Для того, чтобы разобраться – что такое украинский национализм, и насколько он опасен для целостности нашей страны, некоторым людям недостаточно фактов. Так может быть в шутливой форме до них наконец дойдёт. Сейчас проверим!...
«Дети в подвале в Мазепу играли…»
Игорь Судак
Часть 1. Болезнь или отсталость?
– А ты слышал, новый жанр появился – украинские чёрные частушки? – спросил Федя своего товарища, помогавшего ему клеить новый рекламный плакат на большой билборд.
– Нет, не слышал...
– Тогда слушай:
«Маленький мальчик надел вышиванку – Сразу похож стал на обезьянку. Рожицу скорчил, пустился в гопак... Так и попал в городской зоопарк».
– Жизненная частушка. Ты ровнее приклеивай. А ещё знаешь?
– Конечно:
«Девочка Маша купила «Букварь». В школе открыла, а это – «Кобзарь». Зло подшутила над ней продавщица, Девочка долго будет лечиться».
– Это уж точно, – усмехнулся Федин товарищ, – с виршами Тараса дойдём до Гондураса.
– А вот ещё:
«Дети в подвале в Мазепу играли. Кто лучший предатель, они выбирали...»
Ай, дьявол, – чертыхнулся Федя, не успев досказать частушку, – валик уронил! Погоди-ка – держи вот тут, сейчас спущусь за ним... Федя спустился по лестнице, забрал из травы валик и полез снова наверх.
– Ну а дальше?
– Чего «дальше»?
– Что с детьми случилось? Кто выиграл?
– А никто:
«...Старый бандеровец дверь заварил И усмехнулся – он победил…»
– Да, старую школу не перешибёшь, – засмеялся Федин товарищ и вдруг спросил: – А вот как ты думаешь, что такое «национализм»?
– А чё тут думать? Как студент-медик четвёртого курса, скажу – это болезнь слабого мозга! Факт!
– Да ну?
– Убеждён! – сказал Федя. – Ведь только хворый чел может считать, что многонациональную страну объединит мова, история и Шевченко. И так ведь считают все националисты.
– А что на самом деле может объединить страну?
– Только одно: уважение к правам друг друга – предзаконодательным и неголосуемым – таким как вера, язык, свобода совести. То есть, когда каждый живёт, как хочет, при условии, что он не нарушает права других. Знаешь, почему мы с немцами помирились, а с бандеровцами – нет? Потому что у немцев Гитлер-капут и масса извинений, а бандеровцы – всё ещё воюют. Они хоть и не подрывают уже поезда и не бросают людей в колодцы, но – под откос теперь летят наши права и наш язык. Только сумасшедшие думают, что если мова им самим родная, то и всем другим тоже должна быть родной. Знаешь, когда в башке голодомор – извилины жрут друг дружку. Аккуратней, не оборви плакат. Так, теперь хорошо.
– А я вот с тобой не согласен, – сказал Федин товарищ, придерживая плакат, – и как будущий историк уверен: национализм – скорее признак неразвитого гражданского общества в целом, а не чьих-то мозгов. Заметь, Федя, – чем более отсталая страна, тем чаще в ней носят этнические одежды. В Америке, например, не ходит президент в набедренной повязке и с ирокезом, поэтому с правами там получше, чем у нас. В Европе то же самое. И в России политики косоворотки не натягивают. А вот в африканских странах да в Азии там сплошь и рядом, пожалуйста – перья, повязки, кольца в нос, халаты, тюбетейки, чалмы. Вот так и здесь – как понадевали вышиванки и зациклились на этнических идеях, так сразу экономика, наука и образование – в отстойник, а Украина по всем рейтингам – пикирует вниз.
– Погоди, а Япония? И развитая вроде – и кимоно там.
– А всё реже кимоно – у них костюмы уже в моде. Вон, в углу подравняй, а то неровно приклеил.
– Ага. А, кстати, ты не в курсе, что мы вешаем?
– А хрен его знает... С близи ж не разглядишь – вроде, мужик какой-то и буквы. Главное, Федя, чтоб не вверх ногами.
– Согласен. Ну, вроде всё – будем спускаться. А насчет национализма, я так скажу, болезнь национализм или отсталость, хоть мы с тобой и не решили, но то, что это дермище страшное – тут, как говорится, двух мнений быть не может.
– Это уж точно...
Часть 2. «Факин щит!»
– Ну, капец, – устало вздохнул Карпуха отбрасывая на стол «Правила морского судостроения». – Очередной мореходный термин объявился – «хытавыця»! Еле разобрался...
– А что это? – спросила проходившая мимо жена Лемурка.
– Это когда корабль качает на волнах...
– Так это ж качка?
– Это для тебя качка – это качка, а для них качка на мове – это утка.
– Утка? Какая? Та, что у больных под кроватью?
– Вот именно, она же – судно. Песец какой-то. Сухопутные галычанские моряки учат Мариуполь и Севастополь, как им называть болтанку на море...
– А разве бывают галычанские моряки? – удивилась Лемурка.
– Теперь вижу, что бывают. Хоть там и нет моря, но случаются наводнения. И те, видимо, кто во время паводка лежали в дурдоме и там с перепугу хватались за всякие плавающие горшки, утки и прочие судна, как раз и придумали эту «хытавыцю». Вот поганцы – везде успевают нагадить... Всё, на сегодня с меня хватит – пойду перекурю.
Карпуха взял сигареты, зажигалку и вышел на балкон. Но закурить не успел. Оттого, что он увидел, сигарета чуть не выпала у него изо рта. Прямо перед его окном – как раз на уровне второго этажа – молодые работяги в ярких спецовках вешали рекламный плакат. Вернее, уже повесили и даже начали спускаться. А на плакате том красовался одиозный коричневый политик в вышиванке и крупная надпись: «Национализм – это любовь!»
– Эй, скалолазы, – крикнул он работягам (те удивлённо повернули к нему головы). – Я конечно, понимаю, что у каждого своя работа, и деньги, как говорится, не пахнут, но вот если по совести – вам самим-то не гадко от того, чем вы занимаетесь?
– А что мы сделали? Работа как работа... Нам сказали повесить, мы и вешаем.
– Замечательно, – хмыкнул Карпуха. – А если вам скажут завтра друг друга повесить, то вы начнёте веревки намыливать?
– Мужик, а чего ты волну поднял? – спросил один, явно недовольный неожиданным наездом странного жильца. – Высунулся со своего балкона, как кукушка из старых часов, и куёшь нам на мозги.
– Да нет у вас мозгов... Или вы не видите, что именно вы прицепили?
Один из работяг молча спустился вниз и, немного отойдя, глянул на плакат.
– Факин щит!!! – вырвалось у него.
– Что, кривой щит? – переспросил оставшийся на лестнице и тоже стал спускаться.
С минуту Карпуха с удовольствием наблюдал, как работяги, оказавшиеся на самом деле нормальными ребятами, чертыхались и плевались от того, что они повесили.
– Ну так что, верхолазы, кто из нас кукушка? – крикнул Карпуха. – Кто чужих птенцов Украине подбрасывает? И так национализма в стране выше крыше – так ещё и нацист теперь будет нас учить. А вы ему помогаете.
– Да не знали мы... – оправдывались те немного растерянно. – Не посмотрели, когда забирали со склада. Вот же глупость сотворили – повесили такой чёрный юмор, что похлеще частушки будет. Что ж делать? И оставлять так этот маразм не хочется, и если снимем и привезём назад – то нас уволят.
– А есть выход! – сказал Карпуха. – Зачем снимать картинку, если её можно просто дополнить. Улучшить, так сказать, и сделать небольшой апгрейд. У вас краска найдётся?
– Нет.
– Тогда у меня должна быть. Ждите – я через минуту спущусь к вам...
Часть 3. Развязка
Через час Карпуха с Лемуркой сидели у себя на балконе в уютных креслах и пили ароматный мятный чай с бубликами, наслаждаясь окружающей красотой. Виноградные ветки, игриво завиваясь, приветливо заглядывали к ним, обещая к осени терпкие плоды. Переливисто и душевно щебетали весенние птички. Через открытое окно прямо напротив был хорошо виден рекламный щит, с которого улыбался известный дядька в вышиванке и крупная надпись:
НАЦИОНАЛИЗМ – ЭТО ЛЮБОВЬ!
А ниже краской было дописано:
ДИСКРИМИНАЦИЯ – ЭТО РАВЕНСТВО!
НАСИЛИЕ – ЭТО СВОБОДА!
ЖОПА – ЭТО ЛИЦО!
Всё стало теперь логично, и щит не портил общей гармонии. Может, поэтому он в итоге потом спокойно и провисел полагающийся ему месяц...
