Томск-1905 = Одесса-2014 или Куда нас ведут поклонники Николая Второго

AlexZenit

3 301 04:56 17.09.2017

Рейтинг темы: +2

AlexZenit
20754

Сообщений: 17609

Организаторы одесской трагедии 2 мая 2014-го как будто прямо руководствовались, словно по инструкции, примером томских монархистов (поклонников Николашки Кровавого). Ибо фашизм (или протофашизм), строго говоря, везде одинаков. Он не имеет мифической «украинской специфики».

ТОМСК. 20 ОКТЯБРЯ 1905 ГОДА ДВЕ ТОЛПЫ — РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ И ЧЕРНОСОТЕНЦЕВ — НАЧИНАЮТ ПЕРЕСТРЕЛКУ, ПОСЛЕ ЧЕГО РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ УКРЫВАЮТСЯ В ЗДАНИИ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО УПРАВЛЕНИЯ И В СТОЯЩЕМ РЯДОМ ТЕАТРЕ. ДАЛЕЕ ПРОИСХОДИТ СЛЕДУЮЩЕЕ.

«На Новособорной площади эпицентром событий становится здание управления Сибирской железной дороги. «Посильно оберегавшие» его военные, блокировали возможность отступления за его пределы дружинников, которые, согласно донесению инженера Трубецкого «бросились к двери здания Управления, надеясь уйти через черный ход во двор этого здания и скрыться. Но у ворот двора уже стоял военный караул, который не пропускал не только их, но и служащих, которые не успели уйти. Всем пришлось вернуться и укрыться в здании Управления». Властями в этом случае была допущена вторая грубейшая ошибка, способствовавшая трагической развязки событий 20 октября. Запертые в помещении дружинники, сыграли роль «красной тряпки» для уже озверевшей толпы. К тому же, как будет показано ниже, вели они себя неадекватно в сложившейся ситуации и еще больше провоцировали толпу на экстремистские действия.

Манифестанты, не встречая противодействия со стороны военных, прорвали оцепление, и начали разбивать стекла в здании, пытаясь ворваться в его первый этаж, парадный и черный вход в который был забаррикадирован охранниками. Оказавшиеся в управлении перешли на второй этаж. Одновременно погромщики ворвались в пивную М. О. Рейхзелигмана, занимавшую половину первого этажа здания, и разгромили ее. Наблюдавший происходящее из окон губернского правления К. Вальтер, свидетельствует: «…Казаки разъезжали среди толпы, но не теснили и не разгоняли ее; они то останавливались между клиникой и Рейхзелигманом, то отъезжали, вступали в разговоры с хулиганами; хулиганы, вооруженные палками (один поломанным комнатным карнизом), спокойно пробегали мимо казаков к месту побоища. Часть войск разместилась вдоль фасада Железнодорожного Управления; что она здесь делала я не мог видеть; стояли войска вдоль самого тротуара; на последнем и позади их была толпа. Началось битье стекол, занимались этим преимущественно подростки, били стекла кусками льда или комьями снега, а в окна верхних этажей запускали дубинки. Я не видел, чтобы за все это время кто-либо унимал хулиганов, еще больше удивила меня бездеятельность войска, когда хулиганы не толпою, а в одиночку и не торопясь стали выбивать и крушить рамы нижнего этажа, влезать в здание, выходить из него с имуществом Рейхзелигмана и с делами Управления».

О настроениях собравшихся на площади А. Соколов отмечает: «В толпе говорили, что «студенты на место царя хотели избрать еврейчика»; говорили, что «разрешено грабить три дня всех евреев, говорили, что «надо избить всех студентов, так как они подписали подложный манифест»; солдаты говорили, что «студенты не пускают поездов», мешают солдатам возвращаться из запаса домой

… Около 17.00, когда начало темнеть (продолжительность светового дня 20 октября — 10 часов, и 17.00 того времени соответствует 18.00 часам нынешнего «декретного»), у погромщиков возник замысел поджечь здания театра и управления. «На мысль о поджоге, — предполагает инженер Трубецкой, — должно быть, навел толпу разведенный ею же на улице Московский тракт против Управления службы пути и тяги костер, так как было около 10 градусов мороза. Тотчас же сложили костер из мебели, вынутой из здания театра, облили его целой бочкой керосина и костер запылал, охватывая помещение первого этажа… В этот момент поджога раздавшийся торжественный благовест ко всенощной не остановил, однако, толпу. Узнав о поджоге, исполняющий обязанности начальника дороги инженер Штукенберг немедленно потребовал по телефону пожарную команду, сообщив о пожаре губернатору и надеясь спасти людей, зная, что потолок первого этажа был из сводов на рельсовых балках», поэтому «огонь около полутора часов был только на нижнем этаже».

Из других источников известно, что здание управления подожгли с угла нижнего этажа, где помещалась пивная. Для поджога использовали мебель из театра, делопроизводственные бумаги, обливая их керосином, а также просмоленные бочки из-под пива. Несколько иную версию поджога предлагает «Обвинительное заключение…»: «Между тем часть толпы, которая находилась около театра Королевой и пивной М. О. Рейхзелигмана, сложила из дров и остатков мебели костер и зажгла его, после чего многие из толпы начали брать из костра горевшие дрова и с ними вбегать в помещение названной пивной и театра».

… Тем временем, в изложении «Обвинительного акта…»: «Находившиеся в здании управления сл[ужбы]. тяги начали стрелять по толпе и войскам. В виду этого войска были отодвинуты от здания и вместе с тем 2-й роте приказано было открыть огонь по зданию. Через несколько времени пожар в здании управления сл[ужбы]. тяги стал распространяться далее и начал переходить во второй этаж. Из страха быть сожженными, одни из бывших в сгоревшем здании бросились к забаррикадированным входным дверям и, разобрав заграждения, стали выбегать на площадь и на двор, выходивший к театру Королевой. И здесь искавшие спасения от огня подверглись избиению толпы. Другие выпрыгивали из окон второго этажа наружу или спускались по водосточным трубам, но по спасавшимся стреляли, а затем на них набрасывалась толпа [и] избивала их».

Факт стрельбы по осажденным военнослужащими подтверждается очевидцами, находившимися в здании дружинниками и официальными лицами, правда, с разной интерпретацией. Инженер Трубецкой: «В присутствие, мало того, что бездействовавших, не отгонявших толпу, но и оказывавших помощь толпе нижних чинов, спасавшиеся из огня по трубам и прыжками из окон, немедленно были убиваемы на месте рассвирепевшей толпой, страшно их уродовавшею и грабившею донага. Солдаты расстреливали спасавшихся на крыше». Анонимный корреспондент «Сибирского вестника» также констатировал, что солдаты бездействовали, а затем «увлеклись стрельбой в осажденных, метко подстреливая появлявшихся на крыше горящего здания».

… В связи с начавшимся пожаром на площадь прибыли пожарные, но их не допустили к месту возгорания. Один из пожарников С. С. Жилин вспоминал в 1925 г.: «Когда мы приехали к пожару, то толпа сразу на нас набросилась и стала нам угрожать, что ежеле вы будите лезть тушить, то вас всех перебьем. Нам волей неволей пришлось повернуть на Нечаевскую улицу и пройти кругом городского сада и все обозы. Пожарные стояли у дома губернатора и в это время пожар принимал большие размеры», но тушить его не дают, перерезают рукава «и только стоявший рядом банк позволили» [здание железнодорожной пенсионной кассы. — М. Ш.]. «А во дворе фотографии Яковлева одного студента казаки поймали и у живого отрезали язык за то, что он стал их просить, чтобы его оставили живого». Его коллега, член Добровольного пожарного общества С. М. Сибирцев добавляет: «Когда сменился с караула, пошел домой, но услыхал набат каланчи, я, как дружинник, пошел на пожар, где горело желез. дор[ожное]. управление. Но когда прибыл туда пожарные команды не были допущены до тушения пожара, где я находился около пожарного обоза и наблюдал как расстреливали людей, показавшихся из горевшего здания и добивали людей ножками от биллиардных столов. Когда пожар стал грозить сберегательной кассе, тогда дано было распоряжение отстаивать кассу. Где я принял мое участие к отстаиванию кассы».

… Согласно воспоминаниям всех очевидцев и свидетельств официальных лиц, включая полицмейстера и губернатора, все, кто пытался покинуть горящее здание, беспощадно убивались и подвергались ограблению. «Огонь, — отмечает инженер Трубецкой, — дошедший до третьего этажа и крыши, вызвал гибель всех находившихся там, из которых одни в отчаянии стреляли в толпу, другие оканчивали самоубийством или гибли со страшными воплями». Неизвестный автор письма от 29 октября 1905 г. свидетельствовал: «Толпа спасшую[ся] жертву немедленно терзала, били дубинами, железками, гирями, а также наносили удары ножами, кинжалами». «Выбегавших забивали дубинами, кололи штыками и застреливали из винтовок, — вспоминает А. Яропольская. — Попавшие за цепь считались спасенными и то не всегда. Один мой знакомый Д. Д. Вольфсон был убит на углу дома Гадалова. Он вдвоем с учительницей приходской школы вырвался из горящего здания и пробежали за цепь, но был встречен новой толпой хулиганов, которые отняли у них положительно все и отпустили, но Д. Д. не вытерпел и сказал им что-то. Труп его представлял бесформенную массу. Таких было много». В. Ф. Говердовский: «Трупы убитых были обезображены до неузнаваемости и обобраны до нитки, кроме того у некоторых трупов у рук были обрезаны пальцы, на которых были золотые кольца». Подобного рода примеры можно продолжать.

… Согласно донесениям инженера Трубецкого и губернатора В. Н. Азанчеевского-Азанчеева, «еще в 10 часов вечера спасался кое-кто из сидевших в некоторых отделениях подвального этажа, но к 11 часам из окон вырывалось только пламя и скоро рухнула крыша. Тогда были допущены пожарные и в полночь огонь стал утихать». «К утру следующего дня здания управления сл[лужбы]. тяги и театра Королевой представляли из себя одни закоптелые каменные стены, между которыми лежали груды тлеющего мусора и торчали согнутые железные балки» — констатировалось в «Обвинительном заключении…».

… Начали считать погибших и пострадавших. Согласно информации полицмейстера П. В. Никольского 20 октября в больницы Томска доставили 8 трупов и 56 раненных, «из коих 23 человека в тот же день умерло». Только в 7-й госпиталь на Нечаевской улице доставили «пострадавших от народных волнений 32 человека, из коих трое оказались мертвыми и трое скончались вскоре после прибытия». 27 октября в газете «Сибирский вестник» перечисляется 115 фамилий пострадавших, в том числе 55 убитых и один обгоревший. 28 октября полковник Романов доносил в МВД: убитых и умерших в больнице — 54, раненых — 73, пропавших без вести — 8. «Вероятно есть сгоревшие дотла». Естественно, больше всего пострадало железнодорожников. 30 октября 1905 г. В. А. Штукенберг сообщил фамилии убитых в МПС: инженеры И. Ф. Клионовский и М. У. Шварц; техники: Д. Д. Вольфсон и В. П. Лапшин; десятники: А. Маранджанц, Н. Павлов, П. Субботин; чертежник Н. Зисман; конторщики: Н. Апрелков, В. Андреев, И. И. Маркевич, К. Николаев, А. Перелешин, К. Девельдеева, А. Аржанников, В. Бессонов, Г. Вербицкий, В. Визговт, Никифоров, В. Софронов, А. Стоитс, Б. Тиранчевский, Н. Широков, П. Ульянова, В. Кадиков, С. Лебедев, И. Дмух, К. Маклаков, В. Трещев; счетовод П. Шумков; артельщик И. Мартынов; сторож Д. Кузьмин. Всего выявлено пострадавших 110, в том числе убитых 33, раненных 70, без вести пропавших (сгоревших) 7. Кроме того в больницы доставлено еще 15 трупов, «неопознанных из-за изуродования». Помимо железнодорожников, убито 7 и ранено 60 посторонних».

https://yuri-loskutov.livejournal.com/812115.htm...

Теги: память, позор либерилам

Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!

Ссылка

~~Нарушение~~

Цитировать