Оказалось, что керосин действительно сливали с боевого истребителя (бортовой номер 09) в период с 29 ноября по 9 декабря 2016 года, а на расходометре почему-то выставили завышенное значение остатка топлива. Диверсия?! Преступная небрежность наземных служб? Командирская халатность? Материалы по теме Кто на военной базе сливает с боевых самолетов керосин и отправляет Су-27 на задание с сухими баками? Кто на военной базе сливает с боевых самолетов керосин и отправляет Су-27 на задание с сухими баками?
Как удалось выяснить, при приеме Су-27 командиром авиационного звена майором Искаковым в журнале подготовки самолета значилась заправка самолета топливом в количестве 5 600 килограммов.
Однако фактическая заправка была гораздо меньше, и в ходе досудебного расследования было установлено, что керосин 29 ноября 2016 года военнослужащие авиабазы все же сливали с «сушки», которая разбилась через несколько дней после этих манипуляций.
В заборной карте № 1157 и журнале подготовки боевого самолета значатся даже фамилии тех, кто это делал. Однако в материалах уголовного дела и досудебного производства эти лица почему-то значатся как «неустановленные».
Получается, что военный пилот майор Искаков, приняв доклад старшего авиационного техника Амангельдиева Е.Т. о полной готовности истребителя-перехватчика к вылету, стал заложником офицерской судьбы?
Доверился наземным службам, самолетным приборам, поднялся в небо с сухими баками и упал. А теперь вынужден ожидать вступления приговора в законную силу.
— Почему, сидя на тюремных нарах в СИЗО после катапультирования и жесткой посадки, мой муж вынужден терпеть все эти унижения, — сокрушается жена военного летчика. — Его там уже побрили налысо, от меня не принимают передачи. Нельзя ни пирожки горячие ему принести, ни суп. Только печенье сладкое. Вчера я была в воинской части и встречалась с его сослуживцами. Все переживают за его состояние здоровья, но ничего поделать не могут. Система, как мельничные жернова, безжалостно перемалывает офицерские судьбы.
Между тем в материалах уголовного дела, согласно данным объективного контроля, зафиксировано, цитирую:
«…вследствие создания искусственного отказа топливной автоматики путем слива с заправленного самолета большого количества топлива (8 000 литров) с выставлением на расходометре (ИСТР2−6) недостоверного завышенного значения остатка топлива, равного 5 600 кг, произошла недозаправка самолета».
Возможно, авиационный техник проверял заправку в кабине самолета, нажимая кнопку «расход» при выставленной галете «автомат». Однако ввиду того, что бак № 3 был изначально пуст, как зафиксировано в материалах дела, показания расходометра были обманчивыми, и техник мог воспринять выставление заправки в варианте «основная», как в автоматическом режиме.