26 декабря в квартиру Кривцовой, где она проживает вместе с мужем, ворвались сотрудники полиции. При обыске один из силовиков стоял над Олесей с кувалдой. Сотрудник Центра "Э" сказал ей, что это привет от "ЧВК Вагнера", то же самое он сказал ее мужу.
19-летней Олесе Кривцовой из Архангельска, обвиняемой в "дискредитации" российской армии и оправдании терроризма из-за постов в соцсетях про взрыв Крымского моста, грозит до десяти с половиной лет лишения свободы.
В основе обвинений – ее антивоенные сториз в инстаграме и репосты записей, которые Олеся сделала в закрытом чате одногруппников.
– В СМИ пишут, что на вас написали доносы. Что вам вообще об этом известно?
– О том, что на меня, возможно, написан донос, мне стало известно только на судебном заседании, потому что там были озвучены две фамилии, которые присутствовали в чате, с которыми я была знакома раньше. [В чате] эти ребята обсуждали, как лучше написать донос – в МВД, ФСБ, "Может, лучше потравить?"
– А кто эти люди? Вы были с ними до этого знакомы?
– Да, я была знакома с этими свидетелями ранее. Один из них был со мной в довольно приятельских отношениях. Мы с ним периодически встречались на улице, разговаривали, вместе состояли в студотряде. Второй свидетель когда-то помог мне донести тяжелую сумку. (Смеется.)
– Стало ли, в принципе, сейчас больше доносов? Как вы к этому относитесь?
– Я еще до уголовного дела читала новости, и я знаю, что доносы были, это не первая практика, если мы даже не берем сталинские времена. Отношусь я к этому, конечно, негативно, потому что считаю, что это аморально. Даже если вы идейные, даже если вы готовы таким образом защищать свое отечество, вы хотите это сделать, то, наверное, можно это сделать по-другому. Ломать жизнь человеку за его позицию, причем позицию довольно безобидную, – это аморально.