Как живут уехавшие от войны люди. «Меня наконец не будет сводить с ума весь этот военный треш». Побег Насти Акимовой
ПушечноеЕдро71
11 112 15:11 05.02.2023
По разным данным, за время войны с Украиной из России уехали порядка миллиона человек. Среди них и 33-летняя Анастасия Акимова из Петербурга, бывшая сотрудница СПбГУ. С начала российского вторжения у неё в Украине погибли четверо близких людей.
Весной 2022-го жить в России для неё стало больше невыносимо, как и думать об этой войне. В интервью Север. Реалии Настя рассказала (https://www.severreal.org/a/menya-nakonets-ne-budet-svodit-s-uma-ves-etot-voennyy-tresh-pobeg-nasti-akimovoy/32244860.html), как проехала на машине несколько тысяч километров и начала заново учиться жить в Сербии
Анастасии Акимовой 33 года. Родом она из Подмосковья, последние пять лет жила и работала в Петербурге. Вместе с ней живут 11-летняя корги Лея и две морские свинки Тадеуш Мицкевич и Матеуш Новак.
С начала российского вторжения у Насти в Украине погибли четверо близких людей.Еще весной она решила уехать из страны, поскольку мысль о российской агрессии была ей невыносима. Накопила две тысячи евро на поездку, купила в Минске старенький Volkswagen Golf 2 и отправилась в путь.
По образованию Настя журналист. Поступила в РГСУ на журфак в 2007 году. Тогда же начала участвовать в протестных акциях, выходила на Болотную площадь, но после массовых задержаний и резкого укрепления силового блока, предназначенного для подавления протестов, разочаровалась в мирных публичных выступлениях.
В 2017 году Настя устроилась на работу в пресс-службу СПбГУ, в подразделение, которое курировало социологический и политологический факультеты, занималась программами по международным отношениям. Работать рядом со Смольным собором ей нравилось. Но 24 февраля прошлого года все изменилось.
— Я давно начала выгорать, просто это было циклично, как и у всех в нашем управлении. В феврале я перестала понимать смысл всех этих корпоративных новостей. Особенно по мне ударило письмо от лица сотрудников университета в поддержку войны. Когда я поняла, что кто-то из моих деканов подписался, мне стало сложно приезжать в офис, многие «инакомыслящие» сотрудники ушли из университета, — рассказывает Настя.
В марте СПбГУ запустил онлайн-курс по современной истории Украины, основным составителем и лектором которого стал профессор СПбГУ Николай Межевич, который часто высказывал провластные позиции в исследовательских кругах. Насте Акимовой приходилось время от времени общаться с ним по работе.
— Тогда весной у меня задергался глаз от этой новости, — вспоминает Настя. — П оследней каплей стали осенние события: в октябре близкие из Запорожья сообщили о том, что у меня погибла родственница. Ее дом обстреляли, и она оказалась под завалами. Ее вытащили, но она умерла из-за травм. Всего с начала войны (я считаю со дня аннексии Крыма) я потеряла 14 близких мне людей. В Украине живут мои друзья, знакомые, родственники. Некоторые из них переехали с востока страны в другие регионы, которые после февраля оказались под обстрелами. А мы с мужем после 2014 года прожили несколько лет во Львове. Потом мне пришлось вернуться в Россию по семейным обстоятельствам, и мы разошлись.
В день запуска онлайн-курса раздался звонок от начальницы, личная трагедия Насти никого не волновала: ее попросили связаться с Межевичем и взять у него комментарий для текста о конференции в Ялте.
— И так понятно, про что сейчас все конференции, тем более в Ялте. Я звоню ему, он начинает рассказывать про фашистов, нацистов и про вот это все. Записываю на диктофон, понимаю, что мне нужно расшифровывать, а я не могу! Кое-как написала текст и отправила, выкинув из него весь этот бред про нацизм. Но это все равно была сделка с совестью. Тогда я поняла, что пора увольняться и вообще уезжать из страны, — вздыхает Настя.
Ехать именно на машине решила из-за животных: Лея ни разу не летала на самолете, а морских свинок не все авиакомпании берут на борт.
Подходящую для путешествия машину ей нашли друзья из Минска, ею стал синий Volkswagen Golf 2 1991 года выпуска.
— У меня оказалась машина за 900 долларов, и еще сверху мы вложили примерно 500. Без пап, мам и кредитов! Турбированный дизель. Я не до конца понимаю, что это, но мне сказали, что это классно. Друзья взяли на себя ремонт. В один из моих приездов мы поехали из гаража в мастерскую устанавливать новое лобовое стекло — сняв перед этим старое. И вот — Минск, кольцевая автодорога, 50 км/ч, моросящий дождик, мы едем в капюшонах и строительных очках и орем, — вспоминает Настя.
Акимова планировала поехать в Португалию к своим друзьям и подала документы в визовый центр Испании. Но, несмотря на предыдущую хорошую визовую историю, визу ей дали всего на одну поездку.
— Так как на тот момент страны Балтии были закрыты на въезд в туристических целях, Финляндия впускала только с вескими основаниями, а через Норвегию ехать было страшно без опыта вождения по северным дорогам, то я решила рискнуть и поехать в Финляндию. Рискнула, понимая, что, скорее всего, мне откажут во въезде, но получилось еще круче — мне аннулировали визу. Тогда я грустно откатилась к своему приятелю Львовичу под Выборг, пробыла там пару дней, собралась, и мы перешли к плану «Б», в котором я через юг перебираюсь в Белград к другим моим друзьям.
Настя познакомилась с ними в интернете благодаря твиттеру и каналу «Посмотрите какая свинья». У Лены, одной из подруг в Белграде, и ее мужа Димы тоже есть морская свинка, которую зовут Пирожок. Именно Лена стала «антикризисным менеджером» в части маршрута Грузия — Сербия.
Так, после первой неудачной попытки, в начале декабря она выдвинулась из Петербурга. Путь был поделен на несколько отрезков, в ключевых местах были остановки разной длительности: где-то просто переночевать, где-то задержаться.
От Петербурга до Владикавказа примерно две с половиной тысячи километров, промежуточными пунктами стали подмосковный Королев, Воронеж и Ростов-на-Дону, где Настя сделала все необходимые документы для вывоза животных.
Практически все свое имущество Насте перед отъездом пришлось продать. Вещей осталось ровно столько, чтобы поместились в небольшую машину: стеллаж для свинок, один чемодан, шуроповерт и пара спортивных сумок. На переднем сиденье в собачьем автокресле ехала Лея, а сзади в завернутой в плед переноске сидели морские свинки. Чтобы они не замерзли, Настя подкладывала им грелку.
— Один из друзей говорил, что я буду проезжать мимо Эльбруса. Но я его не увидела, потому что ехала по темноте и в тумане, — с ужасом вспоминает Настя. — Уезжала я в тяжёлой депрессии, силы быстро заканчивались. А когда машина забиты под завязку, ты не можешь откинуться, а только перегнуться, обнять собаку и на ней, вместо подушки, подремать. Мне никогда не приходилось сидеть за рулем, когда сверху бьет по машине дождь, кругом спуски-подъёмы, а сбоку ветер и машину буквально сносит с дороги. По пути до Владикавказа есть несколько КПП на границах республик, меня везде останавливали для проверки документов.
От Владикавказа до Тбилиси — двести с небольшим километров, но дорога сложная.
— После прохождения границы я смотрела на горы, думала — вот сейчас остановлюсь и пофотографирую, но нет, резко стемнело. Военно-грузинская дорога — прекрасная, особенно когда у тебя руль без гидроусилителя. Это серпантин, с одной стороны пропасть, с другой каменная стена, при подъеме закладывает уши. При дневном свете это выглядит очень страшно, но я ничего этого не видела. Смотрела только на габаритные огни фуры, за которой я ехала 40 км/ч. Когда перевал закончился и началась прямая дорога до Тбилиси, я остановилась, вышла из машины и сразу зарыдала. Меня наконец-то не будет сводить с ума весь этот военный треш, все эти буквы Z и абсурдные рекламные баннеры в метро по типу «Zа наших», — вспоминает Настя.
Следующая остановка — Батуми, а дальше Турция. От Батуми до турецкой границы около 20 километров: именно там находится нужный Насте пограничный пункт Сарпи.
— Приезжаю, прохожу паспортный и таможенный контроль с грузинской стороны, потом с турецкой и обнаруживаю, что зарегистрировать мою машину турки не могут: паспорт российский, а техпаспорт белорусский. Доверенность для них роли не играет. Должна быть либо машина на российских номерах, либо белорусский ВНЖ/или паспорт. Они не говорят по-английски, поэтому в очереди нужно было выцепить грузина, разговаривающего и на русском, и на турецком. Но договориться все равно не получилось — и Настя расплакалась прямо на глазах у пограничников.
Из толпы к ней на помощь подошел пожилой мужчина, который поспешил успокоить ее. Он рассказал про паром «Дружба», который ходит между Батуми и болгарским Бургасом. Настя вернулась в Батуми и забронировала билеты на паром.
— В общем, я заплатила 650 евро (почти последних) за чудесное путешествие через все Черное море. Это длилось двое суток. Такого опыта у меня раньше не было, — вспоминает Настя.
Приехав в порт загружаться на паром, она поняла, что он грузовой и рассчитан на фуры, ее легковушка была единственной.
— Каюты четырехместные и полный паром дальнобойщиков! Глаз немного задергался. Я была одной из двух женщин, главная — это пассажирский капитан Светлана. Пришлось доплатить 50 евро за собаку. Светлана тогда еще выделила мне отдельную каюту. В стоимость было включено также трехразовое питание, что было очень в тему, потому что с собой я взяла пару шоколадок, бутылку колы и вафли «Рошен», — смеется Настя.
Морское путешествие закончилось 30 декабря.
Еще перед погрузкой на паром Настя обнаружила в автомобиле пару последствий езды по грузинским дорогам. С системой охлаждения удалось разобраться в автосервисе по пути в порт, но с закипающим двигателем и неработающей печкой ехать было опасно. А с покривившимся задним колесом она решила разобраться уже в Бургасе.
— После досмотра в порту я выдвинулась в город. Доехала до сервиса, но оказалось, что 30 декабря все уже не очень хотят работать, что логично. Мне попытались помочь, но сказали, что с такой задней балкой далеко ехать нельзя, ее нужно менять. В общем, приезжайте после праздников, — заключает Настя.
В итоге последние 760 км от Бургаса до Белграда она преодолела, молясь, чтобы не оторвалось колесо. После прохождения болгарско-сербской границы на ближайшей парковке около получаса она просто сидела в машине и смотрела в одну точку.
— Первые дни я в основном ела, спала и много плакала от осознания того, что этот «исход» закончился и теперь нужно понять, где я, что я и как дальше жить. Из-за войны психика не может постоянно воспринимать происходящий ужас, все эти месяцы с февраля я нахожусь в какой-то диссоциации. К тому же я проехала почти пять тысяч километров и провела двое суток на пароме, это очень много впечатлений для человека в депрессии, — вздыхает она. — Реальность происходящего доходит постепенно. Сейчас я активно ищу работу и недорогое жилье. Большую часть бюджета съела дорога, сейчас мне помогают не только белградские друзья, родители, но и ребята из Украины: они очень радовались, когда я уехала. В Белграде я остановилась у друзей, они живут в районе, который называется Земун. Тут домики времен австро-венгров, не каноничный Белград. Хожу и думаю: это местами похоже на Львов, местами на Петербург. Теперь хочу найти здесь себя, найти работу и просто жить.
Война в Украине спровоцировала две крупные волны эмиграции. В начале весны из-за слухов о возможном закрытии границ сотни тысяч человек спешно покинули страну, вторая волна была после объявления Владимиром Путиным «частичной» мобилизации. Точно подсчитать, сколько человек покинули Россию с начала февраля, невозможно. Данные о количестве уехавших разнятся: от 700 тысяч до 1,5 миллионов человек.
Переезд в другую страну связан не только с новыми возможностями, но и с огромным стрессом, говорит клинический психолог Валентина Булгакова.
— Снижение доходов, потеря привычного образа жизни, круга общения, контакта с близкими — вот то, с чем сталкивается большинство релокантов, даже если переезд был давно запланирован. Человеку по сути приходится выстраивать свою жизнь заново. Простые действия, вроде похода в магазин или оплаты коммунальных платежей, потребуют гораздо больше энергии, чем в прежней жизни, — поясняет Булгакова.
С начала войны решение об эмиграции россияне принимали с трудом, об этом говорят данные социологических опросов, проведенных компанией Russian Field. При этом решаются на этот шаг далеко не все даже после объявления мобилизации, которая, к слову, до сих пор не завершена соответствующим указом.
- Спустя две недели после начала военной операции 10% респондентов сообщили, что уже покинули или собираются покинуть Россию. 89% сообщили, что их друзья и родственники не планируют эмигрировать, — говорит руководитель компании Артемий Введенский.
После того как российские власти объявили мобилизацию, количество покинувших страну респондентов увеличилось до 15% опрошенных.
— Мобилизация оказалось гораздо более устрашающей причиной для эмиграции россиян. Важно отметить, что мы не собирали данные о причинах эмиграции, не спрашивали и о том, планируют ли вернуться или уже вернулись те, кто покидал Россию, — говорит Введенский.
— Образованные люди очень чувствительны к режиму и разным его проявлениям. Многие уехали, потому что не могли морально перенести существование в этой политической среде. Когда я просто разговариваю с такими людьми, я их начинаю понимать, — говорит социолог Виктор Воронков.
- Я уже не говорю, сколько покинули страну под страхом мобилизации, потому что их буквально заставляли убивать. Это вполне объясняет, почему люди уезжают в никуда без лишнего рубля в кармане. Они делают все, лишь бы не участвовать в войне и не поддерживать ее.
Сейчас, считает Воронков, мы наблюдаем консолидацию российских эмигрантов, равной которой не было в современной истории. Спонтанный отъезд, который был в начале войны, поддерживался широкими сетями международной поддержки (в которой участвуют в том числе российские волонтеры).
— Будут ли новые волны эмиграции в будущем? Даже текущая ситуация при некоторых неосторожных движениях власти, принятие какого-нибудь закона, который резко усилит репрессивные тенденции, — все это может усилить новые отъезды, не говоря уже о ситуации, которая сложится, если будут объявлены новые волны мобилизации. И особенно это касается так называемого среднего класса — людей со средним положением, — поясняет социолог.
16:37 05.02.2023
Главная задача пропаганды ру объяснять что моральное убожество и пороки - это норма . Они просто разрешают населению быть теми, кто они есть
Николай Иванов 25245 (25245) писал (а) в ответ на :
> По этой строчке уже всё понятно.
И мои тоже там живут. И что? Человек от этого хуже в твоих глазах стал?
17:14 05.02.2023
чем больше псевдо русских уедет, тем лучше. еще сто-двести лет назад их предки были то гражданами польши, то австровенгрии, то турции, но сегодня они выдают себя за русских.
17:15 05.02.2023
Ширут Лакохот (BarrowWight) писал (а) в ответ на :
> Главная задача пропаганды ру объяснять что моральное убожество и пороки - это норма . Они просто разрешают населению быть теми, кто они есть
ага. а надо лгбт извращения и фашизм. вот это не пороки.
17:16 05.02.2023
pontiec (61680) писал (а) в ответ на :
> чем больше псевдо русских уедет, тем лучше.
Псевдо как раз остаются и устраивают войны.
17:17 05.02.2023
pontiec (61680) писал (а) в ответ на :
> ага. а надо лгбт извращения и фашизм.
И не говори. Кому - то в России все это надо. Не Путину ли?
18:26 05.02.2023
pontiec (61680) писал (а) в ответ на :
> Ширут Лакохот (BarrowWight) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Главная задача пропаганды ру объяснять что моральное убожество и пороки - это норма. Они просто разрешают населению быть теми, кто они есть
> > ага. а надо лгбт извращения и фашизм. вот это не пороки.
ЛОЛ одновременно внимать одному «с лицом фальшово — грустным» лгбтшнику володину о том «как русским быть», и тут же на форуме консервативно экзальтировать прямо на клавиатуру отличный примерчик края
20:56 05.02.2023
pontiec (61680) писал (а) в ответ на :
> > Ширут Лакохот (BarrowWight) писал (а) в ответ на сообщение:
>> Главная задача пропаганды ру объяснять что моральное убожество и пороки - это норма . Они просто разрешают населению быть теми, кто они есть
> > ага. а надо лгбт извращения и фашизм. вот это не пороки.
Как не русский,так сразу о лбгт
22:07 05.02.2023
Печерский мост (DiterSchulc) писал (а) в ответ на :
