Дверь впустила особенных посетителей. Их было сразу четверо. Вошедшие топтались на ковре…
— Мы к вам, господин Путин, — заговорил тот из них, у кого на голове возвышалась седая шевелюра, — и вот по какому делу…
— Вы, коллеги, напрасно ходите без калош в такую погоду, — перебил его наставительно Владимир Владимирович, — во-первых, вы простудитесь, а, во-вторых, вы наследили мне в Георгиевском зале, а я тут приличных людей принимаю.
— Во-первых, мы не коллеги, — молвил, наконец, самый юный из четверых, ЗЕлёного вида.
— Во-первых, — перебил его Владимир Владимирович, — вы мужчина или женщина?
Четверо вновь смолкли и открыли рты. На этот раз первый опомнился тот, который с шевелюрой.
— Какая разница? — спросил он горделиво. — У нас гендерное равенство!
— Я — женщина, — признался ЗЕлёный юноша в кожаной куртке и сильно покраснел. Вслед за ним покраснел почему-то густейшим образом один из вошедших — брюнет в пиджаке.
— В таком случае вы можете оставаться в кепке, а вас, милостивый государь, прошу снять ваш головной убор, — внушительно сказал Владимир Владимирович.
— Я вам не милостивый государь, — резко заявил брюнет, снимая шляпу.
— Мы пришли к вам…
— Прежде всего — кто это мы?
— Мы — мировое сообщество, — в сдержанной ярости заговорил седой. — Я — Байден, она — Меркель, он — г-н Макрон и г-н Зеленский. И вот мы…
— Это вы вселились в Украину?
— Мы, — ответил Байден.
— Боже, пропала Украина! — в отчаянии воскликнул Владимир Владимирович и всплеснул руками.
— Что вы, господин президент, смеетесь?
— Какое там смеюсь?! Я в полном отчаянии, — крикнул Владимир Владимирович, — что же теперь будет с паровым отоплением?
— Вы издеваетесь, президент Путин?
— По какому делу вы пришли ко мне? Говорите как можно скорее, я сейчас иду обедать.
— Мы, мировое сообщество, — с ненавистью заговорил Байден, — пришли к вам после саммита членов мирового сообщества, на котором стоял вопрос об уплотнении территорий стран…
— Кто на ком стоял? — крикнул Владимир Владимирович, — потрудитесь излагать ваши мысли яснее!
— Вопрос стоял об уплотнении…
— Довольно! Я понял! А вам известно, что Российской конституцией моя страна освобождена от каких бы то ни было уплотнений?
— Известно, — ответил Байден, — но саммит, рассмотрев ваш вопрос, пришел к заключению, что в общем и целом вы занимаете чрезмерную площадь на планете. Совершенно чрезмерную. Вы живёте на одной шестой части земной суши!
— Мы живем и работаем на одной шестой части суши, — ответил Владимир Владимирович, — и желали бы иметь одну пятую. Она нам необходима под развитие.
Четверо онемели.
— Одну пятую! Э‑ хе -хе , — промолвил Зеленский , — однако, это здорово !
— Это неописуемо! — воскликнула Меркель.
— Передайте это мировому сообществу и покорнейше вас прошу вернуться к вашим делам, а мне предоставить возможность жить там, где живут все нормальные люди, то есть в своей стране.
Трое, открыв рты, смотрели на оплёванного Байдена.
— Это какой-то позор! — несмело вымолвил тот.
— Если бы сейчас была дискуссия, — начала Меркель, волнуясь и загораясь румянцем, — я бы доказала Путину…
— Виноват, вы не сию минуту хотите открыть эту дискуссию? — вежливо спросил Владимир Владимирович.
Глаза Меркель загорелись.
— Я понимаю вашу иронию, президент, мы сейчас уйдём… Только я, как заведующий европейским отделом планеты…
— За-ве-дующая, — поправил её Владимир Владимирович.
— Хочу предложить вам, — тут Меркель из-за пазухи вытащила несколько ярких журналов, — взять несколько журналов в пользу геев Германии. По полтиннику штука.
— Нет, не возьму, — кратко ответил Владимир Владимирович, покосившись на журналы.
Совершенное изумление выразилось на лицах, а Меркель покрылась клюквенным налётом.
— Почему же вы отказываетесь?
— Не хочу.
— Вы не сочувствуете геям Германии?
— Сочувствую.
— Жалеете по полтиннику?
— Нет.
— Так почему же?
— Не хочу.
Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!
> Прелесть какая! > Веселюсь от души! > Очень похоже и очень смешно! quoted1
Да. Ну если только вместо уже не актуальной Меркель, их Урсула больше подходит, со всех ракурсов. Эта по своему развитию действительно лучше бы смотрелась на своём месте, в киоске по продаже журналов.