С тех давних пор, как была написана эта статья в российской политической и общественной жизни произошло много ярких, удивительных и неоднозначных событий. И Президент у нас другой и конфигурация сил влияния в Кремле изменилась, но неизменна любовь народа к Путину, которого многие умные люди считают не человеком, а неким продуктом гениального политического пиара. В свое время я попытался разгадать феномен этой мазохистской любви российского народа к Правителю, и ниже вы можете ознакомиться с результатом моих размышлений.
Загадочное обаяние Путина
Любого здравомыслящего человека должен удивлять очевидный психологический парадокс – бытовая жизнь многих россиян, после начала резкого роста цен, неуклонно ухудшается, но при этом, так же неуклонно растет народная любовь к Путину, который несет часть ответственности за неконтролируемость инфляционного процесса. Причем это любовь не выдуманная политтехнологами и кремлевскими пропагандистами, а реально существующая в массовом сознании российского населения. То есть наш народ действительно любит Путина, видя в нем единственную надежду на лучшее будущее и олицетворение справедливости государства, несмотря на то, что люди, которыми он руководит и которым, по-видимому, доверяет уже давно на всех нас и на государство наплевали, втоптав эти понятия в коррупционную грязь. Воистину загадочна и иррациональна русская любовь! Но мы все таки попытаемся разгадать эту загадку.
Ключ к ней, как мне кажется, лежит в творческом методе А. П. Чехова. Именно этот метод, который лежит в основе всех, а особенно драматургических, произведений Чехова, подаривших ему всемирную славу. Чехов в драматургии – это что- то вроде Эйнштейна в физике. Он изобрел универсальную формулу вечного сценического обаяния, которое обеспечивает и будет обеспечивал его пьесам неизменный успех у любого зрителя. И это при том, что его пьесы банальны, с вялым неинтересным сюжетом и излишне пафосным текстом. Но дело не в самих пьесах, а в том методе, которым Чехов их написал, в магической формуле сценического обаяния, изобретенной его гением.
Чем же пьесы Чехова принципиально отличаются от пьес, написанных до него и после него? В любой пьесе существует два пласта действия – один видимый и формальный, который проявляется в диалогах героев и в формальной сюжетной линии, а другой скрытый невидимые, который, на подсознательном уровне, зритель чувствует в эмоциональном состоянии героя и в противоречивой логике его поступков и сценических жестов. Вот именно этот второй подсознательный пласт и играет актер в пьесе, так как, если бы он ограничился только произнесением разговорного текста своего героя и следованием за сюжетной линией, то никакой драматургической напряженности во время спектакля не возникло бы, и смотреть такую пьесу было бы не интересно. До Чехова, например в пьесах Островского, эти два пласта действия развивались гармонично, то есть, если герой был формально положительным (говорил хорошие слова и действовал, как благородный человек), то и его скрытая человеческая суть, которую играл актер, так же была положительной. Если же герой был формально отрицательным (врал, интриговал, лицемерил, предавал и т. д.), то и актер выявлял в своей игре отрицательные черты его характера. Другими словами эти два пласта сценического действия дополняли друг друга и помогали создать более емкий образ героя, и они, естественно, никогда не противоречили друг другу.
А гениальный Чехов совершил в мировой драматургии настоящую революцию. В его пьесах мы, если проанализируем их, увидим невероятную вещь – эти два пласта сценической драматургии (явный и скрытый), ни только не дополняют друг друга, но наоборот, вступают в непримиримое противоречие. То есть, все чеховские формально положительные герои, на подсознательном уровне, где выявляется их человеческая суть, оказываются отрицательными. И наоборот, герои, формально проявляющие себя отрицательно, оказываются, по сути, положительными. Причем таким извращенным методом Чехов конструирует характеры своих героев совершенно сознательно. Оказалось, что для зрителя, специфически чеховским образом раздвоенные герои, обладают наркотической привлекательность и невероятным обаянием. Дело в том, что на сцене зритель видит одно, но интуитивно, на подсознательном уровне, чувствует совсем другое. Логически, на уровне сознания, зритель это противоречие объяснить не может, но именно эта неразрешимая загадка сценического поведения чеховских героев делает их обаятельными и надолго фиксирует их образ на подсознательном уровне у зрителей. Смотря чеховский спектакль, мы, невольно попав в психологический капкан чеховского метода воздействия на зрителя, начинаем любить как родственников всех его странных героев. Дело в том, что Чехов в своих пьесах художественно оправдал и даже одухотворил один из самых распространенных человеческих пороков – лицемерие. Все его герои по своему лицемерят, то есть выдают себя не за тех, кто они есть, но автор заставляет зрителей любить их и сопереживать их судьбам. Отсюда и успех его спектаклей в странах западной цивилизации, где лицемерие возведено в принцип жизни.
Если перефразировать Шекспира и сказать, что политика это театр, а политические лидеры актеры этого театра, то многое становиться понятным. Сегодня нам в России показывают пьесу о российской политике, явно написанную чеховским методом. И тогда загадочное обаяние ее главных героев можно объяснить тем, что Кремль превращен пиарщиками в чеховский театр психологической магии. Не знаю, насколько правильно мне удалось разгадать загадку народной любви к Путину , но я хотя бы попытался это сделать.
Андрей Покидышев г. Москва
13:00 13.04.2011
А что, медвед или другие господа менее лицемерны? Просто пу подходящий типаж для руководителя. Такую харизму люди любят.
14:29 13.04.2011
Сурков в Кремле руководит художственной самодеятельностью. А Чубай у них -эмприсарио.
