Между тем некоторые крымчане всерьез полагают: если война и начнется, то, скорее всего, из-за журналистов. Потому что если долго говорить «война, война», то она рано или поздно материализуется.
Греческая журналистка проездила с нами весь день. Она злится: ее командировали на войну, а войны нет.
— Something, something. Where a war? — причитает она в солнечной и уже совсем курортной Балаклаве. Российских кораблей в бухте нет, все ушли в открытое море.— Oh, very difficult country!
Или корейский журналист. Он уже собрался было домой, а ему редактор звонит, чтобы тот разыскал и снял стреляющие танки. Журналист едва не плачет. Нет такого в Крыму! А ему отвечают: плохо ищешь. Впоследствии выяснилось, что редактор стал жертвой подлога: посмотрел архивную съемку военных учений, которую один из украинских каналов выдал за свежатину.
Но больше всех отличился немец, кажется. Он утверждает, что своими собственными немецкими глазами видел, как в Чонгарском проливе всплыла субмарина. Ему говорят: там воды по колено. Но он стоит на своем: видел — и все! Словом, подводная лодка в степях Украины.
Западные журналисты ищут в Крыму стрельбу. Украинские — хоть кого-нибудь, кроме крымских татар, кто против референдума. Российские — возможность попасть пусть в захолустную, но воинскую часть. И ни у кого ничего не выходит.
Крым. Точка. RU. Фото 2 Коля и Толя, украинец и турок-месхетинец из с. Ставки Херсонской обл. И боятся, и хорохорятся одновременно А вот как звучит самый популярный сейчас в журналистской среде анекдот про Крым. Встречаются два политолога. «Ты что-нибудь понимаешь?» — спрашивает один. «Сейчас я тебе все объясню», — отвечает другой. «Объяснить я и сам могу. Я спрашиваю: ты что-нибудь понимаешь?»
