Житель Горловки: все, кто это пережил, хоть немножко, да чокнулись
Ангарский
2 43 21:34 13.02.2015
О состоянии Если вы думаете, что можно прожить месяцы под ежедневными обстрелами и остаться таким, как был, то вы ошибаетесь. Все, кто это пережил, хоть немножко, да чокнулись. Крыша у каждого едет по-разному. К примеру, моя соседка, пожилая женщина, всякий раз, как начинается обстрел, выключает весь свет в квартире. И меня заставляет. «Логика», если можно о ней говорить, примерно такая: мол, если в квартире темно, значит, в ней никого нет, значит, незачем сюда снаряду прилетать. Бред? Бред. Причём, в общем-то, она сама это понимает, когда после обстрела с ней говоришь, даже сама над собой смеётся. Но когда обстрел – весь свет выключает и меня заставляет. Только начнёт «гупать» - стучит в дверь: «Виталик, опять, выключай свет!». И ничего не докажешь – истерика. Я говорю: «Выключил, выключил, не волнуйтесь». Сам, конечно, ничего не выключаю: страшно в темноте сидеть, так хоть отвлечься можно чем-то. А что ещё скажешь? Я-то сам вроде пока нормальный, без «приколов». Но это я так думаю. А как на самом деле? Особенно страшно думать о том, что у детей в головах творится. Они вот эти обстрелы, вот этот стресс дальше через всю жизнь пронесут.
О безопасности В подвал я не хожу. Когда только начались обстрелы – ходил, потом перестал. Там сидишь – и как будто ты уже в могиле. Не знаю, может это у меня клаустрофобия на самом деле, но… не хожу. Обустроил себе место в коридоре, так прикинул – если осколки залетят через окно, меня не достанут. Ну и… сижу. Хотя, конечно, не пойми это за совет, это чисто мой выбор. В убежище, конечно, куда безопаснее. Но можешь себе представить: обстрелы, считай, каждый день, и по шесть, и по десять часов, и вот всё это время ты в подвале. Не каждый выдержит. Прямое попадание, конечно, тебя и в доме достанет. Но гибнут-то в основном от осколков. А от них, если далеко от окон, в доме можно вполне отсидеться, стены они не пробивают. Так что, если ты сидишь в квартире и не лезешь к окнам – то, скорее всего, останешься живой. А на улице – ну, тут, конечно, чистая лотерея… Когда вот попадали по Краматорску, по Мариуполю – там почему столько жертв было? Потому что не знали, не готовились, отвыкли. Ну и… А мы тут, в Горловке, учёные. И разведка хорошо работает. Причём что такое разведка? Вот сидит человек в Дзержинске, ну и он видит: поехали «Грады» на позиции. Причём мы так уже примерно знаем, откуда куда бьют. И даёт знать: так и так, сейчас по вам будет лететь. Ну и тут у нас дают тревогу, все прячутся. Хотя тоже - как сказать все. К сожалению, не все. Вот эти обычно и гибнут. Помню, в одно из воскресений (по видимому, 18 января, - ред.) с самого утра обстрел начался такой, что не дай Бог. А я как раз в дороге был. Ну и бегу мимо рынка. И что вы думаете? По городу снаряды рвутся, скорые носятся, пожарные – а на рынке продавцы стоят! Видно, тоже «приболели» немного в плане головы, я ж говорю, каждый по-разному сходит с ума. Только уже когда рядом пару снарядов упало – тогда стали сворачиваться. Не знаю, погиб там кто-то или нет. О восприятии «Град», «Ураган», просто пушки – на слух уже различаем. От нас летит или, наоборот, к нам – это азбука, это даже дети понимают. Причём, чтобы вы себе понимали, когда «от нас» - так это даже иногда погромче, чем прилёты. Когда «Град» полный пакет выпускает – с непривычки обгадиться можно, очень громко. Но – не поверишь – для нас это как музыка. Значит, не безнаказанно бьют по нам, сами тоже получают. Слушаешь и думаешь: «Ну, вот, сейчас получите подарочек!». В первых числах января, когда были обстрелы, наши очень слабо отвечали. Иногда сидишь, слушаешь – одни прилёты. Думаешь: «Ну, а наши где? Когда отвечать станут?». А как начинаются «минусы», то есть улёты, вроде как спокойнее на душе… Хотя, если здраво подумать: а ты знаешь, куда этот снаряд полетит и куда в том же Дзержинске упадёт? Война.
Самое страшное – затяжные обстрелы, на много часов. Когда просто налёт – тут чисто в психологическом плане проще. Вот оно где-то упало, где-то прогремело, кого-то убило, но если ты живой – всё, значит, порядок. А когда весь день, систематически обстреливают – ну, это, конечно, кошмар. Падает, падает – и ты только думаешь, что следующий может быть в тебя. От этих мыслей с ума и сходят, я думаю. О героях Я тебе так скажу: когда это всё закончится, надо в Горловке поставить памятник людям трёх профессий: врачам скорой, пожарным и коммунальщикам. Потому что когда обстрел, весь город по подвалам, а им самая работа: где раненые, где пожар, где кто. А у них же ни касок, ни бронежилетов – ничего. Недавно пожарного одного убило, по соседству жил. Не то, чтобы мы там дружили или что, но всё равно жалко. Когда кто-то гибнет, кого ты вот так, поверхностно знал, кажется, что он тебе на самом деле гораздо ближе был, чем при жизни...
Опять же, перебило трубу или кабель – значит, люди без света и без воды. Чуть стихло – уже чинят. И в итоге могу сказать – почти нормально живём для такого сумасшедшего времени. Хотя, конечно, это для нас «нормально». Мы уже пообтесались. О людях Война – это такая вещь, которая многое показывает по-настоящему. Вот были у нас соседи, приличные люди, не буду говорить фамилию, но он нормально зарабатывал, она дома с ребёнком сидела. Ну и когда вот это всё началось, решили они уезжать. Машина у них большая, а их – трое и собака. И у нас тут один мужик есть, у него жена беременная. Он их просит: заберите жену с собой, как ей под обстрелами? Довезёте до «большой земли», а там уже она сама к родственникам доедет. А они: «Нет, у нас в машине места нету». Ну, думали, может они ещё кого-то с собой забрали, мало ли. А потом оказалось, что вся машина шмотьём забита, всё, что можно, утрамбовали туда. То есть, им вещи дороже чем жизнь чья-то. А другой был, мы с ним в одной школе учились, хоть и в разных классах, и он уже тогда считался «проблемным». Такой, знаешь, «пацанчик в порядке», лучше десятой дорогой обходить. Недавно узнал – погиб он. И не просто погиб, а во время обстрела помогал людей из горящего дома вытаскивать. Вот тебе и «проблемный». И совсем другими глазами начинаешь на людей смотреть. Да и те, кто это всё пережили, совсем другие люди уже. Мы прошли через ситуацию, когда никто, кроме твоих земляков, не поможет. И им никто, кроме тебя, не поможет. И в больницу еду носили – просто так, не кому-то конкретному, а вообще. И стариков подкармливали, помогали делать что-то: окна там забить, воды принести. А ведь это не так просто, у самих зачастую почти ничего нет, но вот благодаря этой взаимопомощи как-то выживаем. И - выживём! Об эвакуации
Почему я сам не уехал? А куда? Родных у меня на «большой земле» нет, сбережений особых нет. Можно, конечно, ехать, куда глаза глядят, многие летом так и делали. Потом, осенью, возвращались. Я послушал их рассказы: как к беженцам относятся, как квартиры им сдавать не хотят, как машины бьют, как на работу не принимают. Те, кто понадеялись на власти, те вообще: говорят, селили их чуть ли не в коровниках каких-то, в фанерных домах без окон. Так что я уж лучше здесь как-то. Здесь хоть и стреляют, но всё-таки – Родина.
