или Je ne mangeais pas six jours (же не манж ра сис жур) - я не ел шесть дней.
-2015, 16:06
Большой зал, посередине которого стоит круглый стол. За столом сидят представители США, Европейского Союза, Международного Валютного Фонда, Всемирного Банка, Европейского Банка Реконструкции и Развития и Украины. Все, кроме представителя Украины, мрачны и время от времени обмениваются косыми взглядами. Представитель Украины страдальчески улыбается, всем своим видом демонстрируя, что, несмотря на все выпавшие на его долю испытания, он полон мужества и стойкости.
ЕБРР (прерывая тяжелое молчание в зале)
Ну, и что будем делать?
США (с показной бодростью)
Лично я не вижу в случившемся ровно никакой трагедии. Сумма, о которой идет речь, - капля в море. Не было никакой необходимости отрываться от важных дел, собираться здесь, все можно было решить по телефону, тем более, что речь идет всего лишь о гарантиях, которые может дать кто угодно…
ЕС (быстро)
Вот вы и дайте!
США (снисходительно)
Даже не сомневайтесь, что мы бы дали, будь у нас иная ситуация в Конгрессе и Сенате. Сейчас просто возникли некоторые трудности, легкое непонимание, незначительные разногласия по вопросу «потолка» нашего очень скромного долга…
(Представитель Всемирного Банка, пивший на протяжении речи представителя США воду из стакана, закашивается и синеет)
США (ничуть не смущенные)
Да-да, мы вообще отличаемся скромностью и умеренностью. А что, кто-то из присутствующих сомневается в том, что наш долг мог бы быть намного большим, чем сейчас? Но наша отличительная черта - воздержанность во всем и стремление помогать ближним. И мы призываем собравшихся последовать нашему…
ЕС (торопливо)
Я не могу! У меня Греция! Мигранты! Теракты! В конце концов, я ей газ оплачиваю!
Украина (томно)
Же не манж па сис жур...
Всемирный Банк (недоуменно)
Что она такое говорит?
МВФ Говорит, что не ела шесть дней. ВБ, может быть, ты дашь гарантии, а…
Всемирный Банк (негодующе)
А почему это всегда я?
МВФ (раздраженно)
А почему это всегда не ты?
Всемирный Банк
Мне что, больше всех надо?
МВФ
Нет, похоже, что это мне меньше всех надо!
Украина (томно)
Же не пис па сис жур…
ЕС Не понял…
США (отечески глядя на Украину)
Она говорит, что не писала уже шесть дней. Бедняжка…
ЕС (разъяренно)
Ага! И не мылась, похоже, тоже! Где ее бюджет, где налоговая реформа, где борьба с коррупцией, я вас спрашиваю? Никакого слада с ней нет!
Украина (томно)
Же не…
Все, кроме США (хором)
Заткнись!
(Не успевают стихнуть крики, как дверь тихо открывается и в зал входит представитель России)
Россия (вежливо)
Я не помешала, господа?
МВФ (вскакивая)
Как мы рады вас видеть, Боже мой, как рады! И как я расстроен, что не могу задержаться – у меня Аргентина…
США (торопливо направляясь к дверям)
А у меня – Пуэрто-Рико.
ЕС (убегая следом за США)
А у меня – Греция.
Всемирный Банк (растерянно)
А у меня…, у меня…, да у меня вообще полный абзац! Вынужден откланяться.
Украина (падает обратно на стул после безуспешной попытки подняться, дрожащим голосом)
Же не ма…
Россия (вздыхает)
Я в курсе. Не ма, не па, не пис и не как. Я уже 500 лет как в курсе, что без меня ты вечно в истории вляпываешься. Ну, и что прикажешь с тобой делать (критически оглядывая Украину), негарантированная ты моя…
22:10 07.07.2018
Пятый год как «Вже нэ манж па сис жюр…»
22:58 07.07.2018
«И вдруг бы умер Порошенко…»
Не успел мир оправиться от стремительного воскресения малоизвестного то ли российского, то ли украинского журналиста, то ли убитого, то ли не убитого Кремлем, как все тот же мир потрясла страшная новость о трагической смерти пятого президента Украины Петра Порошенко. Все украинские каналы были заполнены траурными свечами, слезы текли по миллионам лиц стремительным домкратом, на площади городов выходили люди в разорванных в знак траура вышиванках. В столицу Киева прибыли хорошо известные всем лидеры цивилизации — Меркель, Помпео, Штанмайер, Лагард и, конечно же, Джонсон. И тут такое началось…
(Большой зал. Посреди зала стоит гроб с телом усопшего. Вокруг гроба стоят Гройсман, Грицак, Луценко, опирающийся на Гройсмана, и Данилюк (почему Данилюк, станет ясным из дальнейшего повествования) Все в черном, со скорбными лицами и флагами Украины в руках. Заезжие гости нервно переглядываются)
Меркель (неуверенно): А он точно мертв?
Гройсман (оскорбленный в лучших чувствах): Точнее могут быть только мои прогнозы по экономическому росту!
Грицак (укоризненно): Что за вопрос, майн либер фрау? Разве мы когда-нибудь вам врали?
Штанмайер (бурчит под нос) Да вспомнить бы все…
Помпео (сухо): А от чего он умер?
Луценко (авторитетно): От горя и бедствий, поразивших его. Ну и еще от Путина, конечно. Тот отравил нашего президента «внутрячком»…
Джонсон (изумленно): Чем-чем?
Луценко: Внутрячком. Это такой ужасный яд, который в водк…, я хотел сказать, в воде растворяют. Кто глотнет, тот не выживет.
Меркель: А можно его поцеловать?
Грицак (подозрительно): Это еще зачем?
Помпео: Верно. Незачем. Достаточно просто осмотреть. Снимите-ка с него костюм.
Луценко (в панике): Вы что? Имейте уважение к покойному, он не хотел, чтобы его осматривали! Последние его слова были…
Лагард (догадливо): Дайте кредит?
Гройсман (негодующе): Нет. «Не хочу, чтобы меня осматривали». Наш президент умирал долго и мучительно, поэтому (трубно сморкается в платок) успел много чего сказать…
Помпео: Например?
Гройсман: Ну-у-у-у…, что он всегда верил в европейский путь развития, и все сделал для процветания Украину, и вот если бы еще МВФ дал обещанные деньги… Но он выразил надежду, что вы, пани Кристин, не забудете нас, и…
Лагард (неожиданно отпрыгивая) Ай!
Джонсон (пугливо): Что? Путин?
Лагард (дрожа): Нет. У него пальцы шевелятся.
Грицак (невозмутимо): Это судороги. Он умер совсем недавно, чего вы хотите.
Меркель (въедливо): А еще он губы облизал, когда вы сказали, в чем «внутрячок» растворяют.
Луценко (раздраженно): И что? Нашли к чему цепляться! Курице голову отрубишь, она еще два часа без нее бегает, а наш президент только-только скончался. Что, ему уже и губы нельзя облизать?
Помпео (ухмыляясь): Сейчас проверим. Джавелины-джавелины-джавелины…, о, теперь нога задергалась. Расходимся, господа, похоже, Путин опять дело до конца не довел.
(Заезжие гости уходят. Порошенко поднимается из гроба и смотрит на соратников, которые укоризненно смотрят на него)
Данилюк (грустно): А кредит был так возможен, так близок
23:29 07.07.2018
⍟ aquarius580 37699 (37699
Аквариус, прикинь, твой пан гетьман, атаман безтаврический помер. Кого восхвалять будешь?
03:29 08.07.2018
Gluyka (gluyka) писал (а) в ответ на :
> Листая старую тетрадь > Минутка юмора
05:32 08.07.2018
ТатьянаСафронова (nfnmzyf) писал (а) в ответ на :
> ТатьянаСафронова
А я-б поехал-бы. тока боюсь. я-ж за Путина. и за Шойгу.
А люблю Одессу. и Хаджибеевский лиман. там сестра. а у нее му-ж бандера. сдаст.
15:30 08.07.2018
Эл (montel) писал (а) в ответ на :
> А люблю Одессу.
Сдаст однозначно))
15:42 08.07.2018
Gluyka (gluyka) писал (а) в ответ на :
> Аквариус, прикинь, твой пан гетьман, атаман безтаврический помер. > Кого восхвалять будешь? >
Дмитро Миколайович, киевлянин пятидесяти лет от роду, устало брёл домой по Крещатику, привычно отстояв длинную очередь на бирже труда. Сегодня на бирже требовались бандуристы, вышивальщицы и свинопас в село Тарасівка под Киевом, а вот инженеры-энергетики опять не требовались.
Дмитро Миколайович задумался было о вакансии в Тарасівку, но пока он думал, его опередил знакомый профессор-астрофизик, выхвативший бумажку из окошка с удивительной, для его шестидесяти шести лет, сноровкой.
— Вітаю! — поздравил профессора Дмитро Миколайович.
— Героям слава! — дружно отозвалась вся очередь, опасливо покосившись на неприметного человека в вышиванке и кепке мазепинке, стоявшего поодаль как бы просто так.
На Крещатике было оживлённо и людно. Толпились у бочек-печек плечистые парубки в разномастном камуфляже, стайка смешливых дивчин разглядывала в витрине модные черевички, из переулка доносились сочные удары, сопровождаемые наставлениями: «Не как пройти в посольство США, падлюка, а як пройти в писольство Сполучених Штатів, зрозумів, гадюк?», жалобно вскрикивал заблудившийся Гозман, а горластые полтавские торговки наперебой нахваливали свой товар, красиво разложенный на тротуарах.
Чего там только не было, на тех тротуарах! И связки золотистой цибули, и шматки восхитительного сала с чесноком, и упругие мешки с овсом, и горшки, и пряники, и горячая картопля с #####ом и пирожки с какой угодно начинкою. Двое патрульных торговались с румяной хуторянкой, пытаясь обменять свою селфи-палицю на два пирога с капустою, та хохотала, игриво строила глазки, но соглашалась только на один. Словом, шла обычная вечерняя жизнь современного мегаполиса.
Дмитро Миколайович захотел пить. Он зашёл в небольшой магазин, поздоровался, сказал продавщице: «Мені банку…» и вдруг с ужасом понял, что не знает, как на державной мове будет кока-кола. Сказать «кока-кола» он боялся, так как это звучало слишком по#####ьски, а неподалёку уже крутился тип в козацкой свитке, причудливо расшитой ликами Бандеры, Шухевича, Барака Обамы и певицы Мадонны.
«Кiка-кiла? Соса-сiла?» — лихорадочно размышлял Дмитро Миколайович, опасливо косясь на типа, который с явным интересом прислушивался к затянувшейся паузе.
Наконец Дмитро Миколайович нашёлся:
— Мені он ту червоно-білу банку американьского смачного напою.
— Якого? — спросила продавщица, растерянно обернувшись на холодильный шкаф, в котором стояли банки кока-колы и доктора пеппера, все, как назло, красно-белого цвета.
— «Лікар Перець», або, …? — она сделала ударение на «або», метнув испуганный взгляд на типа в свитке, наглядно отображающей все вехи непростого становления украинского государства. Судя по всему, продавщица тоже не знала, как на державной мове будет кока-кола.
Дмитро Миколайович мысленно выругался и сказал:
— Або.
Продавщица облегчённо выдохнула и протянула ему банку.
Дмитро Миколайович тоже облегчённо выдохнул и торопливо вышел из магазина. Тип проводил его долгим пристальным взглядом.
В автобусе было тесно, а поскольку на переднем сиденье сидел человек и внимательно читал газету, держа её вверх ногами, то было ещё и тихо.
Дмитро Миколайович вышел на своей остановке. Уже совсем стемнело, и лишь мягкий свет горящих придомовых покрышек освещал фасады домов. Тут и там из форточек струился дым буржуек, а в воздухе приятно пахло свежими дровами.
Бодро хрустя чоботами по лежалому снегу и огибая мусорные завалы, Дмитро Миколайович добрался до своего дома и столкнулся у подъезда с двумя хмурыми людьми в штатском.
— Мовна полиция! — заявил один из них, быстро показав какой-то значок на отвороте лацкана пальто и кивнув на подъезд. — Пройдёмте сюдою.
— Тудою? — переспросил Дмитро Миколайович. — Так я тудою и иду, додому.
— От разом и пидемо, — мрачно ответил второй, крепко беря Дмитро Миколайовича под локоть.
…
— А мы вас заждались, уважаемый Дмитрий Николаевич, — человек расстегнул в прихожей пальто и потёр озябшие пальцы. — Думали, уж не случилось ли чего, право.
— Во глубине сибирских руд, храните гордое терпенье, — произнёс Дмитрий Николаевич, настороженно глядя на гостей.
— Не пропадет ваш скорбный труд, и дум высокое стремленье, — ответил человек.
Отзыв был правильный и Дмитрий Николаевич расслабился.
— Долго петлял по улицам, боялся привести хвост, — буркнул он, приседая у буржуйки и чиркая спичкой.
— Разумно. При вас?
— Такие вещи я собой не ношу, сами понимаете.
Дмитрий Николаевич поднялся, отодвинул репродукцию картины «Бурлаки на Волге» с маскировочной подписью «Москали тянут яхту Миллера в Сочи», вынул из тайника тяжёлый свёрток и положил его на стол.
Человек в пальто выхватил нож и принялся торопливо разрезать бечёвку.
— Осторожнее! — прикрикнул Дмитрий Николаевич. — Мой человек на лыжах границу по минным полям переходил, чтобы это доставить.
Гости развернули свёрток и замерли.
— Ничего себе! — потрясённо сказал один. — Это же…
— Есенин! — выдохнул второй, роняя нож. — Полное собрание! Гоголь «Тарас Бульба» и две книги Олеся Бузины!
Он вытер невольные слёзы и посмотрел на Дмитрия Николаевича.
— Дорогой вы мой человек! Глыбища! Спасибо вам! Это же для нашей подпольной ячейки библиотекарей на вес золота!
— На здоровье, судари мои, — устало сказал Дмитрий Николаевич. — И расходитесь по одному, с промежутком в пять минут. Первое такси не берите. Если схватят: шёл, упал, очнулся — какие-то книги, несу сжигать в СБУ.
Уже в дверях Дмитрий Николаевич посмотрел на человека в пальто и улыбнулся:
— А свой значок с Пушкиным лучше снимите. Они, конечно, не знают кто это такой, но бережёного Бог бережёт
