Многим непонятен западенский (свидомый) менталитет
Андрей Быков
3 232 21:27 04.11.2018
А между тем просто хорошие книги надо читать, или хорошие фильмы по этим книгам поставленные смотреть. И обобщительные выводы делать. Тогда всё в голове и прояснится
Наверное, многие задумывались, почему некоторые родственные народы (а точнее, некоторые части этих народов) патологически ненавидят своих братьев по крови. И почему эти народы всё время колобродит. На самом деле, ответ на этот вопрос одновременно и сложный и простой. Простой — потому что надо «зырить в корень»; а сложный — потому что дело касается духовных вещей.
В корень «зазырнул» великолепный советский писатель Анатолий Иванов,
— настоящий советский писатель, царство ему небесное. Он написал много интереснейших книг, по сюжетам которых (что опять-таки удивительно) были поставлены интереснейшие сериалы, с лучшими актёрами, по интересности порой даже превосходившие книги.
Так вот он в романе «Вечный Зов» представил читателю некую обычную крестьянскую семью из Сибири — семью Савельевых. Там было три брата: Ванька, Федька и Антон. И вот по этим трём персонажам (и не только) можно судить о известных частях восточнославянских народов
Как говорится в пословице, два брата были люди как люди, а третий…
Старший брат: Антон Савельев
Младший брат: Иван Савельев
А вот средний брат не в папу и не в маму пошел. Всю жизнь он куролесил, не мог найти себе места, и благодаря ему близкие люди не могли места себе найти. И закончил Федя Савельев закономерно: стал он командиром управы немецких полицаев, гитлеровских холуёв. Не напоминает ли вам это некую часть наших «соседей», (чем дальше на запад, тем интереснее)?
Средний брат: Фёдор Савельев
А вот объяснение такого поведения этой интересной части восточнославянских народов: «Нет, Ваньша… не предавал я… потому что НЕТ У МЕНЯ РОДИНЫ»
Ну, НЕ БЫЛО у человека Родины, а соответственно и народа своего. Вот он его и ненавидел, потому что тянуло его с молодости стать таким, как Михал Лукич Кафтанов, именитай купец:
Да не получилось у него: народ и родные братья помешали. И закончил он пьяным злобным полицаем, всех и вся ненавидевшим, и себя в том числе
21:28 04.11.2018
Теперь и про нас: А вот это уже другой персонаж: господин Лахновский, большой патриот Российской Империи и царя-батюшки, ставший поэтому потом гитлеровским штандартенфюрером СС.
Это, граждане, если кто ещё не понял — наши родимые «либералы», которые американскими флажками разве что на улицах не машут и здесь на форуме выкладывают своё… американское мнение. И прочие плоды 90-х, айфонов и интернета, им подобные
Эти проблемы начались потому, что вот такие люди как Поликарп Кружилин постепенно исчезли:
Зато Лахновских и Кафтановых расплодилось — хоть на шкуру бей. И вот таких расплодилось тоже немало:
И таких, преданно глядящих в рот своему господину, тоже развелось как собак нерезаных: Демьян Инютин
Все полезло на круги своя, отсюда и все беды. Как сказал инженер Гарин, «Людей нельзя оставлять без вожаков. Их тянет снова стать на четвереньки.»
23:02 04.11.2018
Андрей Быков (Andrey_Bikow) писал (а) в ответ на :
> А между тем просто хорошие книги надо читать, или хорошие фильмы по этим книгам поставленные смотреть. И обобщительные выводы делать. Тогда всё в голове и прояснится
Ну тогда почитай «Тихий Дон»…
09:17 05.11.2018
Пульсар писал (а) в ответ на сообщение:
> Ну тогда почитай «Тихий Дон»…
Небось, из моих же постов про Тихий Дон и узнал? Вот тебе отрывок из Тихого Дона:
Доведется же так, что не до смерти кусанет пуля какого-нибудь Ванюшку или Семушку, — тут только познает он нещадную суровость войны. Дрогнут у него обметанные темным пухом губы, покривятся. Крикнет «воин» заячьим, похожим на детский, криком: «Родимая моя мамунюшка!» — и дробные слезы сыпанут у него из глаз. Будет санитарная бричка потряхивать его на бездорожных ухабах, бередить рану. Будет бывалый сотенный фельдшер промывать пулевой или осколочный надрез и, посмеиваясь, утешать, как дитятю: «У кошки боли, у сороки боли, а у Ванюшки заживи». А «воин» Ванюшка будет плакать, проситься домой, кликать мать.
Но ежели заживет рана и снова попадет он в сотню, то уж тут-то научится окончательно понимать войну. Неделю-две пробудет в строю, в боях и стычках, зачерствеет сердцем, а потом, смотри еще, как-нибудь будет стоять перед пленным красноармейцем и, отставив ногу, сплевывая в сторону, подражая какому-нибудь зверюге-вахмистру, станет цедить сквозь зубы, спрашивать ломающимся баском:
— Ну что, мужик, в кровину твою мать, попался? Га-а-а! Земли захотел? Равенства? Ты ить небось коммуняка? Признавайся, гад! — и, желая показать молодечество, «казацкую лихость», подымет винтовку, убьет того, кто жил и смерть принял на донской земле, воюя за Советскую власть, за коммунизм, за то, чтобы никогда больше на земле не было войн.
