Банки, плоть и кровь Дэвид Гордон Mises Review. Winter 2002 Мюррей Ротбард. История денежного обращения и банковского дела в США: От колониального периода до Второй мировой войны. Челябинск: Социум, 2006. 546 с. Murray Rothbard. A History of Money and Banking in the United States: From the Colonial Era to World War II. Murray N. Rothbard, Edited by Joseph T. Salerno, Mises Institute, 2002, 510 pgs. Мюррей Ротбард обладал замечательной способностью показывать спорные исторические вопросы в неожиданном свете. В своих работах он постоянно подмечал факторы, мимо которых проходили другие историки. После того, как Ротбард заканчивал работать над какой-то темой, мы уже смотрели на нее совершенно другими глазами. Этот талант Ротбарда в полной мере проявился в рецензируемой книге, представляющей собой сборник нескольких длинных статей, образующих всеобъемлющую историю денежного обращения в США в период, указанный в подзаголовке книги. Пример, иллюстрирующий метод Ротбарда. Все знают ленинскую теорию империализма. Ленин утверждал, что развитым капиталистическим экономикам свойственно производить больше, чем они могут продать на внутреннем рынке. Для сбыта избыточных товаров капиталисты стремятся к освоению зарубежных рынков. Разгорается борьба за колонии; империализм — высшая стадия капитализма. Это известно всем. Но как Ленин пришел к этому выводу? Ротбард раскопал неожиданный источник. Теория восходит к капиталистическим сторонникам империализма: В конце 1890-х гг. несколько групп теоретиков в США работало над тем, что позднее получило название «ленинской» теории капиталистического империализма. Теория была разработана не Лениным, а апологетами того самого империализма, которые группировались вокруг таких людей из круга Моргана и Теодора Рузвельта, как Генри Адамс, Брук Адамс, адмирал Альфред Махан и сенатор из Массаусется Генри Кэбот Лодж... Падение прибыльности «избыточного капитала» создавало угрозу краха капиталистической системы, а единственным спасением были иностранные рынки сбыта и, что особенно важно, иностранные инвестиции... Таким образом, правительствам западных стран для спасения своего высокоразвитого капитализма нужно обратиться к империалистической или неоимпериалистической политике, которая откроет рынки других стран для американских товаров и инвестиций. (С. 214—215.) Я акцентирую ваше внимание на этих деталях не ради них самих, а потому что здесь можно увидеть в действии некоторые темы ротбардовской концепции финансовой истории Америки. Прежде всего бросается в глаза, что он согласен с Жюлем Мишле в том, что история — это воскрешение плоти. Для него не существует безличных тенденций и сил: история всегда подразумевает мотивы и действия конкретных людей. (Профессор Салерно в великолепном Введении к книге объясняет теоретические основания ротбардовского внимания к частностям.) К примеру, Ротбард не ограничивается общим утверждением о капиталистическом происхождении ленинской теории. Он во всех подробностях описывает деятельность Чарльза Конанта, ведущего сторонника империализма. Конант, как выясняется, не ограничивался только теоретизированием. Он активно занимался внедрением золотого стандарта — главного инструмента американского денежного империализма — в Латинской Америке и других частях света. Ротбард описывает деятельность Конанта в своей уникальной манере: «Конант, как обычно, был главным теоретиком и изобретателем жульнических обходных путей» (с. 232). Ни как теоретик, ни как практический деятель Конант не действовал от своего собственного имени, и поняв почему это так, мы поймем центральный тезис исторической концепции Ротбарда. «Не следует доверять Чарльзу Конанту, который изображал из себя беспристрастного ученого. Инвестиционные банки, на которые он работал, напрямую выигрывали от проводимых им денежных реформ. Так, с 1902 по 1906 г. Конант являлся казначеем управлявшейся Морганом «Мортон траст компани оф Нью-Йорк», и вовсе не случайно именно этот банк стал держателем золотых резервов правительств Филиппин, Панамы и Доминиканской республики после проведения в них денежных реформ» (с. 239). Ротбард считает, что Дом Моргана эффективно контролировал американское правительство на протяжении большей части конца XIX — начала ХХ вв. до начала рузвельтовского Нового курса в 1933 г. Он подробно документирует поддержку Морганом идеи центрального банка, завершившуюся созданием Федеральной резервной системы в 1913 г. В поддержку своей точки зрения Ротбард приводит несметное количество деталей. Но здесь возникает вопрос: почему Морган и его окружение (или кто-то другой, что в сущности не столь важно) так жаждали создать централизованную банковскую систему? Наш автор объясняет главную причину в мельчайших деталях. Централизованная банковская система в огромной степени увеличивает возможности банкиров ссужать больше денег, чем имеющиеся у них резервы. В отсутствие централизованного контроля денежная экспансия на основе частичного резервирования сталкивается с ограничениями. Если в стремлении увеличить свои прибыли банк слишком увлекается выдачей кредитов, конкурирующие банки предъявят к оплате выданные этим банком банкноты. В том случае, если банк не сможет выполнить свои обязательства, он разорится. Централизованная банковская система устраняет это препятствие. Разумеется, в американской истории Дом Моргана был далеко не первой финансовой группой, стремившейся поживиться за чужой счет при помощи централизованной банковской системы. Ротбард, например, подробно обсуждает борьбу вокруг создания и функционирования Первого и Второго банков Соединенных Штатов. В ходе этого повествования Ротбард подчеркивает одну мысль, очень важную для понимания денежной истории США. Согласно распространенному мнению, именно бедные люди, скорее всего являясь должниками, выступают в защиту легких денег, в то время как их богатые кредиторы противятся этому. Зачастую, однако, дело обстоит совершенно наоборот. «От инфляции выигрывают должники, а кредиторы терпят убытки; осознавая это, прежние историки предполагали, что должниками были преимущественно бедные аграрии, а кредиторами – богатые купцы, а значит, именно первые были главными организаторами и сторонниками этой инфляционной затеи. Дело в том, что невозможно жестко разделить публику на должников и кредиторов; земельные спекулянты и богатые купцы бывают нередко основными потребителями кредитов» (с. 54). Банкиры в этом случае приветствуют денежную экспансию; но почему остальные должны выступать против? Разве нам не требуется «эластичное» денежное обращение для того, чтобы компенсировать неспособность цен быстро приспосабливаться к деловой конъюнктуре? Вовсе нет, отвечает Ротбард. «Согласно теории цикла австрийской школы, сама по себе банковская кредитная инфляция создает условия для конъюнктурных бумов и кризисов...» (с. 93). «Предположим, что это так», — может возразить сторонник денежной экспансии. — «Но разве не необходима денежная экспансия для того, чтобы вытащить нас из рецессии?» Ротбард и здесь не соглашается, считая, что банкротства некоторых фирм, сопутствующие рецессии, как раз и представляют собой лекарство от последствий предшествующего бума. Попытки помешать этим банкротствам с помощью инфляции вызовут новый цикл. Хотя теория австрийской школы является несущим каркасом ротбардовской истории, не ее хитросплетения составляют главное содержание книги. Вернемся к тому, что, на мой взгляд, является наиболее ценным историческим вкладом автора: обсуждение банка Моргана и его влияния. Ротбард показывает, что целями Моргана и его окружения была не только прибыль. Первостепенное значение для этой очень могущественной группы имели интересы Британии и ее империи. Банк Моргана постоянно старался подчинить интересы США интересам этой верховной державы. Когда началась Первая мировая война, «Морганы немало поспособствовали вступлению Соединенных Штатов в войну на стороне Британии, и Бенджамин Стронг, будучи фактическим главой Федерального резерва, удвоил денежную массу, чтобы обеспечить финансирование военных расходов США» (с. 276). Подход Ротбарда позволяет вписать эту историю в контекст более общей картины влияния Моргана. Бенджамин Стронг, управляющий Федерального резервного банка Нью-Йорка, был самой влиятельной фигурой всей Федеральной резервной системы с момента ее основания до своей смерти в 1928 г. Он очень тесно сотрудничал с Монтегю Норманом, управляющим Банка Англии. Оба они принадлежали к лагерю Моргана: «Хотя тесная личная дружба и сотрудничество Нормана и Стронга во многом определили развитие международных финансов в 1920-е гг., не следует упускать из вида тот факт, что у обоих были еще теснейшие связи с “Хаус оф Морган”» (с. 387). По просьбе Нормана Стронг инфлировал денежное предложение в США, чтобы позволить Британии поддерживать золотовалютный стандарт. Сделав это, утверждает Ротбард, Стронг несет всю полному ответственности за крах фондового рынка 1929 г. и последовавшую депрессию. «США проводили политику инфлирования денежной массы и кредита, чтобы из-за инфляции в Британии британское золото не перетекло в США, поскольку это могло разрушить скроенную на скорую руку структуру нового “золотого стандарта”. Неизбежным результатом этой политики стал коллапс кредитно-денежной сферы в США и в других странах, погрузивший мир в депрессию. Бенджамин Стронг был моргановским архитектором губительной политики инфляционного бума, обреченной закончиться неизбежным крахом» (с. 277). Ротбард идет еще дальше в своей атаке на инфляционизм Федерального резерва. В противоположность утверждениям Милтона Фридмена после начала депрессии Федеральный резерв не проводил политику сжатия денежной массы. Ротбард высмеивает «ложность сотворенной монетаристами легенды, что Федеральный резерв несет ответственность за сильное сжатие объема денежной массы в период с 1929 по 1933 г. Напротив, президентская администрация и Федеральный резерв изо всех сил закачивали деньги в экономику, но им мешали здравый смысл американцев и обострившееся недоверие к банковской системе». Историческое повествование Ротбарда имеет сложную структуру и не ограничивается освещением исключительно превратностей судьбы Дома Моргана. Конкурирующая банковская группа во главе с Рокфеллером и его окружением (включавшая также инвестиционный банк Куна—Лёба и железнодорожного магната Гарримана) вела отчаянную борьбу за верховенство. С точки зрения Ротбарда, Новый курс лучше всего рассматривать как победу группы Рокфеллера. Хотя в середине 1930-х годов Морганы вернули часть былого влияния, с тех пор они занимают подчиненное положение. На протяжении всей книги Ротбард последовательно придерживается биографического метода анализа, делающего акцент на связях влиятельных фигур с центральными финансовыми группами, такими, как Морган. Когда следишь за тем, как Ротбард распутывает замысловатые связи между патронами и клиентами, на память приходят великие произведения Рональда Сайма и Льюиса Нэмира. Однако преимущество Ротбарда по сравнению с этими прославленными историками состоит в том, что он не ограничивается нагромождением биографических деталей. Он располагает тщательно разработанной теорией в качестве путеводной нити — экономической теорией австрийской школы. В этой рецензии я старался отразить постоянное балансирование Ротбардом исторических подробностей и общей теории, но в лучшем случае мне удалось дать лишь весьма отдаленное представление об этой во всех отношениях выдающейся книге.
Автор исследует периоды инфляции, банковские паники и крушения денежных систем в Америке с колониальных времен до середины ХХ в., показывая, что причиной почти всех крупных экономических катастроф в американской истории является систематическое и целе-направленное стремление государства расширить инфляционный потенциал банковской системы, в конце концов приведшее к нынешнему бумажно-долларовому стандарту (коллапс которого еще впереди). Автор извлекает на свет финансовые интересы и идеологию деловой элиты на разных этапах формирования банковского сектора США, выявляет связи мотивов и планов, зачастую тайных и окольных, с результатами, которые порой оказываются трагическими. Особенно подробно разбираются взаимоотношения (борьба и сотрудничество) между двумя крупнейшими группировками американского бизнеса Морганов и Рокфеллеров. Никогда еще история денег и банков не была на-писана с такой теоретической мощью и риторическим блеском.
Дж. Салерно. ПРЕДИСЛОВИЕ
Часть I. ИСТОРИЯ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ И БАНКОВСКОГО ДЕЛА В США ДО НАЧАЛА ХХ СТОЛЕТИЯ
Манипуляции с шиллингом и долларом.-Государственные бумажные деньги.-Банкноты частных банков.-Финансирование войны за независимость.-Банк Северной Америки.-Соединенные Штаты: биметаллизм.-Первый банк Соединенных Штатов: 1791-1811.-Война 1812 г. и ее последствия.-Второй банк Соединенных Штатов, 1816-1833.-Президент Эндрю Джексон и война с Банком США.-Джексонианцы и закон о чеканке монет от 1834 г.-Децентрализованная банковская система с 1830-х гг. до Гражданской войны.-Рыночный \"центральный банк\".-Фальстарт.-Начало операции.-Сопротивление провинциальных банков.-Стабилизирующий эффект суффолкской клиринговой системы.-Отличия частной клиринговой системы.-Конец суффолкской системы.-Гражданская война.-Гринбеки.-Государственный долг и национальная банковская система.-Послевоенная эпоха: 1865-1879.-Эпоха золотого стандарта в рамках национальной банковской системы, 1879-1913 гг.-Цены, заработная плата и реальная заработная плата.-Процентные ставки.-Взрывной рост производительности труда.-Прирост основного капитала.-1896 г.: трансформация американской партийной системы.
Часть II. КОРНИ ФЕДЕРАЛЬНОГО РЕЗЕРВА
Прогрессистское движение.-Недовольство национальной банковской системой.-Начало движения за \"реформу\": проведение в Индианаполисе конвента по реформе денежной системы.-Закон о золотом стандарте 1900 г. и последующие события.-Чарльз Конант: избыточный капитал и экономический империализм.-Конант: денежный империализм и золотодевизный стандарт.-Джейкоб Шифф возбуждает стремление к центральному банку.-Паника 1907 г. и мобилизация сторонников центрального банка.-Последний этап: обработка демократического большинства.-Заключение.
Часть III. ОТ ГУВЕРА ДО РУЗВЕЛЬТА: ФЕДЕРАЛЬНЫЙ РЕЗЕРВ И ФИНАНСОВЫЕ ЭЛИТЫ
Первый период деятельности Федерального резерва, 1914-1928 гг.: эпоха Моргана.-Федеральный резерв при президенте Гувере: Гаррисон и Янг.-Пришествие Юджина Мейера-мл.-Мейер в администрации Гувера.-Новый курс: уход от золота.-Банковское и финансовое законодательство: 1933-1935 гг.-Марринер Экклес и закон о банках 1935 г.-Эпилог: возвращение Морганов.
Часть IV. ОТ ГУВЕРА ДО РУЗВЕЛЬТА: ФЕДЕРАЛЬНЫЙ РЕЗЕРВ И ФИНАНСОВЫЕ ЭЛИТЫ
Первый период деятельности Федерального резерва, 1914.-1928 гг.: эпоха Моргана.-Федеральный резерв при президенте Гувере: Гаррисон и Янг.-Пришествие Юджина Мейера-мл.-Мейер в администрации Гувера.-Новый курс: уход от золота.-Банковское и финансовое законодательство: 1933-1935 гг.-Марринер Экклес и закон о банках 1935 г.-Эпилог: возвращение Морганов.
Часть V. НОВЫЙ КУРС И МЕЖДУНАРОДНАЯ ВАЛЮТНАЯ СИСТЕМА
1920-е гг.: истоки долларового национализма.-Первый сюжет Нового курса: долларовый национализм.-Второе направление Нового курса: победоносный доллар.-Эпилог.
