Ворота в княжеский терем содрогались от ударов богатырского кулака.
— Открывайте! Илья Муромец пришёл! — раскатистый бас Ильи гремел по всему княжескому двору.
— Пущать не велено. Вакансиев нету! — блеял дьяк богатырского приказу по последней придворной моде обривший голову и обзаведшийся жидковатым пока, но все же оселедцем.
— Открывайте, я сказал! Ворота порушу!
— Князем не велено муромчан на богатырскую службу принимать!
Раздался скрип, переходящий в визг и треск — ворота не выдержали и, поднимая облака пыли, с грохотом рухнули во двор. Из облака пыли протянулась огромная ручища и, схватив дьяка за оседелец, начала волтузить им справа налево и обратно.
— Как не велено?! Кем не велено? Почему не велено?!
— Г-главный волхв запретил… ради чистоты расы. Да, пусти ж ты меня, чурка нерусская! Убьешь ить — голова отвалится.
Илья отпустил дьяковы волосы и вытер ладонь о штаны. Воспользовавшись паузой, дьяк быстро ретировался в сторону детской. Очевидно, звать кого-то на подмогу.
Илья приложил руку к бровям и огляделся. Двор князя русского пребывал в запустении, многие строения покосились, в грязи лежали бродячие собаки. Но самое странное было не это. Самым странным, даже пугающим были шляющиеся повсюду половцы и развешанные на бельевых веревках белые плащи с красными крестами. Народ весь был какой-то злой, никто не работал. На Илюхины шевелюру и бороду смотрели с неодобрением.
Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!
— Илюшенька? Ты? — донеслось из терема. — Не шуми — сейчас спускаюсь!
Князь Владимир Красно Солнышко показался на крылечке терема. Выглядел князь по-дурацки. Во-первых, был он лыс, и оселедец из трех-четырех волосин впечатления не производил. А во-вторых, побрив бороду, князь выставил на обозрение некоторое количество лишних подбородков.
— Илюшенька! Здравствуй, родной! Как доехал? К нам надолго ли? По делу или как?
— Соловья-разбойника привёз.
— А и где он?
— К седлу приторочен. Я слышал, ты награду за него обещал. А тому, кто Соловья изничтожит, обещал место почетное в своей дружине? Ну, так вот он я, а вот — Соловей!
\\Шароварно. Сирко чи ни?\\:
— Прибил?! Насмерть? — забеспокоился князь.
— Живой. Зубы только все выбиты.
— Ай-ай-ай! Как же так?! Все зубы… Ай-ай-ай… Разве можно так?
— Ну, ежели палицей попасть, как следует, то — можно.