Чем мы отличаемся от нашего противника? Мы для себя, для своей армии всё производим. Вообще всё. А наш противник всё получает из чужих рук. И сколько получил, столько у него и есть резервов. Получит ещё — они либо доедут, либо не доедут. А мы производим столько, сколько нам надо. Промышленность уже вышла на те обороты, когда мы можем параметры заказа менять в течение одного-двух дней, увеличить производство тех или иных снарядов и так далее.
Ремонтная база наша тоже находится у нас за спиной. Россия 22 февраля находится у нас за спиной. А у них? А у них в Европе. То есть плечо огромное.
Плюс личный состав. Мы провели частичную мобилизацию, и на этом сходятся все. А у нас стратегический противник имеет аналитические центры в США, Великобритании и так далее.
Госпиталя, это отдельная тема. Наёмники в них не лечатся. Везут в Европу. Мясо чинят в Харькове.
— Они тоже говорят, что у нас сохранился резерв Ставки. Не меньше 100 тысяч человек. Они его ищут давно и пока безуспешно. Но они знают, и мы знаем, что у нас есть резерв Ставки. А у противника резерва нет. Они всё выжали, что только можно. Да, они накопили себе вполне серьёзный ударный кулак. Пусть и разномастный и очень сложный для эксплуатации, но вооружённый тяжёлой техникой. И если у вас в одном подразделении немецкие, французские, английские и шведские танки, то вам нужно иметь с собой четыре ремонтных обоза, а не один, как у нас. Ну, просто для примера.
Потому что ни по параметру мобилизационного ресурса, ни по параметру самостоятельного технического развития, ни по параметру глубины тыла — у них нет вообще тыла. У них тыл — это Европа, но это не их тыл, это чужой тыл. То есть ни по какому параметру это не сопоставимые истории вообще. И это притом что на их стороне уже воюет вся рамштайновская коалиция. На нашей же стороне — по большому счёту никого. Я про Белоруссию, Иран и так далее. При всём уважении. Мы одни против них всех воюем.
И любые обещания запада это обещания. Сначала их нужно выполнить. Выполнить в Европе. Это уже заметно для разведки. Потом притащить в Польшу. Ну и после долго подтягивать к фронту. Под пристальным вниманием кинжалов.
15:33 01.06.2023
Сейчас на фронте наблюдается неустойчивое равновесие. Это значит, что даже из-за какого-то постороннего события может произойти слом ситуации, а противник пойти в наступление по приказу из Вашингтона. И это никакая не пропаганда. Но ему самому не хочется идти в наступление, вот в чём парадокс. Мы это знаем достоверно. Мы знаем это от их командиров. Они не хотят. Они понимают, что будет. Может быть частичный успех, но война есть война. И кончится всё это однозначным для них способом. Они не хотят, но у них выбора нет. Не они распоряжаются своей судьбой. И не они принимают решения такого рода.
15:35 01.06.2023
Если противник пойдёт в наступление, то это означает, что по одному направлению, может быть, по двум, начнётся то, что в учебниках называется генеральное сражение. И в любом генеральном сражении ключевой момент — это даже не готовность противоборствующих сторон к самому сражению, а наличие резервов. Наличие резервов и скорость их введения в бой. Скорость введения резервов и есть наступление.
