Что такое рациональность по Попперу

Dieter Hiftler

21 1532 20:16 31.03.2017

Рейтинг темы: +1

Dieter Hiftler
romulus

Сообщений: 20271

Научная рациональность по К. Попперу. (и даже рациональность вообще!) трактуется им как критичность (научной) рефлексии, способность (научных) положений быть опровергнутыми. В своей статье «О рациональной теории традиций» Поппер дает малоизвестное читателю определение науки как критики традиции.

Научная рациональность по К. Попперу. (и даже рациональность вообще!) трактуется им как
критичность (научной) рефлексии, способность (научных)
положений быть опровергнутыми. В своей статье
«О рациональной теории традиций» Поппер дает
малоизвестное читателю определение науки как критики традиции.

«То, что мы называем наукой,— пишет он,— отделяется от старых мифов не потому, что само по себе отличается от мифа, но потому, что сопровождается традицией второго порядка — критическим обсуждением мифа. До этого существовали лишь традиции первого порядка (некритические.— Авт.)... в некотором смысле наука есть изобретение мифов, как и религия. Вы скажете: „Но научные мифы так отличаются от религиозных". Конечно, различие существует. Но в чем оно?»

Отвечая на этот вопрос, Поппер трактует науку как
форму рефлексивного осмысления любой познавательной традиции — осмысления, связанного с критической оценкой результатов познания и нацеленного на непрерывное развитие познавательной деятельности.

См.: Popper K. Towards a rational theory of tradition // Conjecture and refutations: The growth of scientific knowledge. London, 1963.

Намечается некоторое отступление от категорического
отождествления рациональности с рациональностью
науки. Примером тому, например, служит позиция
западногерманского философа Г. Андерсона, который
ищет новые аргументы в пользу попперовского понятия рациональности, заявляя о его применимости к преодолению антиномии факта и ценности. Так, науку обычно рассматривают как гипотетическое описание эмпирической реальности (фактов). Политика, напротив, конструирует желательную социальную организацию, имея своим объектом то, что должно быть (идеал). Наука как исследование фактов, процедура выработки средств познания и критическая рефлексия обычно противопоставляются политике как реализации социального идеала, выдвижению социальных ценностей как области творчества. Но сущее и должное, средства и цели, критика и творчество органически предполагают друг друга, считает Андерсон, поскольку реально сочетаются в процедуре
принятия решения, характерной и для науки, и для
политики: «Решения необходимы не только в политике, но и в науке. В науке не существует метода, ведущего к абсолютной истине, и мы должны выбирать между имеющимися гипотезами. Такой выбор основывается на критическом исследовании обсуждаемых гипотез». Но критичность свойственна политике так же, как творчество — науке. Рациональность вообще состоит в балансировании между творчеством и критицизмом: «Творчество и
критика не противоположны, а дополняют друг друга,
и их взаимодействие существенно для любой сферы
человеческой культуры» .

Андерсон отходит здесь, вслед за Поппером, от сциентистской трактовки рациональности, видя сходство науки и ненауки
в одинаково рациональном способе решения проблем.

Андерсон оправдывает свою позицию, апеллируя
к истории методологии и истории политических учений. В методологии споры вокруг проблемы соотношения контекстов открытия и обоснования фактически закончилась констатацией, что «в науке нет ни метода открытия, ни метода обоснования. Истина в ее обнаженной и абсолютной красоте недоступна нам. В этом причина того, что нам приходится использовать „метод гипотез в науке не только для нахождения гипотез,
но и для их принятия. Даже после критического исследования гипотеза остается потенциальным заблуждением». Андерсон подчеркивает, что констатация данного положения вещей составляет камень преткновения для современной методологии, но попперовский критицизм с ним справляется. Он не гаантирует истины, хотя и не предполагает ее недостижимости, но вносит некоторый порядок и смысл в выбор между гипотезами благодаря требованию не только проверять их при помощи фактов, но и сами факты подвергать проверке.

В постановке проблемы политической рациональности Андерсон следует тому же способу рассуждения. Абсолютные моральные и политические ценности выдвигаются консерваторами как альтернатива мировоззренческому нигилизму и скептицизму, связанным с либеральными и радикалистскими доктринами. И те
и другие не видят относительности различий между
«закрытым» и «открытым» обществами. Догматизм не
спасает от нигилизма, а критика отнюдь не обязательно ведет к социальному кризису, хотя и не может сама по себе предохранить от него. Подлинно демократическое общество предполагает философскую критику политических и моральных норм. Тем самым обеспечивается мобильность общественных отношений — в таком обществе все находится в руках людей, а не безличных институтов, и остается шанс
не допустить тирании и догматизма, с одной стороны,
и анархии и иррационализма —с другой. Именно такое общество, согласно Андерсону, воплощает в себе идеал рациональности.

Австрийский философ К. Сэлмен занимает еще более апологетическую позицию по отношению к попперовской социальной философии, утверждая, что «ряд критериев, задаваемых ею, может быть использован для критического исследования политического мировоззрения и идеологии» .

Основной своей задачей Сэлмен избирает критику идеологии, которую он, вслед за Поппером, трактует в духе социологии знания. Рациональная политическая философия очищает общественное сознание от идеологических стереотипов
и сама избегает таких моделей мышления — тогда
она соответствует, по мнению Сэлмена, критериям
научности.

Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!