Оснований к этому — два. С одной стороны, в долларах номинировано абсолютное большинство критичных для российской экономики товаров. В частности, около 70% мировой торговли нефтью и газом. С другой, мягко скажем, непонятна судьба самого доллара.

Статистически ВВП США вырос с 14,7 трлн долларов в 2008 до 21,5 трлн в 2019 году. То есть на 6,8 трлн за 11 лет. Но в то же время за три программы количественного смягчения в этот период в американскую экономику было влито 4,56 трлн абсолютно ничем не обеспеченных бумажек. А только за текущий год анонсированные Трампом антикризисные меры предполагают напечатать еще около 8 трлн долларов.

Если прошлые игры с вливаниями по 2−3% от ВВП в год мировая финансовая система выдерживала, то как на ней скажется одномоментный вброс сразу 41,8% от ВВП США — вопрос более чем серьезный.

Некоторые горячие головы считают нынешний кризис удобным моментом для полного выхода из долларовой экономики. А то и полного вывода доллара из категории международных валют. Но в жизни все сильно не так просто, как оно кажется с дивана.

Даже очень упершийся в дедолларизацию Китай к концу 2019 года, после почти трех лет торговой войны с США, сумел перевести в юани лишь 14% своей внешней торговли. Еще до 28% получилось переноминировать в евро. У Ирана ситуация еще хуже. Не в долларах торгуется всего примерно 4,2% экспорта его энергоносителей.

Уже одно это формирует проблему. «Газпром» за 2018 год в дальнее зарубежье продал 243,3 млрд кубических метров газа по средней цене в 246,4 доллара за тысячу кубов. 201,9 млрд составил экспорт из РФ, остальное — перепродажа товара из других источников.

В частности, 3,2 млрд кубов на 788,4 млн долларов — в Болгарию. Ее совокупный ВВП тогда составлял 65,5 млрд долларов, а объем взаимной торговли с РФ достигал 3,46 млрд долларов. Из которых российский импорт формировал 2,94 млрд. Подчеркиваю, долларов.

В случае перехода на рубли, страна могла рассчитывать лишь на прибыль от 525 млн долларов своего экспорта в Россию. При грубой ее рентабельности около 11−14%, получается так, что болгарам заработанных рублей на весь российский импорт не хватило бы. На них они бы смогли закупить едва 9,3% указанного выше объема газа.

Аналогичная картина с Австрией, Бельгией и практически всеми остальными странами. Благодаря универсальности доллара как платежного средства, Россия может иметь внешнеторговый оборот свыше 690 млрд долларов, или 46% от ВВП, и формировать профицит торгового баланса на более чем 211 млрд долларов в год.

В случае перевода торговых отношений на расчеты строго в национальных валютах, вся эта, для нас выгодная, пирамида рухнет. Размер российской экономики слишком мал, чтобы генерировать вовне количество рублей, достаточное для обеспечения необходимой платежеспособности покупающих наши товары и услуги зарубежных государств.

Отсюда следует первый простой вывод. В настоящее время, при существующих условиях, рубль ни при каких обстоятельствах не может претендовать на статус мировой резервной валюты. Достаточный для этого размер экономики кроме США имеют только Китай и Евросоюз.

Именно евро и юань могут заменить доллар в качестве общепринятого международного универсального платежного средства при условии стремления сохранить прочие параметры системы в примерно неизменном состоянии.

Впрочем, зависимость мира от доллара только торговлей не ограничивается. Помимо средства для расчетов, американская валюта давно является гораздо более распространенным финансовым инструментом резервирования. Это создает еще две проблемы: долги и долги.

Первые долги называются инвестициями. Например, общая сумма активов всех пенсионных фондов мира превышает 36,4 трлн долларов. Это 44,9% совокупного мирового ВВП. Для лучшего понимания масштаба нужно отметить, что капитализация фондового рынка США едва дотягивает до 10,7 трлн евро, фондового рынка ЕС — до 6 трлн евро, фондового рынка Японии — до 2,4 трлн евро.

Так вот, 82% активов упомянутых пенсионных фондов вложены в изначально долларовые инструменты. Если расчетные билеты ФРС США вдруг превратятся в фантики, огромный кусок мировой экономики тоже обнулится.

Но и это еще не самый крупный подводный камень. Кто-то скажет: это — банки, и ошибется. У банков денег действительно много. Крупнейшая их мировая десятка располагает активами в 28,22 трлн долларов. Из которых, несмотря на то, что четыре верхние позиции в сумме на 13,6 трлн занимают китайские банки, все равно более чем 80% активов изначально номинировано именно в долларах. Но это лишь самая верхушка айсберга других долгов под названием сальдо международной инвестиционной позиции.

По состоянию еще на 2014 год иностранцы принесли в США портфельных инвестиций на 15,5 и прямых — на 4 трлн долларов. Тогда как Америка во внешнем мире владела лишь 6,15 трлн прямых и 9,2 трлн портфельных инвестиций. В оффшоре Люксембурга находится не менее 8 трлн активов. А всего в мире, по данным МВФ, на данный момент накоплено примерно 22 трлн прямых и до 40 трлн портфельных инвестиций.

На первый взгляд может показаться, что долги США составляют всего треть от общей суммы, и это не очень страшно. В конце концов, вместо доллара ведь можно перейти на евро. Однако не стоит забывать, что из 16,2 трлн внешних активов стран Еврозоны, 15,3 трлн долларов вложено в США. Если американский финансовый мир ляжет, то он гарантированно потянет за собой и Европу. А также всех, кто на нее, как бы то ни было, завязан экономически.

Сверху всех придавит крушение международного долгового рынка, по своему размеру перевалившего за 200 трлн долларов еще в конце 2014 года. Сейчас эта цифра увеличилась еще на треть. На девять крупнейших заемщиков приходится 75% суммы, в том числе 51% — на США.

Причем, речь идет не только о государственных долгах. С 2005 года началась и ускорилась динамика роста доли участия в долгах частных институциональных игроков. В переводе на русский, вкладываться в чужие долги начали частные инвестиционные фонды, на счетах которых находится 2/3 как государственной, так и корпоративной кредитной эмиссии.

Это еще больше запутывает картину, так как их банкротство автоматически вызовет обвал всей банковско-финансовой сферы, что парализует и другие отрасли мировой экономики. Просто потому, что из общего объема не в долларах номинировано менее 30% обязательств.

Надеяться заменить все это, тем более быстро, даже юанем — безосновательно. Именно потому ФРС считает для Америки продолжение ударных темпов печати ничем не обеспеченных денег вполне допустимым. Это же сегодня становится главной угрозой для всей мировой экономики в целом.

К сожалению, приходится констатировать, что никакого приемлемого мягкого варианта решения проблемы дедолларизации не существует. Единственным выходом из замкнутого круга является формирование внутренне самодостаточных экономических кластеров, в минимальной степени зависящих от внешней торговли.

Но их создание в текущих реалиях неразрывно связано с прохождением через значительное падение материального уровня жизни населения. И этот процесс затянется надолго.

Китай имеет шансы пройти через цунами с относительно минимальными потерями через замыкание на себя в рамках собственного кластера экономик стран ЮВА. Не исключено, что в ряде случаев с прямым применением военной силы для безоговорочного признания лимитрофами своего доминирования.

Положение России сильно уязвимее. Вхождение в китайский кластер для Москвы чревато окончательным сползанием в статус сырьевой колонии и повторением «британского исторического пути». Нам надо пытаться формировать собственный кластер, но процесс «собирания земель русских» на данный момент сопряжен с множеством сложнейших проблем, внятного решения пока, исходя из имеющихся тенденций, не имеющих.

Как, например, с Белоруссией. Да и территории эти, как правило, экономически малоэффективны. Прежде чем они Россию начнут усиливать, в них сначала придется довольно много вложить. Как банальных денег, так и политического и культурного ресурса.

У нас есть силы только на Белоруссию и часть Украины, относительно развитые в научно-промышленном и общекультурном уровне территории бывшего Союза. Все. Поднимать Среднюю Азию у нас нет ни финансовых, ни кадровых ресурсов — спасибо «благоговейным» 90-м.

А вот Евросоюз этот кризис, скорее всего, в своем нынешнем виде пережить не сможет совсем. Спорными остаются лишь сроки и форма его распада. С одной стороны, для нас это хорошо. Европейское наследство может и наверняка станет значительным по объему ресурсом, освоение которого позволит компенсировать потери от кризиса. В том числе для России.

Хотя о характере и масштабах процесса тут можно поспорить. Но в то же время распад ЕС приведет к ликвидации евро как альтернативной доллару и юаню международной резервной валюты и падению рынка сбыта наших энергоресурсов.