> Одним солнечным днём, прогуливаясь по испоганенной оккупационной реставрацией >гауляйтера Ворицына набережной Корнилова и Приморскому бульвару, я присел >отдохнуть на скамейку. Рядом сидели две женщины. >Вот какой интересный разговор я услышал:
> - А вы читали рассказ `Восстание в Севастополе`? - обратилась женщина к своей >собеседнице.
> - Нет. А что в нём интересного?
> - Он написан о будущем восстании в нашем городе?
> - Как это `о будущем восстании`?
> - Да, вот так, о восстании, которое произойдёт в нашем городе уже очень скоро!
> - Давно пора, и как же оно произойдёт, и главное, когда?
> - Написано, что оно произойдёт тогда, когда в городе не останется человека, не >прочитавшего этот рассказ, после того, как власти безуспешно будут искать его автора, а >каждый севастополец будет утверждать, что написал этот рассказ сам. После того, как >будут обсуждать этот рассказ на телевидении, предупреждать об уголовной >ответственности за его распространение и обсуждение. После того, как на нацистских >каналах проведут передачи под названиями, `что делать, если Севастополь восстанет?` с >призывами к СБУ (Служба Боевой УкраДизации) провести репрессии и вынести >предупреждения всем, кто может быть зачинщиком восстания, когда из города и Крыма >будут высылать неугодных и запрещать им въезд. После того, как русские власти заявят о >том, что они не бросят Севастополь на произвол фашистских прихвостней. После того, >как жители Севастополя не смогут слушать русские передачи по радио и ТВ, не смогут >смотреть в кинотеатрах фильмы на русском языке, после того, как их дети будут >приходить >из школы со слезами в глазах и спрашивать у родителей: `Почему русские >такие плохие? >Я больше не хочу быть русским!`. После того, как пожилые люди не смогут >прочитать на >русском аннотации к лекарствам. Восстание произойдёт тогда, когда >точка кипения >достигнет максимума, когда воровство и коррупция в стране, анархия и >лицемерная >издевательская ложь власти, инфляция и украдизация достанет каждого >севастопольца, >и он больше не сможет спокойно на это смотреть.
> Никакой партии и организации у истоков восстания стоять не будет, это произойдёт в >один день и всё, что севастопольцам будет нужно, это оповестить всех знакомых о том, >что восстание началось, и произойдёт оно тогда, когда НИ ОДИН знакомый уже не >скажет, что не знает, о каком восстании идёт речь, а будет готов действовать.
> - А как надо будет действовать? >- А вот как . . . - однако, разговор был прерван, у >рассказчицы зазвонил мобильный >телефон. Поговорив с кем-то, женщина побледнела >и произнесла собеседнице: >`Началось!`
> - Что началось?
> - Восстание, и ты была последней моей знакомой, кто ещё не знал о нём. Значит, пора! >Идём со мной! >Женщины поднялись со скамейки и почти бегом направились в сторону площади >Нахимова. `Странно`, подумал я, мне тоже говорили об этом рассказе и об этом >восстании, но я посчитал, что это провокация и чья-то выдумка. Я последовал за >женщинами. Проходя мимо ИНБЮМа, наблюдаю, как из него спешно выходят люди и >устремляются к площади Нахимова, на ходу связываясь по мобильным телефонам со >своими родственниками и знакомыми. Мне на телефон непрерывно стали приходить >смс-ки с >>одним словом: `Началось!`. Я припомнил, что несколько раз мы со >знакомыми беседовали о том, пришли бы мы или нет на площадь, если такое восстание >начнётся. >>Вспомнил, что в рассказе упоминалось, что севастопольцы должны >заручиться поддержкой своих близких и друзей, пообещать друг - другу придти, если уже >АБСОЛЮТНО >>ВСЕ в городе будут осведомлены об этом >рассказе и будут готовы >прийти.
> И вот, я вышел с бульвара на остановку пл. Нахимова. >Что здесь творилось!!! Огромная >людская масса насколько хватало взора, двигалась с Большой Морской в сторону >администрации города. Холм Матросского бульвара> сплошь в людях, площадка перед >мемориалом заполнена людьми. Тут и там виднелись русские флаги. Где-то у >администрации сверкали милицейские мигалки, сквозь шум толпы и музыку гимна >Севастополя прорывались вопли громкоговорителя с приказами толпе отступить и >разойтись. Однако лишь несколько машин сумело попасть к администрации перед тем, >как дороги к ней, на площадях Суворова и Ушакова были перекрыты людьми, >вышедшими на улицы и автомобилистами, перегородивших своими машинами все дороги >центрального холма и всех других центральных улиц. С других уголков города >устремлялись новые машины и, останавливаясь у уже созданных искусственных заторов >и пробок, севастопольцы двигались к площади Нахимова пешком.
> Уже через час администрация города была взята населением под контроль >совершенно без крови потому, что и милиция, и беркут, и СБУ прекрасно знали, что, если >Восстание начнётся, они ничего не смогут сделать, они не будут стрелять в своих соседей, >друзей и родственников, а оттеснить силой десятки тысяч людей они не смогут, ведь их >всего несколько сотен на трёхсоттысячный город. Они также знали, что если Восстание >начнётся, то уже никогда в Севастополь не вернётся эта гнусная лживая власть, >унижавшая и издевавшаяся над Городом, над его славой и памятью. И все они - >чиновники, служащие и прочие севастопольцы уйдут из центра города, и освободят >подступы к Севастополю лишь тогда, когда контроль над порядком на улицах города и >дорогах Севастопольского региона возьмёт на себя Русский Черноморский Флот. Лишь >тогда закончится восстание и люди разойдутся по домам, когда, вместе с жителями на >административной границе Севастополя, появятся русские, казачьи, народные >севастопольские блок-посты, которые не допустят штурма мирных жителей города >батальонами нацистской армии, пригнанными из Западного Забугорья и уже давно, с >90-х годов стоящими в Крымских горах именно для подавления русских восстаний в >Крыму.