Уже с первой же за этот период забастовки в январе 1885 г. на Никольской мануфактуре Морозова в Орехове-Зуеве открывается новый этап рабочего движения. Эта грандиозная забастовка (до 8000 рабочих) в атмосфере политической реакции, наступившей после цареубийства 1 марта 1881 г. и полного разгрома партии «Народной Воли», всколыхнула всю страну. Правительство, считавшее все силы революционного движения окончательно подавленными, было крайне встревожено. Новому царю Александру III сразу же померещилось возрождение старой, но еще не забытой опасности. Стачка началась 7 января, но уже на другой день сам царь на докладе о ней министра внутренних дел Д. Толстого обнаружил свои чувства в следующей резолюции: «Я очень боюсь, что это дело анархистов», — писал струсивший царь, имея в виду под этим именем, конечно, бесстрашных деятелей «Народной Воли». Но опасность была гораздо больше, чем он думал.

Если за 1885—1894 гг. насчитывалось всего 324 слу- чая забастовок, то за 1895—1904 гг. их было уже 1715 по числу заведений, охваченных стачками, т. е. в 5,3 раза больше, а за 1905—1914 гг. — уже 33572, т. е. еще раз в 20 больше предшествующего десятилетия. Характерно, что в этот период впервые появляются забастовки с политическими требованиями и что число таких забастовок (возрастает еще более поразительными темпами: со 178 за 1895—1904 гг. до 21419 за следующее десятилетие, т. е. увеличивается в 120 раз. Но самое поразительное это те пиковые взлеты числа забастовок и забастовщиков, какими отмечены 1905 и 1917 революционные годы, за которые число политических забастовок превышает в два-три раза число экономических при общем росте тех и других. Этот рост рабочего движения в гармонических сочетаниях экономической и политической борьбы пролетариата лучше всего свидетельствует и о росте партийного влияния на его формы и о том, что оно в полном смысле этого слова было социально-демократическим