Интересную статью напейсал Джим Пауэлл. хоть и многабукафф, но советую!
Аргентина
Аргентина — одна из немногих стран, которые в XX веке прошли путь от богатства к нищете. Примерно с 1880 года до Первой мировой войны она была одним из самых процветающих государств мира. Считалось, что по уровню благосостояния Аргентина уступала лишь Австралии, Канаде и Соединенным Штатам.
Богатая страна
В начале XX столетия о преуспевающих людях часто говорили: «Богат, как аргентинец». Многие роскошные здания, которые мы видим в Буэнос-Айресе, построены в конце XIX — начале XX века. Среди них гигантские, богато украшенные архитектурные памятники в классическом стиле, такие как Национальный банк (построен в 1888 году), мэрия (1891), Casa Rosada (1894) и Национальный Конгресс (1906). Здание оперы Colon (1907) может соперничать с миланской La Scala. А Проспект 9 июля по ширине превосходит Елисейские поля в Париже.
Британский писатель Джеймс Брайс (James Bryce) в 1916 году с энтузиазмом отмечал:
Все здесь современно и ново: все принадлежит благополучному настоящему и пророчит еще более радужное будущее. Аргентина напоминает североамериканский Запад. Быстрое и неуклонное увеличение ее сельскохозяйственного производства и столь же быстрое развитие средств транспорта говорят о важнейшем значении этой страны и ее будущей великой роли в нашем мире. Аргентина — это США южного полушария.
Экономический бум в Аргентине был обусловлен несколькими причинами. Ее гигантские равнины (пампасы) относились к числу самых плодородных сельскохозяйственных земель планеты. После 1880 года страна жила в условиях прочного мира. Налоги были низкими, песо свободно обменивался на золото. Серьезных ограничений передвижения людей, товаров и капитала не существовало. По притоку иммигрантов Аргентина уступала только Соединенным Штатам. Более 9 миллионов европейцев, в основном испанцев, итальянцев и немцев, начали в этой стране новую жизнь, ускоряя динамику ее экономического развития. По состоянию на 1895 год почти 85% компаний, находившихся в индивидуальной собственности, принадлежали аргентинцам иностранного происхождения.
Строительство железных дорог, развитие промышленности и сельского хозяйства финансировались за счет иностранных инвестиций. В начале XX века, по оценкам, половина общей протяженности железных дорог на Южноамериканском континенте приходилась на долю Аргентины. Аргентинцы проявили себя как самые умелые скотоводы на всей планете, а с появлением технологии замораживания мяса они получали огромные прибыли за счет обслуживания заокеанских рынков сбыта. Аргентина стала одним из крупнейших мировых экспортеров зерна, говядины и шерсти. По уровню грамотности населения она превосходила все другие страны Южной Америки.
Перонизм — протекционистский путь
Однако после Первой мировой войны аргентинское государство стало все активнее вмешиваться в экономику; в период Великой депрессии эта тенденция только усилилась. Полковник Хуан Перон, возглавивший страну в середине 1940-х годов, взял за образец экономическую политику своего кумира — Бенито Муссолини. Государство национализировало частные компании, увеличивало налоги, осуществляло регулирование цен, ввело завышенный курс национальной валюты и способствовало принудительному объединению работников в профсоюзы. Но центральное место в его этатистской политике занимал протекционизм в сфере внешней торговли, конфискация иностранной собственности, а также ограничение или даже прямой запрет на владение активами для иностранцев.
Результатом, естественно, стали повышение цен и хронический дефицит. Пожалуй, наиболее унизительным следствием этой политики стал тот факт, что в конце 1940-х годов в Аргентине возник дефицит двух видов продукции, считавшихся главными символами экономического развития страны — зерна и говядины.
К 1990 году из-за протекционистской политики Аргентина оказалась в изоляции от мировых рынков. Средний уровень таможенных тарифов составлял 29% (для сравнения, соответствующий показатель для США равен 3%). На некоторые импортные товары — автомобили, автозапчасти, сталь, изделия нефтехимии, пластмассы, текстильное волокно — ставки тарифов были еще выше. Система лицензирования ограничивала импорт примерно 3000 видов продукции, включая автомобили, сахар, алкогольные напитки, лекарства, сырье для фармацевтической промышленности, кожу, обувь, наручные часы, одежду, синтетическое и натуральное волокно. Аргентина придерживалась политики по принципу «покупать свое», создавая преимущества для отечественных производителей даже в тех случаях, если их изделия стоили на 60% дороже аналогичных зарубежных товаров. Во многих отраслях — например страховании и авиаперевозках — власти не допускали конкуренции.
Подобные ограничения затрудняли аргентинцам сотрудничество с соседними странами. Так, аргентинские фирмы долгое время покупали жесть на 25% дороже, чем их конкуренты из США, хотя производители из близлежащей Боливии могли поставить эту продукцию по весьма низкой цене. Аналогичным образом, за медную проволоку аргентинские компании платили на 40% больше, чем американские, хотя с богатой медью Чили у страны есть общая граница протяженностью 2500 миль.
Стремясь защитить «стратегически важные» отрасли промышленности, аргентинское правительство не позволяло гражданам страны закупать современную электронику у зарубежных поставщиков. Мануэль Танойра (Manuel J. Tanoira), занимавший в 1980 году пост министра экономического развития, отмечал:
Местная электронная промышленность защищена высокими пошлинами на любое импортируемое оборудование. В результате аргентинские пользователи должны покупать зарубежные компьютеры, видеомагнитофоны и иное современное электронное оборудование в 3–4 раза дороже по сравнению с мировыми ценами. Утверждается, что задача этих пошлин состоит в защите отрасли (созданной в основном на деньги налогоплательщиков), объем производства которой составляет 100 миллионов долларов и которая выпускает устаревшее оборудование ограниченными партиями. Только очень богатый человек может позволить себе видеомагнитофон за 1200 долларов или компьютер за 400 долларов, притом, что в Нью-Йорке аналогичную модель можно купить меньше, чем за сотню.
Недостаток компьютеров ограничивал возможности аргентинских финансовых учреждений. Так, в 1991 году я посетил брокерскую фирму Pardo Rabello Y Cia, S.A., занимавшую два этажа офисного здания в центре Буэнос-Айреса. Там располагались десятки рабочих мест для трейдеров, оборудованные телефонными коммутаторами, но во всех помещениях фирмы я заметил только один компьютерный монитор. А ведь в крупных финансовых компаниях США, Западной Европы и Японии рабочее место каждого брокера как правило оборудовано несколькими мониторами, по которым он следит за котировками акций на биржах разных стран.
Как обходились эти ограничения
Поскольку ограничения импорта и другие правила регулирования в Аргентине становились все сложнее, людям приходилось прилагать массу усилий, чтобы им подчиниться или их обойти. Менеджер предприятия по производству бумаги Гектор Массу (Hector Massuh), к примеру, утверждал: «Экспорт затруднен. Импорт затруднен. Даже оплата счета за электричества — процедура сложная». Некоторые предприимчивые люди — их называли gestores — зарабатывали деньги тем, что помогали другим выполнять необходимые формальности. Танойра указывал:
Ни один аргентинец не станет самостоятельно оформлять заявку на пенсию или регистрировать новый автомобиль. Для этого нанимается gestor — эксперт, знающий, какие документы и процедуры для этого требуются. Для импорта, экспорта и налаживания производства необходимо получить санкцию: этот процесс крайне забюрократизирован и занимает долгое время. Порой к моменту получения разрешения изделие, ради которого все это затевалось, уже устаревает.
Многие аргентинцы в счетах-фактурах завышали стоимость ввозимых из-за рубежа товаров. Это позволяло им под видом «оплаты импорта» обойти валютные ограничения, и перевести свои деньги на зарубежные счета. В конце 1980-х годов центральные власти ослабили импортные ограничения для некоторых регионов — например, Огненной Земли, — пытаясь стимулировать их индустриализацию. Результатом, однако, стало создание отличной «лазейки» для тех, кто хотел вывезти деньги из страны. Стоимость импортных товаров порой завышалась в 500 раз. Как отмечала деловая газета Ambito Financiero, если представленные счета-фактуры принимать на веру, то ввезенных стройматериалов хватило бы, чтобы соорудить крышу над всей территорией Огненной Земли, а каждый ее житель должен был бы съедать по десять бифштексов и выкуривать по 45 пачек сигарет в день. В одном из таких счетов, к примеру, указывалась стоимость одного шурупа в размере 1000 долларов.
Поскольку существовавшие в Аргентине правила позволяли инвалидам беспошлинно покупать машины за рубежом, многие из них превратили эту деятельность в масштабный промысел. В результате официальными владельцами дорогих автомобилей становились инвалиды, не имевшие серьезных источников дохода и даже водительских прав. Так, «скваттерше» из Буэнос-Айреса Розе Галази (Rosa Galasi), парализованной из-за полиомиелита и зарабатывавшей на жизнь продажей носков с лотка, принадлежал серый BMW 520I; на самом деле машиной пользовался ее шурин. А менеджер издательства Констансио Виджил (Constancio Vigil) купил свой «Мерседес» у Хуана-Карлоса Альбаррасина (Juan Carlos Albarracin) — одноногого лифтера, работавшего в здании, где располагался его офис. Сам Альбаррасин разъезжал по городу на телеге, запряженной лошадью. Рассказывали, что один инвалид ввез в страну целых 2000 автомобилей (общая экономия на таможенных пошлинах составила 60 миллионов долларов).
Подобные махинации становились темами для анекдотов. Вот один из них: в Буэнос-Айресе полицейский останавливает водителя и спрашивает, почему он управляет машиной, принадлежащей другому. Тот отвечает: «Так владелец же не может — он слепой». А вот другой анекдот из той же серии — жена навещает мужа в больничной палате и говорит: «У меня для тебя две новости — плохая и хорошая. Плохая — тебе придется ампутировать ногу. Хорошая — теперь ты заработаешь не одну тысячу долларов, став подставным владельцем “Мерседеса”».
Наследие протекционизма
Результаты политики аргентинского правительства удачно подытожил бизнесмен Ланус де ла Серна (Lanus de la Serna):
Разрыв международных связей, падение добычи нефти, добыча угля, который никому не нужен, пенсии, на которые не проживешь, авиаперевозки по маршрутам, которыми никто не пользуется, незавершенные стройки нефтехимических предприятий, насилие, некомпетентность и разнобой, дезинформация со стороны государственного телевидения и радио, бестолковая система соцобеспечения с огромными очередями, железо с высоким содержанием серы, которое никто не покупает, верфи, чье содержание обходится дороже, чем можно выручить за построенные на них суда, неработающий водопровод, протекающие водостоки, устаревшие, неэффективно работающие и дорогие в обслуживании порты, древний, медленный, ходящий с перебоями общественный транспорт, ненадежная и дорогая система страхования, бесконечные проблемы с фрахтом судов.
В последние годы правительство Аргентины приступило к пересмотру полувекового протекционистского курса, из-за которого страна превратилась из принца в нищего. По иронии судьбы, инициатором этих реформ стал президент Карлос Менем (Carlos Menem), представитель той самой Перонистской партии, основатель которой и довел Аргентину до нынешнего плачевного состояния.
Индия
В 1947 году, когда Индия обрела независимость, ее перспективы выглядели весьма многообещающе. Крупнейшая по численности населения демократическая страна в мире обладала разветвленной сетью железных дорог, сравнительно хорошо подготовленными кадрами государственных служащих и гигантскими ресурсами дешевой рабочей силы. Тем не менее, через десятилетия, прошедшие с момента завоевания независимости, индийская экономика страдала от последствий социалистической и протекционистской политики, которая принесла сотням миллионов ее жителей не процветание, а лишь нищету.
Этатизм и стагнация
В 1950 году доход на душу населения в Индии составлял 150 долларов в год, а средняя продолжительность жизни — 40 лет. В Южной Корее эти показатели были несколько выше — соответственно, 350 долларов и 50 лет, однако Индия заметно обгоняла ее по уровню накоплений — 12% от ВВП против 8% в Южной Корее. Все были уверены, что индийский субконтинент скорее добьется процветания, чем полуостровная Корея.
Тридцать лет спустя среднедушевой доход в Индии составлял всего лишь 230 долларов, а средняя продолжительность жизни — 55 лет. В Южной Корее за это же время доход на душу населения вырос до 2900 долларов в год, а средняя продолжительность жизни — до 69 лет. К этому моменту Южная Корея не только не получала зарубежной помощи уже два с лишним десятилетия, но и выплатила свою внешнюю задолженность. Индия же, напротив, не могла обойтись без такой помощи, а по объему внешнего долга (60 миллиардов долларов) занимала четвертое место в мире.
Удушающая стагнация, постигшая Индию, стала результатом деятельности двух ее самых влиятельных политических лидеров — Мохандаса Ганди и его последователя, первого премьер-министра страны Джавахарлала Неру, взявших в качестве образца советскую модель социализма. В Индии разрабатывались пятилетние планы и национализировались предприятия; промышленность была защищена самыми жесткими ограничениями импорта из всех, что существовали в некоммунистических странах. «Если бы ни один товар не попадал в Индию извне, сегодня здесь текли бы молочные реки с кисельными берегами, — обещал Ганди. — Поэтому иностранные товары и изделия, созданные с помощью сложных машин, должны быть табуированы».
Паралич производства
Государственные предприятия неизбежно утрачивают эффективность, что создает у властей стимулы для их защиты от конкуренции путем ограничения импорта. Наглядный пример тому — ситуация в Индии. В период британского владычества государственный сектор в стране ограничивался железнодорожным транспортом, почтовой и телеграфной службой, а также портами. После обретения независимости он непомерно разросся параллельно с бюрократическим аппаратом. В Индии были созданы Государственный совет по электроэнергетике, Индийская нефтяная корпорация, Всеиндийский совет по кустарным промыслам, Центральный совет по производству шелка, Совет по кокосовым орехам, Комиссия по сельской промышленности, Совет по сельской промышленности, Индийская корпорация по производству ореха кешью, Индийская корпорация по строительству и оборудованию, Государственная торговая корпорация, Корпорация по торговле минералами и металлами, Индийская финансово-промышленная корпорация, Индийский банк промышленного развития, Индийская корпорация реконструкции и т.д. и т.п.
Государство в Индии контролирует 75% промышленных активов, но на их долю приходится лишь треть объема промышленного производства в стране, или четверть от объема ВВП. За последние сорок лет чиновники растратили 120 миллиардов долларов на субсидирование неэффективных производителей.
Специалисты Всемирного банка, исследовавшие состояние 133 государственных предприятий, построенных в Индии к 1987 году, выяснили, что превышение сметной стоимости проектов составило в среднем 82%, а запланированных сроков их осуществления — 71%. Вот один пример: на то, чтобы увеличить выплавку стали на металлургическом комбинате в Бохаро всего на 4 миллиона тонн, государству потребовалось 12 лет.
В 1989 году индийское Министерство по реализации программ распространило отчет, согласно которому общее превышение запланированных сроков осуществления 303 проектов стоимостью свыше 12 миллиардов долларов — по развитию металлургии, железнодорожного транспорта, нефтяной промышленности, электроэнергетики и других отраслей — составило 515 лет, а совокупное превышение сметных расходов — 53%.
Защита неэффективности
Из-за протекционистской политики властей собственноручно созданные государством проблемы распространились на всю экономику, поскольку потребители не имели возможность обращаться к зарубежным поставщикам. Правительство запретило импортировать более 300 категорий товаров, в основном потребительских, которые желали бы приобрести миллионы индийцев. Поступление в страну других товаров было жестко ограничено импортными квотами и самыми высокими в мире протекционистскими тарифами — их средний уровень превышал 130%.
Зарубежные поставщики, которых не отпугнули тарифы, сталкивались в Индии с византийски запутанной системой лицензирования импорта. Для ввоза любого товара требовался весь набор соответствующих лицензий. Их список порой выглядел так: авансовая лицензия, лицензия на средства производства, лицензия на банковские импортные расчеты, специальная лицензия на импортные авансовые банковские расчеты, лицензия на подотчетную сумму, дополнительная лицензия и лицензия на импорт с целью пополнения запасов. Эти документы выдавались только в том случае, если импортируемое изделие признавалось «необходимым» и не производилось в самой стране. Индийские производители имели право опротестовать любую потенциальную лицензию, если ввозимый товар мог составить конкуренцию их продукции. Случаи, когда обработка лицензионной заявки бюрократическим аппаратом занимала более пяти лет, исчислялись сотнями, если не тысячами.
Б.П. Адаркар (B. P. Adarkar), консультант министерств труда, финансов и иностранных дел, ярко описал процесс распространения проблем по экономике из-за протекционистских мер государства:
Примером бесконтрольного роста правил и норм регулирования можно считать «красные книги» по импорту и экспорту — не путайте их с цитатниками Мао, эти «книжечки» составляются аппаратом главного государственного контролера по импорту-экспорту! Они наглухо забивают каналы торговли — подобно тому, как водяные гиацинты подавляют и губят другую растительность. Коридоры секретариатов и других низовых учреждений превращаются в пыточную камеру для просителей-бизнесменов, клянчащих, словно подачку, лицензии на ввоз товара стоимостью в несколько тысяч рупий; появился целый новый класс посредников и маклеров, сосущих, словно пиявки, кровь из соискателей лицензий! Это настоящий рай для мелких чиновников, паразитирующих на «красных книгах» с их бесконечными дополнениями и поправками: они повсюду сеют коррупцию, волокиту, рост производственных издержек, неэффективность, отчаянье и недовольство.
Так, руководство фирмы Tata Truck Company потратило четыре года, оформляя лицензию на покупку за границей одного компьютера. Они подали заявку на более мощную ЭВМ, чем им было нужно, рассчитывая, в случае быстрого получения лицензии, продавать часть компьютерного времени другим пользователям. Бюрократы, однако, приняли решение, что для продажи компьютерного времени Tata необходима дополнительная лицензия. В результате избыточные мощности компьютера простаивали — и это при том, что такие машины тогда были в стране редкостью.
Еще больше способствовал изоляции индийцев от внешнего мира контроль над обменом валюты, особенно ужесточившийся с середины 1950-х. Валюта, которую граждане вывозили из страны, облагалась налогом по ставке 15%. Только чиновники по закону имели право обменивать рупии на иностранную валюту. Кроме того, государство постановило: тратить валютные средства можно исключительно на импорт товаров, которые оно, а не граждане, признают «необходимыми». Все другие валютные операции были запрещены. Кроме того, чиновники поддерживали завышенный курс рупии, из-за чего легальный экспорт, за счет его дороговизны, оказывался неконкурентоспособным за рубежом, что еще больше вынуждало индийских производителей ориентироваться на внутренний рынок. Обременительный валютный контроль также отпугивал потенциальных иностранных инвесторов.
Фирмы, связанные по рукам и ногам
Правительство в Нью-Дели не только отгораживало Индию от внешнего мира; оно сооружало барьеры и внутри страны. Никому не было позволено создать новое промышленное предприятие — или расширить уже существующее — без разрешения властей. Чиновники определяли, кто имеет право открыть новое дело, где эта фирма должна располагаться, какой объем финансирования она может привлечь, какую кадровую политику ей следует проводить и еще многое другое.
Т. Томас (T. Thomas), председатель совета директоров Hindustan Lever Ltd., отмечал:
Попытка создать новое промышленное предприятие в Индии напоминает бег с препятствиями, только здесь, когда вы уже проходите дистанцию, постоянно появляются новые, все более высокие барьеры. По нашим подсчетам, если вы решили вложить в индийскую экономику значительную сумму, осуществление вашего проекта от замысла до начала производства занимает примерно 7 лет. Не меньше половины этого срока отнимают процедуры, необходимые для соблюдения государственных норм регулирования. В случае трехлетней задержки по подобным причинам затраты на реализацию проекта повышаются почти на 50%. В условиях протекционистской политики расплачиваться за это удорожание в конечном итоге приходится индийским потребителям.
Малый бизнес также страдает. Предприниматель из Бомбея Мурарджи Дж. Вайдья (Murarji J. Vaidya) констатирует:
Бизнесмен ничего не может сделать, не оформив разрешения, не пройдя какой-нибудь проверки, не подавая того или иного прошения какому-нибудь государственному чиновнику. Если лавочник намерен продавать какой-нибудь товар, он должен получить на это разрешение: в калькуляции налога с продаж, который он выплачивает, должно быть указано, что он имеет право торговать таким-то и таким-то товаром. Для увеличения ассортимента ему необходимо добиться включения дополнительных товаров в свою лицензию.
Протекционизм разрушил текстильную и швейную промышленность, где дешевизна рабочей силы давала Индии существенные конкурентные преимущества. В 1950-х годах чиновники, несомненно вдохновляясь идеями Ганди, негативно относившегося к современным производствам, начали поощрять традиционные ткацкие промыслы. Хотя изготовленные вручную ткани были дороги даже при дешевой рабочей силе, в защищенной протекционистскими барьерами стране это производство распространялось все больше. Тем временем текстильные фирмы Гонконга, Тайваня и Южной Кореи, открытые воздействию рыночных сил, должны были внедрять более эффективные электронные ткацкие станки — иначе им было не устоять в конкурентной борьбе.
Результаты были ошеломляющими. Если в начале 1950-х годов на долю Индии приходилось более половины тканей, поставлявшихся из третьего мира в развитые страны, то к 1980-х ее доля снизилась до 9%, или на четыре пятых.
Тайвань, чье население составляло всего 3% от населения Индии, экспортировал больше текстильных изделий, чем она. Замкнувшись в себе за протекционистскими барьерами, Индия оказалась за бортом общемирового бума в производстве синтетических тканей.
Значительную часть запрещенных к ввозу или квотируемых импортных товаров составляло промышленное оборудование — чугунные клапаны, проволочная сетка из нержавеющей стали, трансформаторные блоки, ткацкие и металлорежущие станки. Создавая дефицит этих изделий или вынуждая потребителей приобретать их по более высокой цене у отечественных производителей, бюрократия срывала процесс индустриализации страны.
От действий властей страдают люди
Протекционизм в Индии обернулся падением жизненного уровня для миллионов простых людей. Самые бедные слои, с которых не взимался подоходный налог, страдали от косвенного «налогообложения» в виде высоких цен на продукцию отечественных производителей. В 1960-х годах ученый из Университета Гуджарата Б.Р. Шеной (B.R. Shenoy) сравнил цены на отечественные товары с мировыми расценками на запрещенные к импорту изделия. Он выяснил, что импортные ограничения приводят к существенному повышению цен на потребительские товары: холодильники индийцам приходилось покупать на 250% дороже мировых цен, сахар — на 328%. Тарифные барьеры ухудшали положение крестьян: за удобрения им приходилось платить на 153% больше, за насосы — на 204%, за пестициды — на 222%. Более того, эти ограничения создавали опасность для здоровья населения — отечественный пенициллин стоил на 1250% выше мирового уровня цен на это лекарство.
Из-за протекционистской политики государства индийцам, желавшим приобрести автомобиль, приходилось выбирать одну из двух отечественных моделей: Padmini — вариант «Фиата» 1960-х годов — или Ambassador — копию «Морриса-Оксфорда» 1950-х. Поскольку деваться потребителям было некуда, производители не видели оснований для инвестиций в НИОКР, чтобы усовершенствовать эти ненадежные, некомфортабельные, расходующие много топлива автомашины. Ждать получения заказанной машины потребителям порой приходилось до семи лет. Но и это еще не все: половину весьма высокой окончательной цены автомобиля составлял акциз.
Всепроникающая коррупция
Ограничение и регулирование торговли практически по всем направлениям предоставляло чиновникам благоприятные возможности для взяток. По данным аналитической службы журнала Economist, «по оценкам бизнесменов, от 5 до 7,5% капитальных издержек на любой проект обычно составляют взятки чиновникам, которые должны его санкционировать. После этого дополнительное вознаграждение выплачивается за подключение электричества, получение банковских кредитов и иные услуги».
Предпринимателям приходилось тратить все больше усилий не на совершенствование основной деятельности, а на «подмазывание» чиновников. Один банкир не без цинизма заметил: «На высших должностях сидят человек 200. Один хочет денег, другой — женщин, третий — чтобы его поили каждый день, четвертый — отправить сына на учебу в Штаты». Без «черного нала» обеспечить нужное решение и заставить шестеренки государственной машины вращаться быстрее было невозможно.
К началу 1980-х становилось все яснее, что именно из-за политики государства народ Индии прозябает в хронической нищете. С тех пор в стране осуществляется либерализация экономики, но процесс идет медленно, поскольку заинтересованные группы с политическими связями энергично отстаивают свои протекционистские привилегии.
Европа
Протекционистская политика в интересах отечественных поставщиков создает проблемы для всех — производителей, работников, потребителей — не только в бедных, но и в промышленно развитых странах. Протекционизм стал одной из главных причин экономической стагнации в Западной Европе в 1970-х и ее значительного отставания по темпам роста от Соединенных Штатов в 1980-х. Это явление получило название «евросклероза». Даже в условиях благоприятной экономической конъюнктуры европейские фирмы зачастую не создавали новых рабочих мест. Негативные эффекты протекционизма также вынудили Европейское сообщество сломать большинство торговых барьеров между странами-участницами в 1990-х годах.
Евро-неэффективность
Роль торговых барьеров здесь играли нормы регулирования, действовавшие в каждой стране. Каждое европейское государство имело собственные стандарты качества продукции, разработанные в основном с целью отсечения конкурентов. Результатом стало повышение издержек, поскольку производители не могли воспользоваться преимуществами экономии за счет масштаба, возможными в том случае, если бы по всей Европе действовали единые стандарты. По оценке Dow Chemical, разнобой в стандартах увеличивал издержки ее операций в Европе примерно на 50 миллионов долларов в год.
Кроме того, во всех странах существовали собственные квалификационные требования, по сути исключавшие прием на работу иностранцев. «Как-то мы подсчитали: для того, чтобы иметь возможность работать бухгалтером в каждой из 12 стран ЕЭС, человеку пришлось бы учиться в общей сложности 50 лет», — рассказывает сотрудник аппарата Еврокомиссии Мэтью Кокс (Matthew Cocks).
Грузовые автоперевозки с пересечением нескольких границ были возможны только при получении официальной лицензии в каждой стране. Поскольку таких лицензий выдавалось немного, обходились они дорого — настолько, что, по оценкам, уплата лицензионных сборов составляла до 20% всех расходов европейских компаний, специализировавшихся по таким перевозкам.
Но даже если у водителей были необходимые лицензии, грузовикам приходилось часами ждать на каждой границе, пока чиновники проверяли все бланки. Как правило для пересечения границ европейских стран водителю грузовика нужно было иметь при себе до 75 таких документов: эта пачка бумаг весила больше килограмма.
Аналогичные ограничения действовали и в сфере авиаперевозок. Национальные правительства препятствовали конкуренции между авиакомпаниями. В результате «привилегированные» авиаперевозчики устанавливали монопольно высокие расценки. Грузовые авиаперевозки в Европе в пересчете на тонну груза стоили примерно на 50% дороже, чем в Соединенных Штатах.
Телекоммуникации долгое время оставались в европейских государствах самой защищенной отраслью. В Западной Германии услуги телефонной связи стоили вдвое дороже, чем в других странах континента. Итальянская государственная телекоммуникационная компания-монополист Italtel приобрела печальную известность плохим качеством обслуживания: если вы хотели кому-то позвонить, соединиться с первого раза чаше всего не удавалось.
У государственных монополий не было особых стимулов для внедрения инноваций. В результате монополист France-Telecom, к примеру, сильно отставал от дерегулированной British Telecom в обеспечении клиентов новыми видами услуг, в частности, сотовой связью. Из-за своего ретроградства государственные монополии не пытались модернизировать международную телексную службу, которой они владели совместно — а ведь эта технология была создана еще в 1920-х годах. Громоздкие, уродливые, шумные телексы печатали сообщения только одним шрифтом на узких рулонах бумаги.
Когда не эти государственные телекоммуникационные монополии, а частные компании по производству электроники из Азии предложили потребителям недорогие, удобные и качественные факсы, последние тут же отказались от грохочущих телексов. В США количество подписчиков на услуги телексной связи с 1986 по 1988 год сократилось со 118 000 до 78 000. Объем продаж аппаратов факсимильной связи ежегодно удваивался, а их производители продолжали выбрасывать на рынок все более скоростные, дешевые и «умелые» модели.
Ущерб для потребителей
Больше всего проигрывали от торговых ограничений и производственных субсидий в различных странах Европы сотни миллионов европейских потребителей, которых лишали возможности выбрать наиболее дешевый или качественный товар.
Во всех странах континента действовали законы, позволявшие банкам не платить проценты мелким вкладчикам. Другие законы не позволяли иностранным банкам открывать в стране свои филиалы и предлагать клиентам более выгодные условия. Кое-где существовали и законоположения, запрещавшие гражданам открывать счета в зарубежных банках. В Британии, Франции и Западной Германии разрыв между ставками потребительского кредита и рыночными кредитными ставками в три раза превышал аналогичный показатель для Бельгии, где государственное регулирование в этой сфере было менее жестким. В ФРГ кредитную карту имел лишь один из 23 граждан; в США, для сравнения, ей пользовался каждый десятый. Потребительские кредиты и иные финансовые услуги в этой стране также были намного менее доступны, чем в Соединенных Штатах.
Миллионы европейских потребителей сильно переплачивали за финансовые услуги, поскольку выбора у них просто не было. По данным одного исследования, проведенного Еврокомиссией, в Бельгии, где существовали ограничения в этой сфере, страхование жизни обходилось гражданам на 31% дороже, чем в Британии, где этот рынок был более либерален. Испанские потребители платили на 32%, а итальянские — на 51% больше, чем англичане. В совокупности из-за государственного регулирования этого рынка страховые компании заставляли клиентов ежегодно переплачивать за свои услуги 2,9 миллиарда долларов.
Из-за бесконечных правил регулирования европейцам приходилось платить дороже и за продукты питания. В Италии, к примеру, действовал закон, предписывавший изготавливать макаронные изделия только из дорогих сортов пшеничной муки, хотя существовали другие разновидности, стоившие на 15% дешевле. Кроме того, итальянские власти полностью запрещали импорт пиццы и ряда других продуктов.
В 1980-х годах, осознав, что Европа отстает от динамично развивающихся экономик США и Восточной Азии, лидеры стран Европейского сообщества разработали амбициозную программу экономической либерализации в пределах континента к 1992 году. Они отменили сотни дорогостоящих торговых ограничений. Однако преимущества, полученные за счет либерализации торговли, могут оказаться недолговечными — ведь экономическое развитие Европы по-прежнему сдерживается высокими налогами и регулированием в других областях.
Япония
Некоторые американцы считают, что экономический рост и процветание Японии обеспечивается именно благодаря протекционистской торговой политике и субсидированию промышленности. На деле же японское правительство проводит противоречивую экономическую политику, и результаты получаются такими же неоднозначными. Хорошо идут дела в тех отраслях, что в наибольшей степени свободны от государственной защиты, руководства и вмешательства. Что же касается наиболее активно субсидируемых и защищаемых отраслей, тот там ситуация выглядит хуже всего. Их позиции на рынках и количество занятых сокращаются. Они превратились в постоянную обузу для японских потребителей и налогоплательщиков.
Тупик в сельском хозяйстве
В начале XX века японский сельскохозяйственный рынок отличался значительной открытостью; примерно 90% потребляемого в стране риса импортировалось. Но в 1930-х годах в стране были введены импортные квоты и высокие тарифы, сохраняющиеся и по сей день. Более того, правительство гарантирует фермерам закупки риса по фиксированной минимальной цене, значительно превосходящей мировую рыночную.
В 1952 году Закон о сельскохозяйственных землях ограничил размер участков, которыми могут владеть крестьяне, и запретил владение землей лицам, на ней не проживающим. Эти меры призваны были предотвратить возникновение нового класса крупных землевладельцев. В результате средняя площадь фермерского хозяйства в Японии составляет 2,7 акра; для Западной Германии аналогичный показатель равен 34,5 акрам, для Франции — 592 акрам, для Британии — 158 акрам, и для США — 387,7 акрам. Хотя выращивание риса дает среднестатистическому японскому фермеру лишь 6% дохода, «рисовый протекционизм» остается в неприкосновенности по политическим мотивам. Сельское хозяйство более чем любой другой сектор японской экономики огорожено протекционистскими барьерами.
Сельскохозяйственный протекционизм препятствует повышению уровня жизни 85% японцев, зарабатывающих на жизнь земледелием. А привилегии фермерам перераспределяют налоговое бремя на других работников и препятствуют перераспределению рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность. Они ограничивают объем земельных ресурсов для промышленного использования и способствуют поддержанию высоких цен на землю. Тем не менее, несмотря на масштабнейшие протекционистские меры, численность японского крестьянства сократилась с 30 миллионов человек в 1965 году до 20 миллионов.
Регулирование розничного сектора
Японские потребители страдают от ограничений в системе распределения и действий структур розничной торговли, вздувающих цены. К сожалению, из-за протекционистской политики страны американские и другие зарубежные фирмы не могут беспрепятственно создавать в Японии конкурирующие предприятия розничной торговли, способные предложить более низкие цены.
Маленькие магазины, столкнувшиеся в конце 1960-х годов с растущей конкуренцией крупных торговых сетей, были защищены принятым в 1973 году Законом о крупных предприятиях розничной торговли. Согласно этому акту для создания магазина с площадью торговых помещений свыше 1500 квадратных метров в большинстве населенных п
00:22 18.04.2011
Вот я прочитал и задумалсо. Доколе? доколе мы будем наступать на те же грабли, на которые наступали до нас во многих временах и местах? Неужели у нас НЕТ тех самых умных, которые в состоянии учиться на ЧУЖИХ ошибках??? ведь то, что происходит в наших экономиках- УЖЕ БЫЛО. неужели во властных структурах никто не в курсе даже элементарной истории международной экономики??? Впрочем, вопрос риторический. "Поддержи отечественного производителя"- это равносильно "подайте убогому копеечку". Уроды из власти трынькают бабло для того, что бы держать на плаву убыточные предприятия- лузеров и банротов, неэффективных управленцев. Придумывают всяческие рогатки- таможенные пошлины и ограничения, лицензирование, запреты... Всё это порождает коррупцию и убивает инициативу внутри страны. Зато "поддержим наших", идиоты, блин... Доподдерживались...
05:29 18.04.2011
chаrlі24 писал(а) в ответ на :
> хоть и многабукафф, но советую!
Прикольно смотреть на мир через либеральные очки. Сделаю лишь замечание про Аргентину. А ничего что с 1930 до 1983 там произошло полтора десятка революций и переворотов и не один лидер не сменился конституционным порядком? Такие мелочи как война с Британией и предшествующие и последущие санкции со стороны традиционных торговых партнеров Аргентины тоже спишем со счетом ? А либералы ... Пришли они в 1991м к власти , подсели на кукан МВФ и за 10 лет ( 2001 ) довели страну до дефолта. Ничего не напоминает ? В 2002м опять вернулись консерваторы ( перонисты ) и с тех пор страна стабильно развивается.
06:20 18.04.2011
chаrlі24 писал(а) в ответ на :
>Однако после Первой мировой войны аргентинское государство стало все активнее вмешиваться в экономику; в период Великой депрессии эта тенденция только усилилась. Полковник Хуан Перон, возглавивший страну в середине 1940-х годов, взял за образец экономическую политику своего кумира — Бенито Муссолини.
Но ведь в Италии-то эта самая политика ничего негативного не вызвала (в экономическом плане, имеется в виду). Скорее наоборот- вы же не будете этого отрицать?
Вывод Что-то где-то этот Хуан недоучёл и/или скопировал как-то неправильно.
06:26 18.04.2011
chаrlі24 писал(а) в ответ на :
> Впрочем, вопрос риторический. > "Поддержи отечественного производителя"- это равносильно "подайте убогому копеечку".
В чём-то можно согласиться, в чём-то нет. Есть отрасли, где поддержка отечественного производителя нужна. Например, стратегические (продовольствие, вооружение). Япония, например, могла вобще почти за даром брать после войны американское оружие. Но правительство целенаправлено в 60-х годах стало закупать отечественное, которое было хуже и дороже. И теперь митсубиси рулит по миру. С другой стороны, считается, что великая дипрессия началась после принятия Гувером тарифа Смута-Хоули, поднявшего таможенные барьеры для поддержки отечественного производителя.
11:50 18.04.2011
Чарли, спасибо за интересную статью! Правда на мой взгляд она была бы уместнее в разделе Экономика. Протекционизм, как и открытие рынка, безусловно имеет свои преимущества и недостатки. На примере Японии - да с/х там неконкурентоспособно, в т.ч. и по географическим и климатическим причинам. Поэтому приходится его огораживать таможенными барьерами. И конечный японский потребитель опять таки страдает, вынужденно покупая рис дороже (кстати насколько?) мировых цен. Но при этом японское с/х даёт работу и заработок непосредственно 20 миллионам японцев, плюс неменьшему количеству японцев в смежных отраслях (производство и ремонт с/х техники, производство удобрений и т.д.), плюс торговым агентам, занимающимся перепродажей этого риса. И чуть не забыл - даёт государству налоговую прибыль с импортируемого риса. Отменим пошлины, что получим? Исчезла налоговая прибыль от импорта - это раз. Местное с/х неконкурентоспособно, и потому начнёт отмирать - в результате получим до 20 миллионов безработных из числа раззорившихся фермеров. Это два. Раз отмирает местное с/х, то вслед за ним пострадают и смежные отрасли. Это три.
12:58 18.04.2011
chаrlі24 писал(а) в ответ на :
> Поддержи отечественного производителя"- это равносильно "подайте убогому копеечку". Уроды из власти трынькают бабло для того, что бы держать на плаву убыточные предприятия- лузеров и банротов, неэффективных управленцев.
Чуйбаса мало учили, надо было в ЛондОне ещё лет пять поучить. Чарли, езжай в Лондон и ПОриж, как научишься, сделаешь как надо. Кругом предательство и обман, ну и народ конечно же никудышный, склонный к коррупции.
14:52 18.04.2011
Рус_Иван писал(а) в ответ на :
> народ конечно же никудышный, склонный к коррупции.
А что, неужели совсем не склонный? Не помнишь, как твои нарушения покрывали Радио с Земляком? Казалось бы, хоть в виртуальном пространстве можно построить "идельное общество", но некоторые упорно тащат на форум кумовство и крючкотворство, которые у них в крови.
17:08 18.04.2011
Крысолофф писал(а) в ответ на :
> Рус_Иван писал(а) в ответ на сообщение:
>> народ конечно же никудышный, склонный к коррупции.
> > А что, неужели совсем не склонный? Не помнишь, как твои нарушения покрывали Радио с Земляком? Казалось бы, хоть в виртуальном пространстве можно построить "идельное общество", но некоторые упорно тащат на форум кумовство и крючкотворство, которые у них в крови.
Крыслов!!! Ты же ярый борец за соблюдения правил ,а на данный момент их нарушаеш. Подскажу даже где. 1.5.3 Сообщения должны соответствовать обсуждаемой теме.
А рассуждаете о каком-то кумавстве. Сами кумуете бдь здоров.
17:23 18.04.2011
Alex_32 писал(а) в ответ на :
> Прикольно смотреть на мир через либеральные очки.Сделаю лишь замечание про Аргентину. А ничего что с 1930 до 1983 там произошло полтора десятка революций и переворотов и не один лидер не сменился конституционным порядком? Такие мелочи как война с Британией и предшествующие и последущие санкции со стороны традиционных торговых партнеров Аргентины тоже спишем со счетом ? А либералы ... Пришли они в 1991м к власти , подсели на кукан МВФ и за 10 лет ( 2001 ) довели страну до дефолта. Ничего не напоминает ?
я читал книжку про кризисы и в ней мнение Егора Гайдара. как раз по аргентинскому вопросу.
В 1989-90 годах аргентинская экономика столкнулась с проблемой инфляции. Она и раньше была высокой, а тут совсем вышла из-под контроля. Инфляция была 20 ООО %! Тогда ситуация ничем принципиально не отличалась от того, что вы могли видеть на экранах телевизоров в 2001 году — разъяренные толпы и полный паралич власти. И то, что начал делать в Аргентине Кавальо в начале девяностых, было очень горьким и достаточно опасным лекарством - он жестко привязал песо к доллару. Но когда сетуешь на горечь лекарства, всегда нужно учитывать опасность болезни. И аргентинская экономика начала девяностых, и российская того же периода были в таком состоянии, что массаж, притирки и гомеопатия помочь уже не могли, могли помочь только радикальные меры. Кавальо удалось быстро остановить инфляцию, либерализовать до определенной степени внешнюю торговлю. Но режим валютного регулирования - режим достаточно рисковый. Его прописывают только тяжелобольным. После него должны быть строжайшие диета и режим. Валютное регулирование предъявляет очень высокие требования к качеству экономической политики. Если государство отказывается от такого инструмента гибкости, как возможность девальвации собственной валюты, оно начинает зависеть от той валюты, к которой привязаны ее деньги. А вдруг эта валюта начнет резко расти? Тогда возникнут проблемы с конкурентоспособностью твоих товаров. Поэтому если ты уж вынужденно пошел на такой риск, у тебя всегда должен быть сбалансированный бюджет, финансовые резервы, очень осторожные заимствования на финансовых рынках, ясная ситуация в региональных финансах, гибкий рынок труда... Трудовое законодательство Аргентины — оно же на самом деле муссолинневское, социалистическое. Потому что когда- то Аргентина была тесно связана с державами «оси». В Аргентине практически невозможно уволить работника при ухудшении конъюнктуры. Это делает предприятие менее адаптивным, создает дополнительные нагрузки на экономику, банковскую систему. Рынок труда нужно было либерализовать, а это непопулярное решение... Развилка в Аргентине случилась как раз в середине 1990-х годов, когда Кавальо сказал: именно потому, что мы были вынуждены привязать песо к доллару, нам надо продолжать радикальные реформы - либерализовать трудовое законодательство, чтобы рынок труда стал гибким, мы не можем позволить себе бюджетные дефициты, большие социальные расходы и масштабные заимствования на внешнем рынке... Иначе будет очень плохо. Но поскольку правящий класс в Аргентине весьма «дирижистский», то есть склонный к избыточным государственным интервенциям в экономике, ему отвечали: ой, не надо паниковать, все же нормально, все идет чудесно, экономика растет, давайте не будем повышать напряжение в обществе, зачем нам лишние конфликты?.. Тем более что радикальные реформы не дают эффекта сразу, они дают эффект в течение лет, а не месяцев. Поэтому в 1996 году Кавальо ушел в отставку. А дальше случилось то, что случилось. Дефицит бюджета в Аргентине составил 4 % и оказался критическим... — Но 4 % — это же немного! — Немного. Если бы не было валютного регулирования. Если бы был более мощный экспортный сектор. Если бы... Но выздоравливающей стране, сидящей на валютном регулировании, прописаны строгие диеты... У нас тоже в 1997-98 годах бюджетные дефициты были вроде бы отнюдь не запредельные! Совсем не запредельные... для страны с устойчивой рыночной экономикой, гибким курсом и длинной историей денежной стабильности. Но для России с Аргентиной эти дефициты оказались роковыми. Дефицит очень быстро нарастал и приводил к такому же быстрому нарастанию задолженности, которая была вроде бы и не очень велика по отношению к ВВП, но слишком велика по отношению к объему экспорта. В условиях благоприятной конъюнктуры все это еще как-то проходило, а потом пришли те самые «плохие времена»: ухудшилась мировая конъюнктура, доллар резко укрепился, потоки капиталов на развивающиеся рынки резко сократились, и сразу же всплыло все то дерьмо, о котором предупреждал Кавальо - неупорядоченные финансовые отношения между федеральным бюджетом и бюджетами штатов, плохая налоговая система, бюджетный дефицит... Обращу внимание: Кавальо ушел в отставку в 1996 году, а проблемы у аргентинской экономики начались в 1998 году. Об этом, правда, никто уже не помнит, как не помнят о предупреждениях Кавальо. Поймите, лечение страны методом валютного регулирования - это лечение запойного алкоголизма с помощью вшитой ампулы. Пока ты находишь в себе силы держаться - живешь. Сорвался - труп. И никакие уговоры «ну по чуть-чуть, ну по маленькой-то можно...» - не проходят. Так вот, Аргентина после ухода Кавальо стала «выпивать». Если бы не «ампула Кавальо», кризис разрешился бы опять высокой инфляцией, может быть, гиперинфляцией, и это было бы неприятно, но привычно. Теперь такого простого решения не было. Экономика привязана к доллару, песо не девальвируется! Займы в долларах, депозиты в долларах... Банковская система, привязанная к доллару, имеет огромные риски и может рухнуть. Так и произошло — когда доллар укрепился, все встроенные мины сработали. В марте 2001 года всем разумным экономистам было уже ясно, что «больной неоперабелен» и что без той катастрофы, которую мы видели на телеэкранах, ничего сделать нельзя... Нельзя, потому что произошла политико-экономическая блокировка: не было уже решений политически возможных и при этом экономически спасающих. И пока не вспыхнет и не пройдет этап хаоса, битья витрин, после которого выйдет пар, пока не прольется кровь, не возникнет усталость от насилия, не появится и элемент национального согласия: ладно, давайте уже начинать строить жизнь заново... Но, понимая все это, Кавальо тем не менее согласился в марте 2001 года возглавить экономику. Он пришел, пытаясь спасти то, что начал в 1991 году. Это был мужественный, но абсолютно самоубийственный поступок. Если бы он не согласился, если бы он сказал: друзья, это вовсе не та политика, которую я проводил, я из-за этого и ушел в отставку, а теперь, когда случился кризис, о котором я предупреждал, вы опять ко мне прибежали, чтобы я снова спасал... Нет, расхлебывайте сами... Это было бы политически правильно, и сейчас на Кавальо никто бы не валил вину за погромы на улицах. Но он пришел. Пришел доигрывать абсолютно проигрышную партию. И, естественно, оказался главным виноватым в глазах публики.
17:25 18.04.2011
Alex_32 писал(а) в ответ на :
> В 2002м опять вернулись консерваторы ( перонисты ) и с тех пор страна стабильно развивается.
аха...)))))))
17:25 18.04.2011
chаrlі24 писал(а) в ответ на :
> Всё это порождает коррупцию и убивает инициативу внутри страны. Зато "поддержим наших", идиоты, блин... Доподдерживались... >
Когда-то поддерживал, пока не разочаровался. Не знаю, что нужно сделать, чтобы отечественный производитель совестливо относился к своей деятельности, но сталкиваясь с его продукцией хочется послать этого производителя куда подальше. Он, "производитель", научился относительно торговать, собирать продукцию из чужеродных комплектующих и оказывать услуги на уровне не выше среднего. Любой руководитель рано или поздно приходит к выводу, что наш человек не способен меняться в выгодную для себя сторону, ему лучше как удобнее, а не как выгодней.
18:09 18.04.2011
Коля К писал(а) в ответ на :
> Крыслов!!! Ты же ярый борец за соблюдения правил ,а на данный момент их нарушаеш. > Подскажу даже где.
Ну так жми кнопку! Не забудь еще ткнуть на сообщение Рус_Ивана (как начавшего это) и свое. И не смей морочить мне яйца лабудой типа "а я мужЫк, я на кнопку не нажимаю".
Коля К писал(а) в ответ на :
> 1.5.3 Сообщения должны соответствовать обсуждаемой теме.
В разделе "все обо всем" разрешен флуд. Буквоед недоделанный нашелся.))
18:11 18.04.2011
Коля К писал(а) в ответ на :
> Крыслов!!! Ты же ярый борец за соблюдения правил ,а на данный момент их нарушаеш. > Подскажу даже где.
Ну так жми кнопку! Не забудь еще ткнуть на сообщение Рус_Ивана (как начавшего это) и свое. И не смей морочить мне яйца лабудой типа "а я мужЫк, я на кнопку не нажимаю".
Коля К писал(а) в ответ на :
> 1.5.3 Сообщения должны соответствовать обсуждаемой теме.
В разделе "все обо всем" разрешен флуд. Буквоед недоделанный нашелся.))
20:06 18.04.2011
Протекционизм - мера хорошая на коротких дистанциях, но не делать же эту политику основной на десятилетия... так недолго и до отставания, что видно на примере Аргентины. Ну поддержим мы таким способом производителя - и что будет? Хождение в государстве некачественного товара, который не улучшается, так как производителям и так выгодно иметь с него деньги, а потребитель не видит альтернативы. А вот вполне рыночные методы поддержки - например, закупка государством местных товаров, вполне себе эффективны. Государство не лезет в рынок, а выступает, в таком случае, в качестве торгового партнера. А налоги - очевидное зло. Нет ничего лучше эффективной охраны имущества предпринимателя, а те деньги, которые бы он выплачивал государству в виде налогов, он может пускать на свое дело или на содержание своей задницы. В любом случае, и то, и то будет способствовать появлению класса собственников и формированию нормальной капиталистической системы.
И не смей морочить мне яйца лабудой типа "а я мужЫк, я на кнопку не нажимаю". 
