Все началось с шутки: первый министр Шотландии Джек МакКоннелл пожелал футбольной команде Тринидада и Тобаго обыграть сборную Англии. Новый чудо-ребенок британского тенниса Энди Мюррей обещал "болеть за кого угодно, только не за англичан" и добился того, что на интернет-сайтах его стали называть "невоспитанным и проклятым шотландцем".

Антишотландские чувства в Англии принимают совсем другую форму. Начнем с юмористического стереотипа: шотландцы – это такие любители кокаина и жирной жареной пищи, сентиментально гордящиеся нелепыми традициями. Рэбы Несбиты (главный герой сериала «Rab C. Nesbitt», безработный алкоголик, - прим. перев.), воображающие себя «Храбрыми сердцами». Как справедливо отмечает Стюарт Ли, образа шотландской женщины не существует. Фактически, «шотландцы» - своего рода узнаваемая, но завуалированная версия рабочего класса, про которую английские комики из среднего класса могут шутить, не выглядя снобами. При этом не стоит забывать, что классовая неприязнь отлично сочетается с национализмом.
Разумеется, этим антишотландские настроения в Англии не исчерпываются. Многие с возмущением говорят о бесплатности общественных благ в Шотландии. В агитационном ролике Мэтта O`Коннора (Matt O`Connor) на выборах мэра Лондона 2008 года это возмущение было доведено до абсурда, однако в более мягких формах я его слышал за четыре года, проведенные в Англии, чаще - намного чаще, - чем любой антианглийский аргумент за 24 прожитых в Шотландии года.
А еще бывает дискриминация, проистекающая из невежества. Шотландский издатель Кевин Уильямсон (Kevin Williamson) отмечает: «В Англии у писателя из Кении, Канады, Италии, Белоруссии или Мехико больше шансов заключить договор с издательством, успешно распространить книгу, быть выдвинутым на престижную премию или получить рецензию в крупном издании, чем у нового голоса из Шотландии».
Линси Хэнли (Lynsey Hanley) в своей в целом очень хорошей статье о снобизме и местных акцентах пишет: «Я интервьюировала молодых музыкантов из Данди, которые считали, что лучший способ показать мне, какие они суровые и аутентичные – сделать так, чтобы мой диктофон не записал ни одного понятного слова. Полагаю, все, что они хотели сказать людям – это то, что сказать им нечего».
Между тем, если бы Хэнли дала себе труд слегка разобраться в проблеме, она бы выяснила, что диалект Данди сильно отличается от ее родного бирмингемского произношения, поэтому неудивительно, что собеседники не могли друг друга понять. Считать носителей другого диалекта дураками – обычный культурный империализм, вещь ничуть не новая.