Украина: на что закрывает глаза Запад (перевод из Stratfor)

MikeNew

22 353 12:40 28.01.2016

Рейтинг темы: +3

MikeNew
MikeNew

Сообщений: 2048

Автор материала Джей Огилви работает в редакции Stratfor с января 2015-го года. В 1979-м он покинул пост профессора философии в Йеле, чтобы присоединиться к тогдашнему Стэнфордскому исследовательскому институту в качестве руководителя исследовательской группы. Профессор Огилви был сооснователем Глобальной Бизнес-сети для планировщиков сценариев в 1987-м. Он бывший декан и бывший старший научный сотрудник в Школе последипломного образования Президио (Сан-Франциско). Профессор Огилви написал 9 книг, среди которых Many Dimensional Man, Creating Better Futures и Living Without a Goal.

Перевод: Кирилл Ксенофонтов, «Спутник и Погром»

Если и была когда-либо вспышка озарения — отсылая к названию новой книги Джорджа Фридмана — Украина была ей. Хрупкое перемирие на востоке Украины ведёт мир прямиком к новой Холодной войне между США и Россией, пока их пешки в этой войне зализывают раны и готовятся к новому раунду.

В этот решающий момент американские медиа освещают именно Украину. Хотя Россию едва ли можно не винить в нарушении международного права в ходе аннексии Крыма, стоит извлечь несколько уроков из истории, чтобы смягчить настроения, которые могут привести мир к войне, которой стоит избегать всеми силами.

Ещё в преддверии Олимпиады в Сочи американские медиа были преисполнены негатива по отношению к Владимиру Путину. Для американцев он представляется лёгкой целью по причине прошлого в КГБ, фотографий с обнажённым торсом и дискриминации ЛГБТ-меньшинств. Но эта одержимость личностными характеристиками Путина затмевает куда более важные геополитические реалии.
Лживые параллели

Доминирующим нарративом в освещении Америкой украинских событий является представление о ещё одной восточноевропейской стране, которая пытается воспрянуть после десятилетий советского угнетения. Этот нарратив является ошибочным. Украина — это не Польша, не Латвия и не Румыния. Эти страны объединены внутри единым языком и культурой. Их также подталкивает вперёд опыт вторжений России.

Украина отличается от большинства своих соседей в Восточной Европе. Она разделена в культурном и политическом смыслах, а её восточная часть сильно привязана к России.

Только посмотрите на карты президентских выборов в 2004-м, 2010-м и 2014-м гг.

Восточная Украина не тождественна бывшей Восточной Германии, искусственно оторванной от целого. «Русь», идентичность, лежащая в основании русской идентичности, родилась в украинской столице, Киеве, за столетия до восхождения Москвы к центральной роли. Во время Гражданской войны, последовавшей за революцией 1917-го года, одни из наиболее жестоких боёв послереволюционной России имели место на Украине. Крым, который был частью России до того, как был отдан Украине после Второй мировой, долго был для России эквивалентом Флориды — местом туристических поездок для элиты, стремившейся сбежать от холодной зимы или насладиться летом на морском берегу.

В дополнение к этим историческим и культурным реалиям, укоренённым в веках, американские медиа также игнорируют и более современную историю. СССР подарил Крым Украине в 1954-м, вскоре после смерти Иосифа Сталина в 1953-м. Новый лидер Никита Хрущёв питал сильные чувства по отношению к своему любимому уголку Советского Союза. Он работал в украинских шахтах, будучи молодым человеком, и женился на украинской жене. Перемещая Крым из России на Украину, он как будто перемещал деньги из правого кармана в левый и вряд ли мог представить, что его любимая Украина перестанет быть частью СССР меньше чем через 40 лет после этого.

Говоря о временах, куда более близких к нам, американские медиа забывают, что после падения СССР, согласно словам последнего американского посла в СССР, сказанным в национальном пресс-клубе 20 февраля, «президент Буш на Мальте в 1989-м, а затем, позднее в 1990-м, все остальные западные лидеры сказали Горбачёву следующее: если вы уберёте свои войска из Восточной Европы, если вы дадите Восточной Европе уйти, то мы не воспользуемся этим».

Несмотря на очевидную двусмысленность этого «обещания» — двусмысленного потому, что оно существовало только на словах и не было закреплено в форме письменного соглашения, — США и НАТО постепенно продвигались к русской границе. Не задумывайтесь о сочных деталях вроде американского посла на Украине Джеффри Пайетта, заснятого на камеру в ходе обсуждения грядущего переворота, готовящегося против избранного украинского президента Виктора Януковича. Не задумывайтесь о тёмной тени антисемитизма среди групп вроде западноукраинской националистической партии «Свобода» или бесконтрольных отрядах ополчения, ответственных за худшие стороны войны. Каждой стороне можно предъявить много обвинений. Но в то же время важно понимать, что в этой войне гораздо больше оттенков, чем только чёрный и белый, — это лучше, чем вооружать бедных украинцев для борьбы с коварным Путиным.
Более тёплая Холодная война

Сегодня очень тяжело вспомнить о более тёплых отношениях между США и Россией до и вскоре после падения железного занавеса. Частью моего многолетнего опыта в сфере гражданской дипломатии были поездки в России в 1983-м, 1985-м и 1991-м. Это были головокружительные дни разговоров о «дивидендах мирного времени» и «новом мировом порядке». Наша маленькая группа «Второй путь: институт гражданской дипломатии» («Track Two: An Institute for Citizen Diplomacy») включала в себя меньше 50 человек. Тем не менее мы смогли проспонсировать первую поездку будущего президента Бориса Ельцина в США, где его встретили с восторгом. Столкнувшись с десятками разных сортов горчицы в хьюстонском супермаркете в Техасе (он любил горчицу), он зарыдал при мысли о том, чего был лишён его народ за 70 лет коммунизма. Он вернулся в Россию, вышел из Коммунистической партии, и дальнейшее, как говорится, стало историей.

Я рассказываю об этом, чтобы подчеркнуть разницу между тем, что могло быть, тем, что происходит сейчас, и тем, что ещё может произойти. Когда я вернулся в Россию в 2005-м, отношения были куда более прохладными. У меня была возможность за 10 дней провести 28 интервью на самом высоком уровне, и то, что я услышал, можно вкратце выразить так: «Нет, мы никогда не вернёмся к старой модели центрального планирования экономики, мы отрицаем Маркса, мы принимаем рынок, но мы хотим сделать всё по-своему. Вы, американцы, слишком властолюбивы и назойливы. Отстаньте!»

Что случилось в промежуточные годы? В ретроспективе я сказал бы, что США просто отвлеклись во время Первой войны в заливе. Мы перестали следить за Россией. Разные советники и консультанты смутили Россию и Польшу и выступали за стремительный переход к рыночной экономике. За неимением обязательной для таких реформ институциональной инфраструктуры для обеспечения честной работы рынка многочисленные русские богатства попали в нечистоплотные руки печально известных сегодня российских олигархов.

Когда безудержная инфляция привела к девальвации рубля в 1998-м, миллионы людей увидели, как их драгоценные сбережения испарились за ночь. Многие граждане РФ были не очень рады такому опыту перехода от плановой экономики к рыночной. Возможно, шутки хорошо отражали ситуацию: «все русские равны, поскольку являются бедными в равной степени» и «мы притворяемся, что работаем, они притворяются, что платят нам». Как бы то ни было, эти пенсии давали какую-никакую, но социальную защиту. Новый мировой порядок был заметно более жестоким в экономическом смысле, нежели старый.

Далее, как заметил бывший президент Михаил Горбачёв, американцы впали в то, что он называл «триумфализмом», что было довольно просто на фоне катящейся вниз российской экономики. Но, как утверждает бывший американский посол Джек Мэтлок в своей книге «Иллюзии сверхдержавы», США не «выиграли» Холодную войну. Мэтлок был рядом с президентом Рейганом в тот момент, когда тот заключал с Горбачёвым договор, который должен был послужить к выгоде обеих стран — по крайней мере, первой из них. Только позднее, когда обещания о росте благосостояния русских не материализовались, это соглашение стало выглядеть для русских так же, как Версальский договор выглядел для немцев после Первой мировой.

Американские медиа, за несколькими исключениями вроде Стивена Ф. Коэна, отрицают эти геополитические реалии. Вместо этого они раз за разом повторяют карикатуры с демоническим Путиным, рассказы о неоправданной агрессии России в отношении украинской восточной границы, симпатии в отношении нации, ошибочно воспринимаемой единой под страхом вторжения России. Но Украина не едина. Её раздирают глубокие раны. Решение в духе «победитель забирает всё» здесь не сработает.

Каковы шансы, что Россия использует военную силу для того, чтобы победить хотя бы частично? Более ранняя серия Stratfor из трёх материалов начинала с обыгрывания возможности использования Россией нескольких сценариев; затем, во второй части, оценивалась возможность ответа со стороны Запада. Часть 3 «Россия взвешивает варианты» заканчивалась следующим абзацем:

«Заключение, полученное путём сравнения этих сценариев со стратегическими императивами Москвы, выглядит так: ни одна из опций не выглядит единственно возможной. Все эти сценарии вполне возможны, хотя, конечно, реализация некоторых будет иметь огромную цену и лишь несколько из них отвечают потребностям России и ни один из них не может увенчаться успехом, пока остаётся зримой угроза военного вмешательства со стороны США или НАТО. Если перспектива военного соприкосновения помешает Западу использовать силу для противостояния русскому наступлению, возможность поддержки остальных частей Украины Западом стремительно снижает выгоды от использования Россией военной силы. Как заметил Джошуа, компьютер из фильма „Военные игры“ (1983): „Единственная возможность выиграть — это не играть совсем“».

Этот анализ, базирующийся на сценарии, отражает попытку объективной оценки возможностей со стороны российских стратегов: что можно приобрести или потерять для России, а не для карикатурного Путина.

Смысл этой колонки в том, чтобы превзойти упрощённый стиль повествования об Украине, используемый в американских медиа. Если мы не сможем принять реальные интересы России, если мы начнём затмевать геополитические реалии глянцевой драматизацией об обнажённом торсе Путина, тогда мы рискуем раздуть пламя старых обид в этот критический момент вспышки озарения.

Крым был, есть и будет частью России. Свыкнитесь с этим. Для Донецка и Луганска это тоже вполне вероятный сценарий. Но Россия (и Путин) не имеют реального интереса продвигаться ещё глубже в Восточную Украину: «Единственная возможность выиграть — это не играть совсем». Конечно, это может измениться, если Запад — НАТО, подталкиваемая США, — будет упорствовать в реализации сценария «победитель забирает всё». В этом случае многие русские, не только стратеги в Кремле, наверняка будут мотивированы устроить «гуманитарную интервенцию», чтобы защитить русских друзей, страдающих от «угнетения» по ту сторону границы на Восточной Украине. В случае реализации этого сценария, подталкиваемого Западом, прольётся кровь.

Упорное продвижение сценария «победитель забирает всё» Западом будет неразумным и нарушит все словесные договорённости, достигнутые Рейганом и Горбачёвым под конец Холодной войны. Такое продвижение может быть построено на подпитываемых медиа заблуждениях о неразделённой Украине. Но более глубокое понимание геополитических реалий, видимых в контексте истории, далёкой и близкой, должно дать нам передышку перед тем, как в дурацком порыве поддаться призыву вооружить украинцев против маловероятного русского наступления.

Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!