В старинном домовище Русского человека, на Юге и Западе нынешней России - сколько самому ему довелось вытерпеть приливов и наплывов, след которых не мог не остаться на его природной физиономии! Оттого в нынешнем Юго-Западном облике народности Русской, особенно в том оттенке его, который принадлежит Казачеству, многое отзывается чистою Азиею, изобличает в себе происхождение Кавказское, или - еще далее - под-Алтайское. Присовокупите к тому меньше материальное, но не меньше могущественное влияние цивилизаций, прибывавших на Русь, в разные времена, с разных более или менее дальних сторон: Греческо-Византийской - из-за Дуная, Латинско-Польской - из-за Вислы, Немецко-Варяжской - из-за Моря! - При всем этом, Русский человек не перестал быть человеком Русским, не выродился - ни в Чудь "белоглазую", ни в Сорочину "долгополую", не обернулся ни Ляхом-"Католиком," ни Немцем-"Алютором"7... Чтó ж именно теперь в нем принадлежит его первобытной, основной, чистой, беспримесной Русской натуре? Чтó в этой многовековой накипи разнородных и разнокачественных элементов которая составляет нынешнюю бытность народа Русского, должны мы признавать существенно своим, ни откуда не занятым, самородно и самообразно Русским? Вот задача этнографической критики, примененной к нашему народному самопознанию.

Единственным путем к решению этой задачи, конечно, не иное что может и должно быть, как сравнение. Сносить и сличать между собой все отдельно наблюденные и замеченные в народе Русском особенности, выпускать что различается в них по различию местностей и других частных условий народного быта, и затем отбирать чтó оказывается общего, повсюдного, нигде вполне не утрачиваемого и не сглаживаемого: значит, если не открывать во всей целости и полноте, то по крайней мере близиться более и более к возможно-верному очертанию истинного облика народности Русской. Но, при этой работе, успех, разумеется, тем будет надежнее и прочнее, чем материалов к сравнению будет больше, чем подробнее и так сказать "подноготнее" станет следиться и изучаться Русский люд во всех нынешних своих самомельчайших разветвлениях. Стало быть, охотники и мастера наблюдать не должны оставлять без внимания ни малейшего уголка, где только чуется Русь, где только есть Русские. Это первое, основное условие, без которого нельзя и думать о создании Этнографии Русской в виде Науки. Я настаиваю на этом с особенною силою по той, Мг. Гг., особой причине, что мы Русские, вообще любящие во всем простор - относительно того, чтó до нас собственно касается, отличаемся какою-то необыкновенною, кажется к нашим этнографическим особенностям принадлежащею сжатостью. Отсюда, между прочим, происходит и то, что мы, как свидетельствует вся наша история, не только не любим умышленного, насильственного расширения нашей народности, но слишком мало заботимся и о той действительной широте, до которой развернуло нас естественное течение обстоятельств. Давно ли, например, мы вовсе было потеряли из памяти и сознания наше кровное родство с огромною массою братьев, составляющею исконное население Западной Половины нынешнего Российского Государства?