>
> Сообщение проходит проверку модератором.
>
> pietarilaine (25915) писал(а) в ответ на сообщение:


>> Свідомий (Свидомый) писал(а) в ответ на сообщение:
>>Польские женщины и дети на Волыни были иудами?
quoted2

>
> Моя самая трудная роль – капитан Окунев в запрещенном Россией "Людоеде", снятом возле озера Балхаш, на территории бывшего советского концлагеря.
>
> – А ты пла­кал, ко­гда умер Ста­лин?
> – Нет. И не хо­те­лось. Кем он был то­гда для ме­ня, се­ми­лет­не­го маль­чиш­ки? Ни­кем. Это по­том из уса­то­го ге­не­ра­лис­си­му­са про­па­ган­да вы­ле­пи­ла Бо­га. Стар­ший сын Вац­ла­ва Двор­жец­ко­го Вла­ди­слав, с ко­то­рым мы по­дру­жи­лись в Одес­се на съем­ках филь­ма "Ка­пи­тан Не­мо", рас­ска­зы­вал, ка­кие тяж­кие гула­гов­ские ис­пы­та­ния вы­па­ли на до­лю его от­ца: Кот­лас, Пи­не­га, ост­ров Вай­гач, Со­лов­ки, Бе­ло­мор­ско-Бал­тий­ский ка­нал...
> Двор­жец­ко­го су­ди­ли за уча­стие в со­з­да­нии под­поль­ной сту­ден­че­ской ор­га­ни­за­ции "Груп­па осво­бож­де­ния лич­но­сти".
> В это сей­час по­чти невоз­мож­но по­ве­рить: Вац­лав Яно­вич, потом­ствен­ный поль­ский дво­ря­нин, по­лу­чил 10 лет ла­гер­но­го ре­жи­ма толь­ко за то, что вме­сте с "идей­но незре­лы­ми ком­со­моль­ца­ми" чи­тал за­пре­щен­ные кни­ги: Спен­се­ра, Ниц­ше, Ге­ге­ля (в ори­ги­на­ле), "Бе­сов" До­сто­ев­ско­го...
> – По­нят­но, роль Сер­гея Сквор­цо­ва для те­бя са­мая глав­ная их всех дру­гих глав­ных. А как от­но­сишь­ся к съем­кам в эпи­зо­дах?
> – Ра­з­бор­чи­во. Эпи­зод эпи­зо­ду рознь. В на­ча­ле гор­ба­чев­ской пе­ре­строй­ки Гри­го­рий Ко­хан по­звал ме­ня в свой фильм "Уско­ре­ние", по­свя­щен­ный Вик­то­ру Глуш­ко­ву. Он стал про­то­ти­пом глав­но­го дей­ству­ю­ще­го ли­ца в ис­пол­не­нии Пе­т­ра Ве­лья­ми­но­ва. А я сыг­рал на­чаль­ни­ка от­де­ла кад­ров ин­сти­ту­та, где в свое вре­мя учил­ся зна­ме­ни­тый ки­бер­не­тик.
> По сю­же­ту кар­ти­ны быв­ше­му фрон­то­ви­ку по­па­да­ет на рас­смот­ре­ние лич­ное де­ло сту­ден­та, ко­то­ро­го соби­ра­ют­ся от­чи­с­лить с клей­мом "вра­г на­ро­да": кто-то до­нес, что тот не ука­зал в ав­то­би­о­гра­фии факт на­хож­де­ния в немец­ком пле­ну. Я жи­во пред­ста­вил, что имен­но мне, Та­лаш­ко, а не толь­ко мо­е­му ге­рою пред­сто­ит при­нять непро­стое ре­ше­ние, от ко­то­ро­го за­ви­сит су­дь­ба че­ло­ве­ка. Ее ведь мог­ли лег­ко по­ло­мать то­гда. Стар­шие то­ва­ри­щи рас­ска­зы­ва­ли, на ка­ких ди­ких на­ве­тах дер­жал­ся ста­ли­низм. Од­ним сло­вом, я за­сту­пил­ся за пар­ня. Вло­жил в иг­ру всю си­лу ис­крен­не­го пе­ре­жи­ва­ния. Эта роль уда­лась мне, на­вер­ное, еще и по­то­му, что в свои сту­ден­че­ские го­ды я пе­ре­жил по­доб­ное ЧП.
> – Что это бы­ло?
> – Ра­спла­та (прав­да, ма­лой кро­вью) за лю­бовь к по­э­зии Ва­си­ля Си­мо­нен­ко. Точ­нее – за неко­то­рые строч­ки, изъятые цен­зу­рой из его сбор­ни­ка "Ти­ша і грім", но озву­чен­ные мной на го­с­эк­за­мене по сце­ни­че­ско­му сло­ву в Ки­ев­ском те­а­т­раль­ном ин­сти­ту­те. Хо­те­лось про­явить не толь­ко ак­тер­ские способ­но­сти, но и па­т­ри­о­ти­че­скую по­зи­цию. Ну я и вклю­чил в по­э­ти­че­ский мо­но­спек­такль сами­зда­тов­ский ва­ри­ант по­пу­ляр­но­го в на­ро­де сти­хо­тво­ре­ния Ва­си­ля Си­мо­нен­ко: "Украї­но! Ти для мене ди­во!..".
>
>
>
>
>
> Талашко: Ха­рак­тер у ме­ня еще тот – во­лын­ский но­ров плюс дон­бас­ский кряж. Фото из личного архива Владимира Талашко
>
> Ме­ня пре­ду­пре­жда­ли: пропу­сти ту "кра­моль­ную" стро­фу, не по­пав­шую в "Ти­шу і грім", а то бу­дут непри­ят­но­сти. Но ха­рак­тер у ме­ня еще тот – во­лын­ский но­ров плюс дон­бас­ский кряж. К то­му же сам Кость Пе­т­ро­вич Сте­пан­ков сво­им пе­да­го­ги­че­ским ав­то­ри­те­том бла­го­сло­вил ме­ня (прав­да, тай­но) на это твор­че­ское сво­е­во­лие. Ко­ро­че го­во­ря, ни­чуть не от­сту­пая от пер­во­ис­точ­ни­ка, я вдох­но­вен­но про­де­кла­ми­ро­вал пе­ред со­лид­ной эк­за­ме­на­ци­он­ной ко­мис­си­ей за­пре­щен­ное по­э­ти­че­ское об­ра­ще­ние Ва­си­ля Си­мо­нен­ко к Украине: "Хай мов­чать Аме­ри­ки й Россії, ко­ли я з то­бою го­во­рю!..".
> "Над Та­лаш­ко ра­з­ра­зил­ся гром по­сле ти­ши­ны", – из­га­ля­лись ост­ро­сло­вы. Де­кан ки­но­фа­куль­те­та Вик­тор Ил­ла­ри­о­но­вич Ив­чен­ко был в шо­ке. ЧП, в ко­то­ром кое-кто усмот­рел по­ли­ти­че­скую подо­пле­ку, ста­ло пред­ме­том ра­з­би­ра­тель­ства на уровне рек­то­ра и сек­ре­та­ря партор­га­ни­за­ции. Под­ня­ли во­прос о мо­ем от­чи­с­ле­нии из ин­сти­ту­та за ка­кой-то ме­сяц до его окон­ча­ния. На дво­ре сто­ял 1972 год: от хру­щев­ской "от­те­пе­ли" оста­лись од­ни во­с­по­ми­на­ния... Бла­го­да­ря Ко­стю Пе­т­ро­ви­чу Сте­пан­ко­ву я от­де­лал­ся вы­го­во­ром по пар­тий­ной ли­нии и трой­кой на эк­за­мене. Иде­о­ло­гия взя­ла верх над твор­че­ством. Сла­ва Бо­гу, не на­дол­го.
> – А ме­ня ве­те­ра­ны КПСС про­бо­ва­ли уво­лить с ра­бо­ты (из пар­тии я вы­шел по соб­ствен­ной во­ле) уже на за­ре украин­ской неза­ви­си­мо­сти, в ок­тяб­ре 1991-го. Я то­гда на пер­вой по­ло­се "Ве­чер­не­го Ки­е­ва" с его по­лу­мил­ли­он­ным ти­ра­жом рас­ска­зал о де­мон­та­же в сто­ли­це мо­ну­мен­та Ле­ни­ну на то­гдаш­ней пло­ща­ди Ок­тябрьской ре­во­лю­ции...
> – О, са­мое вре­мя бы­ло для про­ве­де­ния сплош­ной де­ком­му­ни­за­ции. При­чем с обя­за­тель­ным по­ка­я­ни­ем "ру­ко­во­дя­щей и на­прав­ля­ю­щей" в смерт­ных гре­хах пе­ред на­ро­дом: и за Го­ло­до­мор, и за ГУ­ЛАГ, и за сго­вор Ста­ли­на с Гит­ле­ром о пе­ре­де­ле Ев­ро­пы, и за де­пор­та­цию та­тар, и за Бы­ков­нян­скую бой­ню, и за Во­лын­скую ре­з­ню...
> Ком­му­ни­сты пе­ре­кре­сти­лись, но не по­ка­я­лись. КПУ сна­ча­ла за­пре­ти­ли, по­том ра­з­­ре­ши­ли. Ее воз­гла­вил по ре­ше­нию съе­з­да, ко­то­рый по­че­му-то про­шел не в Ки­е­ве, а в До­нец­ке, Петр Си­мо­нен­ко. Спев­шись с Пар­­ти­ей ре­ги­о­нов, на­чал бом­бить нас на каж­дом уг­лу де­ма­го­ги­че­ски­ми, ослеп­ля­ю­ще-крас­ны­ми ло­зун­га­ми: "Вер­нем стра­ну на­ро­ду!". И мы на­ча­ли те­рять неза­ви­си­мость Украи­ны. Это хо­ро­шо ста­ло вид­но и на се­па­ра­тист­ском ша­ба­ше в Се­ве­ро­до­нец­ке во вре­мя "оран­же­вой ре­во­лю­ции". Та по­ло­вин­ча­тость с хо­луй­ской огляд­кой на Мо­ск­ву про­сто не мог­ла не сде­то­ни­ро­вать Ев­ро­май­да­ном. Ко­гда на­род об­ру­шил па­мят­ник Ле­ни­ну во­з­ле Бес­са­раб­ско­го рын­ка, я с об­лег­че­ни­ем вздох­нул: "Дав­но по­ра бы...".
> – В 2009 го­ду это­го Ильи­ча уже пы­та­лись "по­ста­вить на ме­сто": от­би­ли ру­ку и нос...