Итак, 1708 год — разгар Северной войны. Армия Карла XII переходит Днепр у Головчина и вторгается на российскую территорию. А в это время в тылу у Петра поднимаются сразу три лихих атамана. Вышедший с отрядом запорожцев из их знаменитой Сечи беглый донской мятежник Кондратий Булавин берет штурмом столицу Войска Донского Черкасск. Присоединившиеся к нему батьки захватывают Царицын, осаждают Саратов и Азов, доходя порой до Тамбова и Пензы. В самой Сечи запорожский вожак Константин Гордеенко открыто переходит на сторону шведов вместе с гетманом Левобережной Украины Иваном Мазепой.
О «незалежной Украине» Мазепа при этом думал меньше всего. Давно известны его униженные письма посаженному шведами на польский престол Станиславу Лещинскому, в которых смиренный раб испрашивает для себя должность польского наместника в Литве и Белоруссии. Таким образом, в лице славного гетмана мы имеем редкое явление холуя в квадрате. Тут пан Мазепа даже превзошел Бандеру и Мельника. Сравнить его можно разве что с молдавскими полицаями, что питались объедками со стола румынской «шестерки» Гитлера маршала Антонеску.
Если Вам было интересно это прочитать - поделитесь пожалуйста в соцсетях!
руках мятежников оказывается гетманская столица Батурин, важная крепость Переволочна и другие стратегические пункты. Благодаря оперативности Меньшикова, Батурин с его запасами продовольствия и боеприпасов не достался шведам, но тысячи казаков пополняют их ряды. Сколько их было неизвестно, но уже два года спустя после разгрома и бегства за границу беглецы дали крымскому хану 10 тысяч сабель!
Учитывая, что Петр и Меньшиков расправлялись с бунтующими станичниками самым свирепым образом, речь могла идти не менее чем о вдвое большем количестве. Даже в лояльных полках гетмана Скоропадского царили такие настроения, что в ходе Полтавской битвы к ним пришлось приставить 6 драгунских полков, дабы не перебежали. Но и при таких мерах предосторожности группа чубатых хлопцев сумела добраться до командующего Сконским драгунским полком принца Максимилиана Вюртембергского. Его высочеству было предложено присоединить к сконским драгунам 2 тысячи казачков, но принц по причине врожденной тупости отказался.
Мазепинцы и запорожцы приняли участие в русско-турецкой войне 1711–1713 гг., разоряя вместе с татарами тылы петровской армии. В феврале 1711 года к ним присоединились казачьи гарнизоны украинских крепостей Богуслав, Брацлав, Немиров и Новогеоргиевск. Хотя заявивший о выступлении на стороне хана 40 тысяч казаков старый подельник Мазепы Филипп Орлик скорее всего приврал, их без сомнения перебежало немало. В любом случае, речь идет о войске, численность которого вполне сопоставима с главной армией самого Петра, имевшего под Полтавой около 50 тысяч солдат.
Особо отличился, разоряя земли бывших соотечественников, участник булавинского похода атаман Игнат Некрасов. Именно в его честь ушедшие на татарскую территорию казаки и были названы некрасовцами. Потомки булавинцев воевали на стороне Османской империи и Крымского ханства едва ли не во всех русско-турецких войнах XVIII–XIX веков, порой разоряя деревни почище самых свирепых крымчаков. Не брезговали они и угоном «православных братьев» в полон с последующей реализацией товара на невольничьих рынках.
Может быть, столь непотребное поведение характерно только для худшей части казачества? Тогда перенесемся на берега Немана и поглядим, как вело себя местное население с переправой через эту тихую речку наполеоновской армии.
ДЕМОКРАТИЯ ОТ БОНАПАРТА
Западные губернии Российской Империи с большой прослойкой католиков и униатов встретили интервентов с распростертыми объятиями. Уже 1 июля 1812 года на территории Виленской, Гродненской и Минской губерний, а также Белостокского округа было провозглашено создание независимого Великого княжества Литовского. В считанные месяцы свежеиспеченная держава обзавелась 20-тысячной армией во главе с князем Ромуальдом Гедройцем. Армия состояла из пяти пехотных и пяти кавалерийских полков, трех егерских батальонов, а также жандармерии, национальной гвардии и особого татарского эскадрона Мустафы Мирзы Ахматовича. Отдельные литовские части воевали под знаменами императора до самого отречения Наполеона, оставив осажденный Гамбург уже по приказу Людовика XVIII.
В полном согласии с верховодящей в княжестве католической шляхтой действовало и тамошнее православное духовенство. Повинуясь предписанию главы Могилевской епархии Варлаама, местные батюшки принесли присягу на верность Наполеону, а потом исправно молились за его здравие. Вероятно, как и впоследствии молившиеся за Гитлера всечестные отцы зарубежной церкви, владыка Варлаам с компанией тоже пострадали от кремлевского тоталитаризма и видели во французском императоре своего избавителя.
Нашлись сочувствующие Наполеону и в самой Москве с окрестностями. Группа мужичков во главе с Филиппом Никитиным и Григорием Сафоновым отправила императору восторженное письмо, приветствуя его как освободителя от помещиков. Другие мужички резво присоединялись к французским мародерам и тащили вместе с ними все, что плохо лежит. Самые рыночно ориентированные ухитрились, добравшись до Москвы, вселиться в брошенные господские дома и выправить у новых властей справку на право собственности.
Еще радостнее захватчиков встретили столичные и подмосковные купцы-старообрядцы. До нашего времени дошли имена Иллариона Смирнова, Федора Гучкова (прадеда известного октябриста и масона) и Петра Наседкина. Последний даже возглавил созданный оккупационной администрацией муниципальный совет, ставший на короткое время подлинным оплотом российской «демократии» в ее нынешнем значении.
Под председательством Наседкина в особняке графа Румянцева на Маросейке собралось немало столь же видных купцов, а также чиновники, преподаватели московских учебных заведений и даже пара лакеев. Однако в отличие от демократов времен перестройки, наладить сотрудничество с наводнившими Москву грабителями и мародерами наседкинская компания не успела. Слишком уж недолго продержались в Москве ее хозяева.
В Смоленске аналогичным муниципалитетом заведовал титулярный советник Владимир Ярославцев, получивший за труды на благо единой Европы 200 франков от самого Наполеона. Московские и смоленские муниципалы старательно помогали оккупантам производить реквизиции, за что часть из них после освобождения загремела в Сибирь. Смоленский мэр Ярославцев покончил самоубийством в тюрьме, а купцу Гучкову удалось отмазаться, и его посадили лишь сорок лет спустя за крупное хищение. Подозреваю, что в период демократизации Александра II нашлись свои Волкогоновы и Радзинские, воспевшие достойных депутатов как жертв царского тоталитаризма.
- В 26 лет Петр уезжает с Великим посольством. Уезжает молодой человек, рост выше среднего, плотного сложения, физически здоровый, имеющий родинку на левой щеке, волнистые волосы, образованный, любящий всё русское, православный христианин, знающий наизусть библию и т.д. - Через 2 года вернулся человек практически не говорящий по-русски, ненавидящий всё русское и до конца жизни так и не научившийся писать по-русски, забыв всё, что умел до отъезда в Великое посольство, приобретший новые навыки и умения. С прямыми волосами, без родинки на левой щеке, болезненный, выглядевший сорокалетним.
Самое смешное предложения о холуйстве "Тут пан Мазепа даже превзошел Бандеру....". Все понятно с автором текста.
Бандеру можете называть убийцей, террористом, фашистом, с этим еще можно поспорить ..но обвинять в холуйстве.
Просидел в польской тюрьме, просидел в немецком конслагере, в том же конслагере убили его двух родных братьев, остальных (почти всех) членов его родни убили советы, да и самого его они убили. Вот такой "холуй", интересно кому же он подхалуйничевал.
Хорошо там российский дипломат сказал!"Лучше поздно,чем никогда"Это о реформах.Осталось этот принцип на родине провести в действие,а не умничать насчёт других стран.
> Хорошо там российский дипломат сказал!"Лучше поздно,чем никогда"Это о реформах.Осталось этот принцип на родине провести в действие,а не умничать насчёт других стран. quoted1