Украина: Казни, пытки во время российской оккупации
Очевидные военные преступления в Киевской, Черниговской областях

В 17 селах и небольших городах Киевской и Черниговской областей, посещенных в апреле, Human Rights Watch расследовала 22 очевидные массовые казни, 9 других незаконных убийств, 6 возможных насильственных исчезновений и 7 случаев пыток. 21 гражданин рассказал о незаконном заключении в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях.

В период с 10 апреля по 10 мая Human Rights Watch опросила 65 человек, включая бывших заключенных, лиц, переживших пытки, семьи жертв и других свидетелей. Human Rights Watch также изучила вещественные доказательства в местах, где якобы происходили некоторые из этих нарушений, а также фотографии и видео, которыми поделились жертвы и свидетели.

С момента российского вторжения в Украину 24 февраля российские войска были причастны к многочисленным нарушениям законов войны, которые могут быть приравнены к военным преступлениям и преступлениям против человечности. Human Rights Watch ранее задокументировала 10 бессудных казней в городе Буча и нескольких других северо-восточных городах и селах во время оккупации российскими войсками в марте.

В одном из 22 новых задокументированных убийств, в Киевской области, Анастасия Андреевна рассказала, что 19 марта она была дома, когда солдаты задержали ее сына, Игоря Саврана, 45 лет, после того как нашли его старое военное пальто. 31 марта, на следующий день после вывода российских войск, Анастасия Андреевна нашла тело своего сына в сарае примерно в 100 метрах от своего дома, обнаружив его кроссовки, торчащие из двери сарая.

Гражданские лица рассказывали, что российские войска удерживали их в течение нескольких дней или недель в грязных и удушающих условиях в таких местах, как подвал школьного дома, комната на заводе по производству окон и яма в котельной, с малым количеством пищи или вообще без нее, с недостаточным количеством воды и без доступа к туалетам. В Ягодном российские войска удерживали более 350 жителей деревни, в том числе не менее 70 детей, 5 из которых младенцы, в подвале школьного здания в течение 28 дней, резко ограничивая их возможность выйти даже на короткое время. Там было мало воздуха и места для лежания, а для туалета людям приходилось использовать ведра.

"Через неделю все жестоко кашляли", - говорит человек, ранее содержавшийся в школе. "Почти у всех детей была высокая температура, спазмы от кашля, их рвало". По словам другого, у некоторых людей от постоянного сидения образовались пролежни. Десять пожилых людей умерли.

В Дымере российские войска удерживали несколько десятков человек, мужчин с завязанными глазами и наручниками на молнии, в течение нескольких недель в помещении площадью 40 квадратных метров на городском заводе по производству окон, с небольшим количеством еды и воды, с ведрами для туалета.

Human Rights Watch зафиксировала семь случаев пыток, когда российские солдаты избивали задержанных, били электрическим током или устраивали имитацию казни, чтобы принудить их к предоставлению информации. "Они приставили винтовку к моей голове, зарядили ее, и я услышал три выстрела", - рассказал один человек, которому завязали глаза. "Я слышал, как гильзы падали на землю, и подумал, что на этом все".

Human Rights Watch задокументировала девять случаев, когда российские войска открывали огонь и убивали гражданских лиц без очевидного военного обоснования. Например, днем 14 марта, когда российская колонна проезжала через село Мохнатин, к северо-западу от Чернигова, солдаты застрелили 17-летних братьев-близнецов и их 18-летнего друга.

Все опрошенные свидетели заявили, что они были гражданскими лицами, не принимавшими участия в боевых действиях, за исключением двух жертв пыток, которые сказали, что они были членами местного подразделения территориальной обороны.

Законы войны запрещают нападения на гражданских лиц, казни без надлежащего судебного разбирательства, пытки, насильственные исчезновения, незаконное заключение и бесчеловечное обращение с задержанными. Также запрещены грабежи и мародерство. Интернирование или назначение места жительства гражданских лиц разрешается исключительно по "настоятельным причинам безопасности". Сторона в конфликте, оккупирующая территорию, обычно несет ответственность за обеспечение населения, находящегося под ее контролем, продовольствием, водой и медицинским обслуживанием, а также за содействие оказанию помощи со стороны агентств по оказанию помощи.

Любой, кто отдает приказ или совершает серьезные нарушения законов войны с преступным намерением, или помогает и подстрекает к нарушениям, несет ответственность за военные преступления. Командующие войсками, которые знали или имели основания знать о таких преступлениях, но не попытались остановить их или наказать виновных, несут уголовную ответственность за военные преступления в рамках ответственности командования.

Массовые казни

Киевская область

Андреевка

Анастасия Андреевна, 66 лет, мать 45-летнего Игоря Саврана, живет в селе Андреевка, в 40 километрах к северо-западу от Киева. Она рассказала, что когда 26 февраля российские войска взяли под контроль этот район, они пришли к ней домой, отобрали у нее и ее сына мобильные телефоны и пригрозили убить любого, у кого останется работающий телефон. Она отдала им старый телефон, а свой новый, рабочий телефон спрятала. 19 марта командир и солдат подошли к ее двери и потребовали, чтобы она впустила их внутрь. Они сказали, что у них есть прибор, который засекает использование мобильных телефонов в этом районе. Командир отвел ее в одну комнату для поиска телефона, а солдат потащил Савран в летнюю кухню во дворе. Анастасия Андреевна слышала, как солдат нашел старую военную шинель Саврана, в которой он служил в 1993 году в Национальной гвардии, и начал стрелять в нее. Командир приказал ей оставаться в доме в течение следующих 30 минут, «не двигаясь», и ушел вместе с солдатом, забрав Саврана. На следующее утро Анастасия Андреевна впервые за несколько недель вышла из дома, надеясь найти своего сына. Примерно в 100 метрах от своего дома она узнала кроссовки своего сына с красной полосой, торчащие из двери сарая. Она сказала: Он лежал в позе эмбриона, подложив руки под голову, а его куртка была накинута на плечи. Он был застрелен в ухо, его лицо было залито кровью. Рядом с ним лежал его лучший друг [Владимир Пожарников], он тоже был застрелен. Его ноги были согнуты в неестественном положении.

Отчим 23-летнего Антона Ищенко рассказал, что российские войска пришли в их дом в Андреевке и забрали Ищенко 3 марта. Антон служил в украинских вооруженных силах несколькими годами ранее. Семья нашла его тело в поле на окраине села 31 марта, на следующее утро после того, как российские войска покинули район. Отчим отказался сообщить подробности о состоянии тела Антона, но сказал, что им пришлось опознать его по одежде.

Мотыжин

4 апреля исследователь Human Rights Watch в Мотыжине, селе в 50 километрах к западу от Киева, увидел тело женщины, которую власти идентифицировали как мэра, 51-летнюю Ольгу Сухенко, а также тела ее мужа Игоря и сына Александра. Было еще четвертое тело, неопознанного мужчины, у которого глаза были закрыты скотчем, а рядом лежали застежки-молнии, что указывало на то, что он, возможно, был связан. В голове у него было большое отверстие.
Похоже, что эти четыре человека были казнены без суда и следствия, но Human Rights Watch не смогла подтвердить обстоятельства их смерти. Пятое тело, неопознанного мужчины с синяками и другими следами, было найдено в колодце неподалеку от братской могилы на том же участке. Human Rights Watch обнаружила на участке и в районе, где были найдены тела, улики, свидетельствующие о том, что российские войска занимали эту территорию в течение длительного периода времени, включая выброшенные и частично съеденные продукты питания и одежду, соответствующую той, которую носили российские войска.

Новый Быков

Житель села Новый Быков, которого российские войска удерживали вместе с 20 другими людьми в котельной, рассказал, что 30 марта, за день до вывода российских войск, несколько солдат пришли в котельную и сказали, что у них есть приказ расстрелять 8 задержанных, и спросили, есть ли «добровольцы». Когда никто не вышел вперед, они забрали 8 человек. На следующий день, после вывода российских войск, житель деревни нашел тела двух из восьми мужчин примерно в 50 метрах от котельной, их головы были разбиты. По его словам, он слышал, что тело третьего задержанного также было найдено чуть дальше. Human Rights Watch не располагает информацией о том, что случилось с остальными пятью мужчинами.

Старый Быков

27 февраля российские войска в селе Старый Быков провели облаву по меньшей мере на шестерых мужчин. Виктория Гладка, мать одного из мужчин, рассказала, что укрывалась в подвале, когда российские войска забрали ее сына Богдана, 29 лет, и зятя Александра Могирчука, 39 лет, с их двора. Они курили сигареты, только что поднявшись из подвала. Богдан работал на почте и изучал менеджмент в Киеве, а Могирчук был рабочим на стройке. Гладка видела их трупы и еще четыре тела в поле на следующий день после того, как мужчин забрали.

Human Rights Watch задокументировала эти убийства в телефонном интервью с Гладкой сразу после вывода российских войск из села. Human Rights Watch 16 апреля отправилась в Старый Быков и поговорила с Гладкой, которая рассказала, что после ухода российских войск украинские правоохранители эксгумировали тела погибших. Экспертиза показала, что у ее сына сломаны некоторые ребра, у него было ножевое ранение в сердце и выстрел в голову. У Могирчука было ножевое ранение в районе сердца, а шея была перерезана. Гладка также назвала имена других мужчин, найденных мертвыми: Александр Василенко, 39 лет; Владимир Путята, 46 лет; Игорь Явон, 32 года; и Олег Явон, 33 года.

Ягодное




Дверь в одну из комнат в подвале школы «Ягодная». Здесь находится календарь, который жители нарисовали, чтобы вести счет дням. Справа от двери хранится список погибших, всего 10 человек, с указанием даты смерти, а слева — список людей, всего семь человек, которые были расстреляны или «исчезли».

В Ягодном российские войска удерживали более 350 жителей села в подвале школьного здания в течение 28 дней, резко ограничивая их возможность покинуть его даже на короткое время. Валерий Полруй, депутат местного совета Ягодного, сообщил, что житель села Виктор Шевченко был застрелен 3 марта, в день прибытия российских войск в село. Полруй сказал, что один из солдат сказал ему, что Шевченко застрелили, потому что он был майором украинских вооруженных сил, что, по его словам, не соответствует действительности. Тело Шевченко было найдено месяц спустя, закопанным в его собственном дворе. Сотрудники украинских правоохранительных органов эксгумировали тело Шевченко и провели судебно-медицинскую экспертизу. По словам Полруя, экспертиза показала, что Шевченко был убит выстрелом в голову.

Тела двух мужчин, которые приезжали в Ягодное, были найдены в погребе 6 или 7 марта. Житель села, видевший тела, сказал, что их руки были связаны за спиной и что у каждого из них было два пулевых ранения — в голову и в спину. Обоим было около 40 лет.

Петр Толочин, которому было за 50, предположительно подполковник в отставке, имел дом отдыха в Золотинке, примерно в 6 километрах от Ягодного. Одна из женщин, находившихся в подвале школы и сидевших близко к двери, в которой были щели, рассказала, что видела, как бронетранспортер привез Толочина, накрытого одеялом, на школьный двор. Она видела, как российские солдаты поставили его на колени и допрашивали, а затем бросили в котельную на другой стороне школьного двора.

На следующий день солдаты привели его в подвал, но на следующее утро забрали, якобы для того, чтобы отвезти в больницу. Другой житель села, который сказал, что хорошо знал Толочина и узнал его там, сказал, что тело Толочина было обнаружено после вывода российских войск 31 марта. Human Rights Watch посетила школу 17 апреля и увидела мешок с телом. Житель села, который опознал тело Толочина, сказал, что у него были огнестрельные ранения в висок и левую ногу.

Михайло-Коцюбинское

4 марта российские войска задержали 38-летнего Олега Прохоренко в городе Михайло-Коцюбинское. Предположительно, он использовал свой телефон для съемки передвижения российских войск и предоставления информации украинским силам. Свидетели рассказали, что видели, как Прохоренко после задержания копал окопы для российских солдат, что является нарушением военного законодательства. Затем в течение нескольких недель его никто не видел. Его тело было найдено 8 апреля в близлежащем лесу, застреленным и закопанным. По данным судебно-медицинской экспертизы, имеющимся в распоряжении Human Rights Watch, у него было огнестрельное ранение в голову с проломом черепа и разрушением мозга.

Убийства гражданских лиц

14 марта, между 13:00 и 14:00, когда российская колонна проходила через село Мохнатынь, солдаты застрелили 17-летних братьев-близнецов Евгения и Богдана Самодий и их друга, 18-летнего Валентина Якимчука. Евгений и Богдан проходили профессиональную подготовку, чтобы стать электриками, а Якимчук был студентом первого курса университета в Чернигове.

Сестра близнецов, Таня, и другие свидетели утверждают, что российские войска не занимали Мохнатин. Таня сказала по телефону, что ранее в тот же день российская колонна была атакована недалеко от Мохнатина, и машины разъехались по разным деревням, включая Мохнатин.

Таня, которая живет на главной дороге, сказала, что ее братья и Якимчук рано утром уехали к друзьям. Она была дома, когда услышала грохот колонны, направлявшейся из центра села по главной дороге в сторону ее дома. После выстрелов она сразу же побежала в сторону центра села и увидела на дороге около 10 российских военных машин, включая бронетранспортеры, машины, перевозящие ракеты, и грузовик с бензином.

Когда она пришла на место происшествия, соседи сказали ей позвать родителей. Когда она вернулась с ними, они увидели на земле тела троих погибших. Евгений и Якимчук были мертвы. Свидетели рассказали, что у Якимчука не было половины головы, а Евгению выстрелили в грудь. Богдан был ранен в живот, но остался жив. Его мать и ее сожитель отвезли его в Черниговскую детскую больницу, но Богдан умер.

4 марта в селе Новая Басан российские солдаты застрелили 14-летнего Дмитрия Соловея, который гонял футбольный мяч на детской площадке возле своего дома. Его брат, 30-летний Сергей, увидев играющего Дмитрия, вышел на улицу, чтобы привести его, но тоже попал под обстрел и был ранен в ногу. Сергею удалось доползти до соседского дома и получить первую помощь. Он не мог обратиться за профессиональной медицинской помощью до тех пор, пока украинские войска не восстановили контроль над районом 31 марта. Их мать, Анжела Соловей, сказала 10 мая, что Сергей остается в больнице, и его выздоровление, как ожидается, займет несколько месяцев.

28 февраля, также в Новой Басане, российские солдаты, по-видимому, выстрелили в голову Николаю Кучерину, около 40 лет, когда он проходил мимо их поста. Глава сельской администрации сказал, что хотя семья знала о смерти Кучерина, его тело оставалось там в течение месяца, поскольку российские войска не позволили родителям забрать его.

Трое жителей села Левковичи рассказали, что около 18:00 28 февраля российские войска вошли в село и застрелили четырех мужчин — Александра Оришко, Александра Деркача, Ярослава Вараву и Сергея Нимченко — в центре села. По словам жителей, мужчины были безоружны, и каждый из них получил множественные пулевые ранения.

Насильственные исчезновения

Human Rights Watch задокументировала шесть случаев, когда российские войска задерживали гражданских лиц, но их семьи не могли найти никакой информации об их обстоятельствах или местонахождении. Во время международного вооруженного конфликта отказ признать факт задержания гражданского лица или сообщить о его местонахождении в заключении может представлять собой насильственное исчезновение, что является преступлением по международному праву. С 24 февраля Миссия ООН по наблюдению за соблюдением прав человека в Украине зафиксировала 204 случая насильственных исчезновений 169 мужчин, 34 женщин и одного мальчика, в подавляющем большинстве которых виновными являются российские вооруженные силы и связанные с ними вооруженные группы.

Российские солдаты задержали Анатолия Шевченко, жителя Ягодной в возрасте около 40 лет, 4 марта. Его соседка видела, как его задержали, а позже он снова сидел в наручниках на бетоне возле здания школы, куда прибывали другие жители, чтобы укрыться в школьном подвале. В течение месяца российские войска использовали школу в качестве своей базы. Члены семьи Шевченко сказали соседу, который регулярно их навещает, что они не получали никаких известий о местонахождении Шевченко.

4 марта, около 15:00, пятеро российских солдат задержали Никиту Бузинова, 24-летнего таксиста из города Чернигова, в его доме в городе Михайло-Коцюбинское. Его дядя, Борис Бузинов, который в это время находился дома, рассказал, что солдаты проверили телефоны всех и увидели, что Никита предоставил информацию украинским силам. Солдаты сначала отвели Бузинова и его девушку Катю, а затем его мать и дядю в близлежащую ветеринарную клинику, где были расквартированы российские войска.

Позже вечером солдаты отпустили всех, кроме Бузинова, сказав, что поговорят с ним и отпустят позже. На следующий день лагерь переместился, и с тех пор Бузинова никто не видел. Борис Бузинов пытался найти Никиту с момента его задержания и в марте разговаривал с военнослужащими различных российских подразделений, дислоцированных в Михайло-Коцюбинском, но не смог получить никакой информации о местонахождении своего племянника.

Наталья Тарашенко, 48 лет, и ее муж, Николай Садовый, 47 лет, жители Красного, Черниговская область, переехали в дом ее матери на другом конце города, потому что их дом находился близко к украинским позициям на главной дороге. Ее муж остался, чтобы заботиться о домашнем хозяйстве и домашних животных. 9 марта к Наталье пришел соседский ребенок и сказал, что ее мужа не видели два дня.

Садовый сказал соседке 7 марта, что у него закончилось сердечное лекарство и он собирается поехать в Чернигов на велосипеде, чтобы купить его. Он был со своим другом Костей Сивко, который также пропал в тот же день. Они опасаются, что российские войска взяли их под стражу. Хотя Красное остается под контролем Украины, чтобы добраться до Чернигова, мужчинам пришлось бы ехать по дорогам, контролируемым российскими силами, через российские блокпосты, а также проехать через Ягодное, которое в то время находилось под контролем России.

10 марта 39-летний Сергей Молош и его друг Виталий Кулик пропали из села Рыжики, примерно в 22 километрах к северу от Чернигова, и есть опасения, что они были взяты под стражу. Мать Сергея, 69 лет, сказала, что мужчины отправились пешком в светлое время суток, чтобы купить мясо в селе Рябцы, расположенном в 2,5 километрах. До Рябцов они так и не дошли, и с тех пор о них ничего не было слышно. Жители села не знали об обстреле ни в одном из сел или на дороге между ними. Российские войска полностью контролировали район, где расположены Рыжики и Рябцы, и российская бронетехника патрулировала дорогу между обоими селами, а также другие соседние села.

Незаконное заключение и бесчеловечные, унижающие достоинство условия содержания под стражей

Human Rights Watch зафиксировала многочисленные случаи, когда российские войска проводили облавы и незаконно удерживали гражданских лиц в грязных и удушающих условиях, ограничивая их доступ к пище, воде и туалетам. Четвертая Женевская конвенция применяется ко всем гражданским лицам, которые считаются защищенными лицами, когда находятся под контролем воюющих или оккупационных сил. Женевские конвенции разрешают интернирование или назначение места жительства защищаемых лиц только по "настоятельным причинам безопасности", в качестве крайней меры. В расследованных случаях Human Rights Watch не нашла оснований для задержания гражданских лиц. Запрет на пытки и другие виды жестокого обращения является абсолютным как по законам войны, так и по международному праву прав человека.

Черниговская область

Ягодное

Российские войска вошли в Ягодное, небольшое село в 15 километрах к югу от города Чернигова, в начале марта, после нескольких дней обстрелов. В течение 28 дней они удерживали более 350 мирных жителей, почти все население, в подвале сельской школы без вентиляции в крайне стесненных и антисанитарных условиях. Они резко ограничили возможность людей покидать подвал даже на короткое время, произвольно лишая их свободы. Семьдесят человек были детьми, в том числе пять младенцев. За это время 10 человек умерли, все пожилые люди.

3 марта российские войска собрали жителей деревни или иным образом приказали им собраться в подвале школы якобы для их собственной безопасности. Некоторые отказались, и им разрешили остаться в своих домах, поскольку они были больны или оказывали кому-то медицинскую помощь.

Российские войска превратили школу в военную базу, подвергая тем самым опасности задержанных там сельчан.

Human Rights Watch опросила 13 человек, содержавшихся в подвале, который состоял из двух больших комнат и коридора из шести комнат поменьше. Они рассказали, что в первые несколько дней российские солдаты вообще не открывали дверь, а затем открывали ее не чаще одного раза в день, позволяя людям нерегулярно выходить в туалет на улице и готовить пищу на открытом огне, а иногда разрешая некоторым заключенным ходить домой и приносить еду в подвал. Они описывали удушающую нехватку воздуха, отсутствие пространства для передвижения или лежания, а также необходимость использовать ведра для туалета. Многие заболели.

Некоторые жители добровольно пошли в подвал, опасаясь продолжения обстрела. Некоторых прямо принуждали. Ольга Владимировна рассказала, что 3 марта трое российских солдат пришли к ней домой, избили и пинали ее мужа, 63-летнего Владимира, в ее присутствии, разбили его телефон и заперли обоих в отдельно стоящем подвале на два дня, пока солдаты жили в их доме. На третий день они приказали супругам пойти в подвал школы.

3 марта Владимир Иващенко укрывался в подвале своего дома вместе с женой, тещей, дочерью и трехлетним внуком, когда пятеро солдат постучали в дверь подвала и приказали всем выйти. 70-летняя теща Иващенко, которая ходила с тростью, осталась внутри. Иващенко объяснила солдатам, что ей трудно ходить. Она вышла из подвала только после того, как один из солдат пригрозил бросить гранату, которую держал в руках, если она не уйдет. На следующий день Иващенко и его семья пошли в подвал школы. Он описал условия, которые там были:

Там было сыро, все кашляли. Воздуха не хватало. Там были сотни людей [и] негде было спать, нас запирали там на несколько дней, в качестве туалета использовали ведра. Представьте себе, что вы неделями сидите на стуле, негде даже прилечь".

Женщина из Ягодной сказала:

В комнате не было света. Мы могли сидеть только на маленьких детских стульчиках или узких скамейках. Наш ребенок сидел и спал на коленях. Воздух был наполнен пылью и запахом извести от стен. ... Через неделю все сильно кашляли. Почти у всех детей была высокая температура, спазмы от кашля, их тошнило. Мы старались не ходить без необходимости, потому что люди сидели так плотно, что передвигаться можно было только боком...

Мы старались много не пить, потому что воды было мало, и мы боялись, что солдаты не разрешат нам пользоваться ... маленьким туалетом на улице. Они ... [солдаты] не давали нам еды в первые дни. ... После этого они разрешили некоторым из нас ходить домой за продуктами. Они разрешили нам развести костер возле выхода и готовить самим. Мы смогли обеспечить пол-литра [приготовленной] еды на двух человек".

Она также рассказала, что солдаты не разрешили 63-летнему мужчине с раком, которому было больно сидеть, уйти домой. Они сказали, что он может "повеситься", чтобы облегчить боль. У некоторых людей от постоянного сидения образовались пролежни. Около 20 марта несколько детей и взрослых заболели ветрянкой и вторичными инфекциями, вызванными расчесыванием волдырей.

Галина Толочина, которая провела почти месяц в подвале Яхидненской школы, рассказала, что для учета дней вместе с другой женщиной нарисовала календарь мелом на одной из дверей подвала. На правой стороне двери она вела список погибших, всего 10 человек, с указанием даты смерти, а на левой - список людей, всего 7 человек, которые были расстреляны или насильственно исчезли.

Толочина сказала, что двое из этих 10 человек умерли дома через несколько дней после того, как солдаты отпустили их из-за быстро ухудшающегося здоровья. Среди восьми умерших в подвале была теща Иващенко, Надежда Бученко. Иващенко сказал:

Представьте себе, что вы неделями сидите на стуле. Прилечь негде, воздуха не хватает. У нее опухали ноги, давление сильно падало. У нас не было лекарств, и мы не могли уехать. Она умерла 28 марта. Ее тело перенесли в котельную, а через два дня русские солдаты разрешили мне ... похоронить ее на кладбище".

Некоторые бывшие заключенные все еще находились в больнице, когда Хьюман Райтс Вотч посетила их 17 апреля, с различными заболеваниями, полученными во время заключения.

Среди них была жена Иващенко, 50-летняя Любовь, которая обратилась в больницу 31 марта, в день их освобождения. У нее опухли ноги, и ей было трудно ходить.

Нова Басан

Николай Дьяченко, 63-летний глава сельской администрации в Новой Басане, провел 26 дней под российским арестом в пяти местах, включая здание почты, склад, летнюю кухню и подвал.

Российские солдаты задержали Дьяченко 5 марта у себя дома вместе с его заместителем. Дьяченко рассказал, что российские солдаты собрали всех мужчин на его улице, когда солдаты устанавливали контроль над селом. Он сказал:

Они потребовали, чтобы мы оделись и пошли за ними. Я спросил, могу ли я взять свои глазные капли, [они сказали], что они мне больше не понадобятся. Я подумал, что они знают, что я глава сельской администрации, и собираются меня расстрелять".

Одно из мест заключения находилось в отдельном подземном подвале площадью не более девяти квадратных метров, где содержалось 20 человек, все мужчины от 22 до 65 лет. Они провели там два дня, с закрытой дверью. Люди начали задыхаться. Дьяченко сказал: "Мы начали стучать в дверь, умоляя [кого-то] открыть ее и дать нам дышать". В конце концов, солдаты оставили дверь слегка приоткрытой, чтобы впустить немного воздуха". Находящимся внутри мужчинам не дали никакой еды, только два литра воды на 20 человек.

Новый Быков

24 марта семь или восемь российских солдат пришли домой к Владимиру Жадану в Новом Быкове, начали стрелять в воздух и потребовали от него отдать телефон. Жадан, 64 года, сказал:

Я был в нижнем белье. ... Они начали бить меня [прикладами], повалили на землю и стали бить ногами в живот, ноги, спину, требуя отдать телефон. ...Затем они завязали мне глаза, надели наручники сзади и увезли. Мне разрешили надеть только тапочки и куртку, штанов не было".

По словам Жадана, его вместе с двумя соседями отвели в подвал сельского детского сада. "Они сняли повязки, но там было совершенно темно", - сказал он. "Мы провели там ночь, замерзая в полной темноте". Утром российские солдаты дали ему штаны, снова завязали глаза и отвели на допрос в соседнюю сельскую школу. После того как Жадана отпустили, вечером он обнаружил, что его дом разгромлен и разграблен.

24 марта солдаты задержали 66-летнего жителя села Новый Быков, так как обнаружили у него мобильный телефон. Они отвели его в небольшую котельную в центре села, в которой находилось около 20 человек. В правом дальнем углу находилась яма глубиной несколько метров. Солдаты поместили его в эту яму, где он провел пять ночей вместе с четырьмя другими задержанными. По его словам, за эти пять дней ему разрешили сходить в туалет только три раза, им не давали никакой еды и только одну бутылку лимонада в день на всех пятерых. "Один из задержанных все время был в наручниках, его руки распухли", - сказал житель деревни.

Киевская область

Дымер

После начала российского наступления 24 февраля Игорь Зырянов, 58-летний парикмахер из Киева, вместе с женой и 12-летней дочерью бежал на свою дачу в Богданы, село примерно в 80 километрах к северу. Утром 21 марта Зырянов и пять друзей, включая двух женщин, собрались в доме своего соседа, 47-летнего Павла Рудыка, потому что у него был интернет. Вскоре шесть российских солдат в масках приехали на бронированном автомобиле. Они приказали всем выйти, проверили документы и украли 11 000 долларов США, которые, по словам Зырянова, были у него в папке с паспортом.

Солдаты конфисковали два автомобиля, припаркованных во дворе, сняли с них номера и нанесли на них букву "V", один из российских символов конфликта в Украине. Они завязали глаза четырем мужчинам, сковали их за спиной пластиковыми наручниками и уложили в багажники двух автомобилей. Двух женщин они посадили на заднее сиденье одной из машин и отвезли всех шестерых примерно за 30 минут до комплекса завода по производству окон в городе Даймер.

Там их отвели в помещение площадью 40 квадратных метров, которое Зырянов описал как компрессорную станцию с большим промышленным воздушным насосом в центре помещения. Шестеро друзей провели там три дня под стражей. Когда они прибыли, в комнате уже находились по меньшей мере 30 человек, а к концу дня их число увеличилось до 49. По словам Зырянова, возраст задержанных варьировался от 17 до 73 лет, по крайней мере, восьми из них было 17 и 18 лет, а один молодой человек находился там в течение двух недель до их прибытия.

Зырянов и Рудык, опрошенные по отдельности, сказали, что в помещении было очень мало света. Вместо унитазов было два ведра, одна 20-литровая бутылка воды и один шланг для питья, и что всем, кроме женщин, завязывали глаза и надевали наручники с застежками-молниями.

Зырянов сказал:

В двери было небольшое отверстие, через которое проникало достаточно света, чтобы мы могли понять, день сейчас или ночь. Люди спали и сидели на земле, на пластиковых ведрах или на каких-то тряпках, кроватей не было... Места для лежания не хватало, поэтому спали посменно. Еду давали раз в день... Один раз был ячмень, один раз макароны, один раз что-то вроде вареного риса. Мы... научились ослаблять застежки-молнии, когда закрывали дверь, и снимали повязки, когда русских солдат не было рядом".

23 марта российский офицер сказал задержанным, что их будут освобождать группами. Зырянов, Рудык и еще четыре их друга были во второй группе, вместе с тремя другими. Их отвели с завязанными глазами и наручниками в центр Дымера около 16:00. Зырянов сказал, что российские солдаты сказали им, что их убьют на месте, если они будут задержаны снова.

Когда они вернулись домой, оба мужчины обнаружили, что их дома разграблены. Рудык сказал, что среди украденных вещей были автомобиль, обручальное кольцо его жены, генератор, инструменты, колонки Bluetooth, около 30 000 долларов наличными и часы стоимостью 22 000 долларов США.

Пытки и другие виды жестокого обращения

Дымер

Зырянов и Рудык рассказали об издевательствах, которым они подверглись в течение трех дней содержания под стражей на заводе по производству окон. Зырянов рассказал, что в первый день, 21 марта, российские солдаты конфисковали их телефоны и потребовали коды доступа. Каждый день солдаты допрашивали их по очереди по 10-15 минут в соседней комнате. Он сказал, что у солдат были прозвища для всех задержанных, а его они называли "американцем" из-за американских виз в его паспорте.

Его трижды допрашивали с завязанными глазами о том, где он служил в армии и почему он поехал в США. Солдаты дважды ударили его прикладом автомата, когда им не понравились его ответы. Зырянов сказал, что его пощадили по сравнению с другими: "Они использовали "электрошокеры" и избивали некоторых задержанных. Мы слышали крики".

Рудык сказал, что солдаты дважды допрашивали его и подвергли инсценировке казни:

Я сидел с завязанными глазами и в наручниках. Они сказали мне, что для меня все кончено. Они приставили к моей голове винтовку, зарядили ее, и я услышал три выстрела. Я слышал, как гильзы падали на землю. ...Они сказали мне, что в следующий раз они не промахнутся, если я не расскажу им все... участвовал ли я в событиях на Майдане [протесты 2013 года в Киеве] или воевал в войне 2014 года. Во время второго допроса ко мне применили электрошокер. Они ударили меня током по затылку. Это было очень больно".

Рудык сказал, что по состоянию на середину апреля более 40 человек, задержанных на заводе по производству окон, все еще числились пропавшими без вести. Рудык и Зырянов сообщили, что 14 апреля после испытаний пропали еще двое задержанных - водитель-волонтер Красного Креста и медсестра. В репортаже CNN от 27 апреля о промышленной площадке завода по производству окон репортеры взяли интервью у Владимира Храпуна, бывшего заключенного, которого российские войска насильно перевезли в Россию вместе с десятками других заключенных завода по производству окон. Храпун оказался тем самым водителем Красного Креста, которого описывали другие заключенные, и который сказал CNN, что был освобожден в рамках обмена пленными.

Новая Басань

Николай Дьяченко, глава администрации села Новая Басань, рассказал, что в одном из пяти мест, где он содержался, российские солдаты вывели его на улицу вместе с другими задержанными. Они завязали им глаза и потребовали, чтобы они сотрудничали, если хотят выжить. Затем Дьяченко услышал винтовочные выстрелы и подумал, что кого-то казнили. Они также угрожали подвесить его за ноги, проткнуть пальцы и насадить на деревянный шест, чтобы он "умер от сильной боли". В пятом месте заключения, небольшой летней кухне, заполненной задержанными, солдаты угрожали бросить гранату. "Я был уверен, что не переживу задержание", - сказал Дьяченко. Он и другие задержанные вместе с ним были освобождены после вывода российских войск из этого района.

В Новой Басане Human Rights Watch поговорила с жителем села, который участвовал в местном отряде территориальной обороны - квазивоенной группе сопротивления в Украине против российского вторжения. 9 марта около 15 российских солдат приехали на бронетранспортере и под дулом пистолета взяли жителя деревни и его 25-летнего сына, также активного участника сопротивления. Они поставили их на колени, стреляя из винтовок в воздух, связали им руки за спиной и приказали показать, где они спрятали оружие.

Солдаты отвели сына в подвал и заставили его выкапывать закопанное оружие. Солдаты завязали жителю деревни глаза, посадили его в бронетранспортер и отвезли на ферму. "Они посадили меня на стул", - сказал он. "Я сказал им, что отдал им все оружие, которое у меня было, но тут кто-то ударил меня ногой по затылку, и я упал".

Солдаты отпустили его на следующий день, снова задержали 12 марта и удерживали до 31 марта. Они отвели его обратно на ферму и угрожали отрезать ему руки или переехать его танком, если он не расскажет им больше о сопротивлении.

Житель деревни рассказал, что один солдат связал ему руки спереди застежкой-молнией и подвесил трос к потолку крыши, вытянув руки вверх, так что кончики пальцев ног касались пола. По его словам, единственным способом избежать боли было встать на цыпочки. В таком положении его держали два-три часа. Он был освобожден после того, как российские войска были выведены из Новой Басани.

Гостомель, Киевская область

Александр Новиченко, 35 лет, эвакуировал свою мать из Гостомеля, но остался кормить домашних животных - своих и соседских. Днем 27 марта, когда он закрывал ворота соседей, российский солдат взял его под стражу, связал ему руки за спиной молнией, завязал глаза и столкнул в подвал, где в течение двух дней солдаты неоднократно допрашивали его и били электрошоком.

"Застежка-молния была затянута так туго, что мои запястья распухли", - сказал он. "У меня была открытая рана на колене, и они били меня током прямо туда... Я кричал от боли, говорил им, что ничего не знаю, но они продолжали бить меня током". Через два дня солдаты надели ему на голову черный мешок и отпустили в деревне.