Съезд был разогнан минскими большевиками: группа Мясникова — Кнорина — Ландера считала подобный форум лишним, видела в нем угрозу своей власти. Но центральное руководство правящей партии и Совет народных комиссаров были с этим категорически не согласны. Сразу же после разгона Сталин лично связался с Минском, потребовал выпустить арестованных и немедленно начать работу по созыву второго съезда. Найденные относительно недавно документы подтверждают, что такая работа была начата. И только немецкая оккупация края помешала проведению нового съезда. Зато уже в январе 1918 года в Петрограде был создан Белорусский национальный комиссариат. Главной его задачей стало формирование условий для провозглашения Белорусской советской республики.

В течение нескольких месяцев после второго провозглашения ­БССР в июле 1920 года в условиях советского строя и продолжающейся войны в нашей республике фактически действовала многопартийная система. В Беларуси легально существовало сразу несколько еврейских социалистических партий, но главными игроками были, безусловно, большевики и белорусские эсеры. Между ними установились весьма парадоксальные отношения. С одной стороны, был общий враг: польские интервенты и русские белогвардейцы. С другой — каждая партия желала добиться руководящей роли в условиях советской политической системы. И при этом они страшно не доверяли друг другу.

Форумом, на котором можно было добиться компромисса, должен был стать второй Всебелорусский съезд Советов, намеченный на декабрь 1920 года — ровно сто лет назад. Между двумя советскими партиями развернулась настоящая конкурентная борьба. Лидеры эсеров Полута Бодунова и Язэп Мамонько пытались доказать руководителям большевиков Александру Червякову и Вильгельму Кнорину, что они также стоят за строительство процветающей советской Беларуси, но видят этот путь несколько иначе. Казалось, до долгожданного компромисса рукой подать. Ведь дискуссии хоть и носили порой ожесточенный характер, но все же проходили в товарищеской атмосфере. Стороны даже шли на некоторые уступки друг другу. Так, 23 сентября 1920 года центральный комитет белорусских эсеров исключил из партии «за неподчинение партийной дисциплине» премьер-министра БНР Вацлава Ластовского и руководителей заграничных эсеровских групп.

Но в ноябре 1920-го произошли события в Слуцке. Тогда значительная часть белорусских эсеров открыто поддержала вооруженное выступление против советской власти. Большевики поставили вопрос ребром: либо вы с нами, либо против нас. В итоге на третьем съезде КП (б)Б, который проходил 22—25 ноября 1920 года, партия белорусских эсеров характеризовалась «как организация, стремящаяся проводить под флагом советской власти принцип мелкобуржуазной национальной государственности». На открывшийся 13 декабря в Минске второй Всебелорусский съезд Советов было избрано 185 коммунистов, 18 сочувствующих, 23 беспартийных, пять бундовцев и только один белорусский эсер.

Съезд стал знаковым событием в нашей истории. Ведь 31 июля в Минске «Декларация о провозглашении независимости Советской Социалистической Республики Белоруссии» была провозглашена на совместном заседании представителей политических партий и общественных организаций. А съезд Советов был законным органом, предусмотренным Конституцией 1919 года. Теперь Белорусская советская республика стала полноправным государством.

В свою очередь эсеры тоже все меньше были готовы идти на компромисс. Разногласия между двумя партиями нарастали. На декабрьской конференции Белорусской партии эсеров Павел Бердник едва не был исключен даже за само предложение более активного сотрудничества с коммунистами. Дело шло к трагической развязке…

В феврале 1921 года ЧК по разнарядке из центра арестовала 862 белорусских эсера. Любопытно отметить, как повели себя белорусские большевики. 3 марта Александр Червяков обратился с просьбой освободить лидеров эсеров под свое поручительство. В наркомате внутренних дел ­БССР однозначно утверждали: «Бодунова не может иметь никакого отношения к савинковскому оттенку, а посему не может принести вреда нашей работе». Но из Москвы доставленным туда арестованным ответили предельно кратко: «Мы вас ни в чем не обвиняем, а держим как эсеров».

Опыт упомянутых здесь двух съездов достаточно показателен. Компромисс, к которому пришли разные политические силы в декабре 1917 года, позволил заложить фундамент нашей государственности в ХХ веке. Мы стоим на нем до сих пор. В 1920 году такого компромисса достичь не удалось.

Но показательна сама попытка. Это важное свойство белорусской политической культуры. Мы часто повторяем слово «памяркоўнасць», не всегда задумываясь о его значении. А ведь оно имеет глубокий смысл, подразумевая в том числе и умение договариваться. Зачастую (если не всегда) — за счет взаимных уступок. Общенациональный диалог — это не сиюминутное требование политического момента. Умение его вести укоренено в нашей истории. Просто ее надо знать и делать выводы. Иначе, как говорил великий Ключевский, история будет наказывать за невыученные уроки.