Друзья твердят: "Все средства хороши, чтобы спасти от злобы и напасти хоть часть Трагедии, хоть часть души..." А кто сказал, что я делюсь на части?
И как мне скрыть - наполовину - страсть, чтоб страстью быть она не перестала? Как мне отдать на зов народа часть, когда и жизни слишком мало? Нет, если боль, то вся душа болит, а радость - вся пред всеми пламенеет. И ей не страх открытой быть велит - ее свобода, та, что всех сильнее.
Я так хочу, так верю, так люблю. Не смейте проявлять ко мне участья. Я даже гибели своей не уступлю за ваше принудительное счастье... О. Берггольц
В душе и за окном Цветет весна! Ты, ей подобно, Прелести полна. Искрится смех, Глаза сияют озорно, А жизнь пьянит, Как крепкое вино! Прольются счастьем Звездные дожди — Ты лишь надейся, Верь, люби и жди!
Привык он рано презирать святыни И вдаль упрямо шел путем своим. В вине, и в буйной страсти, и в морфине Искал услад, и вышел невредим.
Знал преклоненья; женщины в восторге Склонялись целовать его стопы. Как змеерушащий святой Георгий, Он слышал яростный привет толпы.
И, проходя, как некий странник в мире, Доволен блеском дня и тишью тьмы, Не для других слагал он на псалтири, Как царь Давид, певучие псалмы.
Он был везде: в концерте, и в театре, И в синема, где заблестел экран; Он жизнь бросал лукавой Клеопатре, Но не сломил его Октавиан.
Вы пировали с ним, как друг, быть может? С ним, как любовница, делили дрожь? Нет, одиноко был им искус прожит, Его признанья, - кроме песен, - ложь.
С недоуменьем, детским и счастливым, С лукавством старческим - он пред собой Глядит вперед. Простым и прихотливым Он может быть, но должен быть - собой! В.Брюсов