Многих евреев Катастрофа привела к кризису веры. «Где был Б-г в это время? — спрашивали они. — Как Он мог терпеть страдания миллионов беспомощных людей, среди которых были невинные дети?»
Да, вера многих, прошедших лагеря, не выдержала смрада крематориев. И сегодня, через более чем 70 лет после разрушения последней немецкой фабрики смерти, эти вопросы по-прежнему требуют ответа.
Они все больше привлекают внимание по мере того, как ощущение остроты трагедии проходит. Не ответив на эти вопросы, невозможно верить в особую миссию еврейского народа.
Но вопрос о роли Б-га в Катастрофе можно задать с разной целью. Тот, кто представляет Всевышнего в виде безличной космической силы, равнодушной к индивидуальной судьбе, ищет в молчании Творца лишь подтверждение своей концепции.
Я считаю, что к проблеме веры в Освенциме можно подходить лишь с чистыми намерениями. Кризис веры в лагерях мог испытать только тот, кто верил в живого Б-га Израиля. Лишь с таких позиций можно вопрошать «Где был Б-г?» и даже спорить с Ним.
Этот горький вопрос, исходящий из самого сердца, — потребность веры. В книге Эли Визеля «Ночь» описывается, как немцы вешают маленького мальчика.
Кто-то спрашивает: «Где же сейчас Б-г?» Этот вопрос правомерен. Не задать его было бы святотатством.
Вера несовместима с таким ужасом. Полагающийся на Б-га требует от Него справедливости. Верующий не может согласиться с тем, что Б-г способен на жестокость. В то же время он знает, что Творец управляет всем, что существует под солнцем. Человек пытается понять механизм Божьей власти.
Вопрошать господа — это наша прерогатива еще с древних времен. Авраам спорил с Б-гом по поводу Содома и Гомор-ры. Смиренный праведник все же осмелился бросить вызов самому Всевышнему: «Неужели судья всей земли не рассудит справедливо?»
Тут нет противоречия. Верующий вопрошает Б-га именно потому, что верит. Авраам не мог вынести, чтобы Творец совершил несправедливость.
В этом же суть дилеммы Иова. Он страдал не потому, что на него обрушились несчастья, а потому, что поколебался его идеал справедливости. Иов не мог принять аргументы своих друзей не из-за преувеличенного самомнения и не из-за того, что считал себя непогрешимым праведником. Его возмутило, что они защищали зло, доказывая, будто оно и есть справедливость. Сами того не понимая, они оскорбили достоинство Творца, в Которого верил Иов.
Pashutka (Pashutka) писал (а) в ответ на сообщение:
> Кризис веры в лагерях мог испытать только тот, кто верил в живого Б-га Израиля. Лишь с таких позиций можно вопрошать «Где был Б-г?» и даже спорить с Ним. quoted1
Каким кроме живого может быть Бог Израиля? Спорить с Богом в иудаизме нельзя. Это в Древнем Риме можно было с Богами спорить. Евреи, за то что уподобились римлянам (небось тоже с Богом спорили) были наказанны Богом через Римлян (Стена Плача). У Евреев один только путь — читать Тору и исполнять 613 заповедей иначе опять Бог накажет.
> Каким кроме живого может быть Бог Израиля? > Спорить с Богом в иудаизме нельзя. Это в Древнем Риме можно было с Богами спорить. Евреи, за то что уподобились римлянам (небось тоже с Богом спорили) были наказанны Богом через Римлян (Стена Плача). > У Евреев один только путь — читать Тору и исполнять 613 заповедей иначе опять Бог накажет. quoted1
Как жестоковыйно и озлобленно ты пишешь… В тебе нет сострадания и божественной доброты к людям, равно как и ко всякому живому существу, которое может жестоко страдать из-за возникших на жизненном пути тяжких бедствий, мытарств и горестей, которые приходится волей-неволей преодолевать…
> У Евреев один только путь — читать Тору и исполнять 613 заповедей иначе опять Бог накажет. quoted1
Поиск Б-жьего присутствия в лагерях смерти — в классических традициях иудаизма.
К несчастью, в отличие от истории с Иовом Всевышний так и не показал Свое лицо узникам Освенцима, и миллионы людей, предоставленных самим себе, испытали беспредельное отчаяние.
До сегодняшнего дня теологи спорят о том, что же ответил Творец Иову. Но ясно одно: Б-г ему открылся. И Иов примирился с Господом:
"Я слышал о Тебе, но теперь я воочию вижу Тебя. И я отказываюсь от своих слов и раскаиваюсь, ибо я прах и пепел"
. В Катастрофу такого не произошло.
До самого конца лицо Б-га было сокрыто. Миллионы взывали к Нему, но тщетно. Они слышали о Всевышнем, но глаза их видели только прах и пепел, в который превращались они и всё, что было им дорого.
>> А я поверил что казаки ж….ов топили в Днепре quoted2
>
> Что значит «поверил» или «не поверил»? > А где семейные предания? > Чем гордился твой казацкий род?! quoted1
А где моему роду было взять евреев в Сибири? Хотя….можете помочь, переселяйтесь на дикий берег Иртыша. Уверяю, там вскоре новый Гоголь появится….вслед за Янкелем
> До самого конца лицо Б-га было сокрыто. > Миллионы взывали к Нему, но тщетно. > Они слышали о Всевышнем, но глаза их видели только прах и пепел, в который превращались они и всё, что было им дорого. quoted1
Мельницы Господни мелют медленно, но мелко и тщательно….
Жестокость немцев превосходит все известное в истории. И все же их величайшее преступление — это изощренная система планомерного уничтожения человека в человеке.
Они использовали свою варварскую власть над беспомощными жертвами не только для того, чтобы заставить их физически страдать, но и для того, чтобы они потеряли всякие остатки человеческого достоинства. Ничего подобного никогда еще не знал мир. Жестокость нацистов отличалась от жестокости других насильников не только степенью.
Немцы разработали уникальную систему обесчеловечивания своих жертв. Это специфически немецкий вклад в преступления против человечества.
Люди, освобождавшие лагеря, говорят: то, что мы видели, нельзя забыть. Это превосходит весь человеческий опыт и перечеркивает все моральные представления.
Изучая историю Катастрофы, лично я просто не могу себе представить, как можно было выжить даже один день в немецком лагере смерти. Все, что было дорого человеку, там намеренно уничтожалось. Семейные узы разрывались. Родительские чувства топтали ногами. Над состраданием насмехались.
И все это — в условиях предельного физического напряжения, под страхом смерти. Как же мог человек вынести это и не сойти с ума? Как он мог не сломаться, не потерять человеческий облик?
Известно, что люди в лагерях превращались в так называемых «мусульман». Узник продолжал существовать по инерции, когда все человеческое было в нем убито.
Леон Поляков так описывает «мусульман»:
«Когда они еще могли идти, они шли как автоматы; остановившись, они уже не могли больше двигаться. Они падали ничком на землю; ничто больше не имело для них значения. Тела их загораживали проход. Можно было наступить на них, и они не шевельнули бы ни рукой, ни ногой. Из их полуоткрытых ртов не вырвался бы крик боли. И все же они были еще живы… «
Людей можно сломить духовно так же, как и физически. Если были физические «мусульмане», то были и «мусульмане» моральные. И те и другие — жертвы нацистов. Невозможно понять, как удалось подавляющему большинству узников сохранить свой человеческий облик до самого конца и даже достичь таких высот самопожертвования! Это и есть истинная загадка гетто и лагерей.
> Уверяю, там вскоре новый Гоголь появится…. quoted1
Упаси Б-г!!! Видимо уже до конца жизни мне не дано будет понять, почему американский saloon или английский паб — это хорошо, а вот еврейская корчма в черте осёдлости — очень плохо!
Глоток Кофе (Algvazil) писал (а) в ответ на сообщение:
> Как жестоковыйно и озлобленно ты пишешь… quoted1
На самом деле я просто завидую. В Иудаизме все очень ясно. Когда, я мечусь и думаю, а правильно ли я живу, а как поступить в данной ситуации, а что там в конце жизни. У иудеев на все есть ответ, а если нет, то идёшь к раввину и он скажет, что делать. И главное нет дешевных страданий — делай как говорят и ты будешь в раю. Я очень близко знакома с ортодоксальными семьями.