ГЕНРИХ ЛАТВИЙСКИЙ
ХРОНИКА ЛИВОНИИ
CHRONICON LIVONIAE

ПРЕДИСЛОВИЕ
I
Вождь нашей партии т. Сталин, тт. Жданов и покойный Киров в своих, составивших эпоху в развитии нашей исторической науки, замечаниях по поводу конспекта учебника по истории СССР со всей силой подчеркнули необходимость изучения истории СССР, истории народов, вошедших в состав СССР В этих замечаниях указывалось на необходимость создания такого учебника истории СССР, где бы история великоруссов не отрывалась от истории других народов СССР. В частности тт. Сталин, Жданов и Киров говорили о необходимости учесть данные по истории Прибалтийских народов, имея в виду народы, населяющие Латвию, Эстонию, и Литву, народы освобожденные от гнета великорусских помещиков и капиталистов Великой Октябрьской Революцией.

Выходящая ныне в свет Хроника Ливонии Генриха Латвийского является важнейшим источником для изучения далекого прошлого Прибалтийских народов. Она говорит о временах давно минувших. Однако, значение этого памятника не ограничено тем, что он является первоклассным историческим источником для познания истории Прибалтики и северо-западной Руси. Произведение средневекового хрониста, как это ни покажется на первый взгляд странно, весьма актуально и в наши дни, ибо лавры меченосцев, предававших огню и мечу Ливонию и Эстонию больше семисот лет тому назад, не дают спать Гитлеру, Герингу, Гебельсу и Розенбергу. Эти люди в настоящее время, в новой исторической обстановке хотят повторить завоевание Прибалтийского края немецкими феодалами.

Вопрос о колонизации Прибалтики германским империализмом был поставлен еще при Вильгельме II в книге Отто Таненберга "Grossdeutschland", вышедшей в 1911 г. и положившей начало довольно обширной, особенно в военные годы, литературе, о так называемой [VI] неймановской концепции "срединной Европы". (Одна из самых капитальных работ этого периода — "Westrussland und seine Bedeutung fuer die Entwicklung Mitteleuropas" под редакцией M. Зеринга, 1917 г.). Очень ярко идея колонизаторской роли германского империализма в Прибалтике выражена в книгах Гитлера ("Mein Kampf") и Розенберга. В последнее время колонизации Прибалтики в различных вариациях фашистскими погромщиками посвящена обильная "литература" о "срединной" или "промежуточной" Европе (книга Вирзинга "Mitteleuropa" и др.). Наиболее законченную концепцию захватнических целей германского фашизма мы находим в книге кенигсбергского профессора Фридриха Лезиуса "Deutschland und der Osten", где между прочим сказано следующее: "Цель Германии будет достигнута тогда, когда ей удастся оттеснить русских от Балтийского моря и отодвинуть русско-германскую границу к Днепру. Тогда Финляндия оказалась бы под нашей опекой, порты Кронштадта и Либавы были бы к услугам наших военных кораблей, а Нарва, Пейпус и Великая Березина могли бы образовать вторую сильно укрепленную линию обороны".
Вот "большая программа" империалистического захвата и колонизации германским империализмом балтийских территорий.

Одновременно для германского фашизма Прибалтика представляет большой интерес, как антисоветский плацдарм. Этот вопрос живо обсуждается в балтийской печати и особенно в латвийской. В основу активной антисоветской политики германский империализм кладет возможность удара, в случае нападения Японии на Дальний Восток, по Советскому союзу с остороны Запада и в первую очередь со стороны Прибалтики. Балтийская печать открыто обсуждает такую возможносеь германской экспансии на балтийскую территорию с целью использования этой последней в качестве базы для операций против Советского союза.
Наиболее откровенную захватническую программу по отношению к балтийским государствам сформулировал "Национал-социалистический календарь". Вот что говорится о Прибалтике в этом календаре, предназначенном для массового распространения: "Страны Прибалтики населены преимущественно германским населением. В 1915 г. победоносные германские войска были встречены с радостью... В 1918-1919 гг. германские добровольческие отряды завоевали этот край. В 1920 г. Версальский мирный договор установил власть иностранных правительств над балтийскими народами. Прибалтика вновь станет германской". Эта исключительная даже для фашистских литераторов по своей наглости цитата действительно не нуждается в комментариях. Достаточно лишь отметить, что столь неприкрытая аннексионистская пропаганда и столь чудовищная фальсификация историй вызвали возмущение даже у сотрудника консервативного английского журнала: приводя эту цитаду, Роберт Макрей пишет: "Еще никогда не было столь беззастенчивой пародии на историю" (Nineteenth Century, май 1935 г.)

В планах подготовки германским фашизмом большой войны территория Прибалтийских стран занимает далеко не последнее место. Третья империя подготавливая нападение на СССР, старается занять командующие позиции в Прибалтике. Германский фашизм использует для своей подрывной деятельности экономическую связь Прибалтийских стран с Германией. Фашистская Германия покупает промышленное сырье и продовольствие в Прибалтийских странах и сбывает им втридорога германские товары. Германский импорт в Прибалтике все увеличивается. В Эстонии Германия оттеснила Англию на второе место. Дефицит в торговле Прибалтики с Германией растет из месяца в месяц.
Наряду с экономическим проникновением в лимитрофы, германский фашизм плетет политические интриги на берегах Балтийского моря. Он раскидывает там густую сеть агентов, навербованных из среды гитлеризованного немецкого меньшинства этих стран. В Латвии, Эстонии и Литве открыто функционируют ячейки и гитлеровские организации молодежи. В Латвии, Литве и Эстонии каждое немецкое предприятие, фабрика, магазин, театр имеют гитлеровские ячейки. Во всех столицах Прибалтики издаются фашистские газеты, субсидируемые Берлином (Rigasche Rundschau, Reveler Zeitung и др.).

ВВЕДЕНИЕ
I Рукописи, издания и переводы Хроники

Древнейшая Хроника Ливонии, так называемая Хроника Генриха Латыша, впервые появилась в печати в 1740 г.1 Издана она была Иоганном Даниэлем Грубером по рукописи XVI в., найденной им в Ганновере2. Эта рукопись, содержавшая почти полный текст Хроники, имела групейший недостаток: текст ее не был свободен от интерполяций, позднейших вставок, кое-где, как оказалось впоследствии, сильно изменявших смысл. Для восстановления первоначального текста Йог. Дан. Грубер сделал немало конъектур, но далеко не всегда удачных. Через семь лет после груберова издания аренсбургский ректор - Иоганн Готфрид Арндт напечатал перевод Хроники с латинского языка на немецкий3, снабдив его (также мало удовлетворительными) собственными текстологическими конъектурами, но кроме того — и некоторыми вариантами к тексту Грубера по двум другим рукописям — ревельской и рижской4. Много позднее, в 1853 г. во 2-м томе Scriptores rerum Livonicarum А. Ганзен еще раз напечатал Хронику по тексту Грубера со своим немецким переводом, добавив новые варианты из четвертой — дерптской рукописи5, но при этом впервые разделил Хронику на главы, установил правильное понимание ее хронологии и датировку событий, запутанные Грубером, а в своем введении к изданию положил начало научному исследованию Хроники.
Таким образом, в течение более ста лет Хронику читали по интерполированному тексту, далекому от первоначального. Положение изменилось после открытия Августом Беловским в 1862 г. старейшей и единственной пергаменной рукописи Хроники в библиотеке графов Замойских в Варшаве 6. Эта замечательная рукопись легла в основу нового немецкого перевода, сделанного Эд. Пабстом7, и нового критического издания Хроники, выполненного Вильгельмом Арндтом 8. Как Э. Пабст, так и В. Арндт, в особенности же последний, привлекли к своей работе, кроме кодекса Замойских (Z), все известные и доступные им рукописи Хроники, каковых у В. Арндта было девять.
В. Арндтом впервые была сделана попытка выяснить взаимоотношение между разными рукописями, их родство и генеалогию для того, чтобы установить наконец правильную традицию текста.
Только после этого стало вполне очевидно, что текст Хроники подвергся значительной переработке во второй половине XVI в., был дополнен многими вставками и сильно изменен вообще. Все сохранившиеся рукописи Хроники после исследования В. Арндта9 стали рассматриваться, как две различные группы: неинтерполированные и интерполированные. Издание, построенное В. Арндтом на весьма солидном основании, оказалось для своего времени [3] образцовым10 и доныне остается наилучшим из существующих.
Однако, ни у В. Арндта, ни в дополняющих его изысканиях Г Беркгольца 11 рукописная традиция Хроники не была исследована до конца. Исчерпывающе и окончательно сделано это лишь недавно в уже упоминавшейся нами12 большой, в высшей степени точной и содержательной работе Л. Арбузова.
Убедившись в том, что В. Арндт вовсе упустил из виду некоторые рукописи13; что предложенное им деление рукописей на три группы (1 — codex Z, 2 — две другие лучшие неинтерполированные рукописи S и R с их списками S1 и R1, 3 — интерполированная группа, идущая от сочтенного пропавшим кодекса Oxenstierna)14, вообще несовершенно, так как не учитывает родства неинтерполированной группы SR с интерполированными рукописями15 и оставляет в стороне вопрос о соотношении между Z и SR; наконец, заметив, что и самое оформление текста [4] у В. Арндта иногда не лишено субъективности в выборе основного варианта16, Л. Арбузов сызнова предпринял полное сличение всех сохранившихся рукописей Хроники. Он дал образцовое описание их и, на основании внимательных текстологических изысканий, пришел к окончательным выводам о взаимоотношении текстов и удельном весе каждого17, что позволило ему сделать немало поправок к изданию Б. Арндта, в большинстве являющихся теперь обязательными для всякого нового издателя Хроники, принимаемых и в нашем издании.

Что касается переводов Хроники, то о трех немецких мы уже упоминали. Из них доныне сохраняет свое значение перевод Э. Пабста не только потому, что сделан по более правильному тексту и снабжен хорошими топографическими примечаниями, но и по качеству самой передачи латинского оригинала. Об этом последнем качестве В. Арндт отзывался довольно сурово: он находил перевод Э. Пабста "жестким и инертным из-за сохранения в нем строя латинской речи и устарелости форм немецкой", что "наводит скуку на читателей"18. С этим отзывом трудно согласиться. Проблема перевода на чужой язык текста, стилистически своеобразного, никак не может (да и во время В. Арндта, разумеется, не могла) считаться решенной, а это вещь не столь простая, чтобы решать ее в двух словах. Ясно во всяком случае, что Э. Пабст не только превосходно знал латинский язык, но чувствовал и особый стиль Хроники. Устарелость языка в его переводе (может быть, действительно несколько избыточная) — результат намеренной архаизации, стилистическая подделка средневековья и в известной мере могла бы рассматриваться не как дефект, а как достоинство. Было бы, наоборот, совершенно ошибочно, из опасения "навеять скуку на читателей"19, стилистически вуалировать в переводе присущие оригиналу "скучные" черты. Как бы то ни было, лучшего перевода Хроники, чем перевод Э. Пабста, пока нет.