И наченшим же им зборовати во граде Фераре, в державе Марко[зо]ве, а русски зовется князь, а збор бысть на память святаго Иванна Богослова, а в той збор ничтоже бысть межи ими. И три зборы збороваша, Никейскому Висариону и Сидору, а Марку Ефесскому седящу и молчащу, а на четвертый збор нача Марко глаголати тихим гласом к папе, и к гардиналом, и арцибискупом, и бискупом, и к всему латинскому языку, и рекшу ему: "слыши, честный папа Римскии и учителю латынскаго языка, како ты глаголеши и осьмым сбором нарекаеши, и собе в начале поминаеши а царя не нарекаеши ни в котором слове, и своим собором зовеши осмым, а седми святых собор отрекаешися, а патриархов собе братьею не зовеши, латыню в начале поминавши, а православие последи поминаеши?"

Ему же папе сумневшуся и молчавшу им на долзе времени (велика бо бе гордость и буйство латинское, и никакоже возмогоша отвещати смиренному словеси его, святому же и великому Марку еще тихим гласом глаголющу, и гардиналу Иулияну и Андреяну и Iоанну гордостию, высокою мудростию отвещавающим. Святому же Марку глаголющу к ним: "о латыни! доколе буйствуете и неправду мудрствуете, и на святых седми соборов глаголющее и отрекающееся святых седми папежов и святых отец заповедей, якоже заповедавши нам православным християном блюсти и хранити седми зборы. Святым первым папою Селивестром первыи збор бысть в начале, а Ондрияном последний свершися – ни приложити, ни уложити ничесоже, и аще кто приложит или уложит, анафема да будет. А ты ныне, папа Евгениос, не токмо приложил еси что добро, но и седми збор отрекаешися, а осмым зовеши, и собя в начале поминаеши, а святых отец не воименуеши, а своим збором осмым зовеши, анафеме предаешися"