Получив удовлетворение от признания своей власти и способностей, взяточник, конечно, испытывает определенные угрызения совести за совершение публично осуждаемого проступка. Ведь он в любую минуту рискует стать «изгоем», каждая взятка несет в себе риск потери всего достигнутого. Коррупционер постоянно находится в шизофреническом состоянии, где испытываемое чувство вины не позволяет полноценно ощущать эмоции радости и удовлетворения.

Уже сегодня, по данным газеты The Guardian, около 40% британских депутатов вынуждены пользоваться помощью психиатров в связи с тем моральным давлением, которое им приходится переживать на работе. Ведь они часто вынуждены принимать «болезненные решения», создающие финансовые трудности для некоторых частей населения. Такие, например, как определение уровня пособий, приоритетов здравоохранения, и прочие социальные вопросы, на выбор решения которых в России еще недавно было принято влиять при помощи взяток.

«Такого рода беспокойства, с течением времени, грозят стать симптомами депрессии, и люди могут почувствовать, что они уже неспособны принимать самостоятельные решения», — утверждает психолог. В переводе на российские реалии, это, видимо, должно означать, что впавшему в депрессию чиновнику остается ориентироваться на сумму поощрения, когда уже не осталось никаких сил на вынесение профессионального вердикта.

Три стадии коррупционной болезни

В психиатрии подобно изучены такие состояния. В научных исследованиях можно обнаружить описание трех этапов развития психической болезни, характерной для коррупционеров.

Пока еще она не имеет общепризнанного названия, однако принято считать, что по природе своей это аддиктивное поведение. Суть его заключается в стремлении изменить свое психическое состояние посредством приема некоторых веществ или фиксацией внимания на определенных предметах или видах деятельности. Другими словами, искать в любом событии повод для мзды.

На первом этапе коррупционеры еще сохраняют способность произвольно регулировать свое поведение. Получение неправедного дохода является лишь средством выбора для достижения эмоционально комфортного состояния. Иначе говоря, на этом этапе коррупция выступает лишь простейшим путем для самоутверждения.

Второй этап развития зависимости болезни характеризуется привыканием или ростом толерантности к совершаемому проступку. В описании психолога Ольги Леоновой это означает «приглушение вегетативных реакций страха, снижение мер предосторожности при осуществлении деликта (правонарушения), притупление эмоционального эффекта, появление биоритма — серийности или сезонности».

Наконец, для третьего этапа развития зависимости характерно появление влечения к реализации патологической активности (чему многие из нас могли быть свидетелями во время обучения в вузах или, например, при столкновении с полицией, особенно дорожной). Кроме того, рационализация влечения ведет к появлению иных, неадекватных, мотивов для вымогательства взятки — среди которых большую роль играет месть по самым неожиданным поводам. В этот период иногда отмечаются явления диссоциации. То есть, формирование расстройства личности, характеризующееся игнорированием социальных норм.

Главными признаками диссоциации считаются: равнодушие к чувствам других; грубая и стойкая позиция безответственности и пренебрежения социальными правилами и обязанностями; крайне низкая способность выдерживать фрустрацию, а также низкий порог разряда агрессии; неспособность испытывать чувство вины; выраженная склонность обвинять окружающих или выдвигать благовидные объяснения своему поведению.

Для последнего этапа (психологи называют его «этап личностного оскудения») характерно избыточное прибегание к аддиктивной активности — то есть «уходу» от объективной реальности, которая человека не устраивает. В этом состоянии у человека возникает иллюзия контроля, комфорта и совершенства. Жизнь вне реализации привычки воспринимается как серая и неинтересная.

Наказание излечением

Наиболее наглядным доказательством психопатологической природы коррупционного поведения может служить явление, получившее название «китайская пирамида». В Китае, где действует смертная казнь за коррупцию, из года в год расстреливают все больше людей.

Известный экономист Александр Аузан считает, что такая парадоксальная ситуация объясняется тем, что в некоторых видах деятельности, включая коррупцию, доход прямо зависит от уровня риска: чем выше риск, тем выше доход. Поэтому ужесточение репрессивных норм при игнорировании потребности в психиатрической терапии может являться лишь возбуждающим фактором для одержимых персон. То есть прямолинейная борьба с коррупцией топорными методами лишь стимулирует ее приверженцев самоутвердиться в своей смелости, хитрости и самодостаточности.

Самое неприятное, что коррупция, похоже, не только трудноизлечимая, но и заразная болезнь. В 2009 году американские социологи Джеймс Фаулер и Николас Кристакис выпустили книгу «Связанные одной сетью», в которой подвели итог своим многолетним исследованиям. Они выдвинули гипотезу, что механизмы влияния людей друг на друга действуют на уровне подсознательных представлений о норме и поведенческих сигналов, которыми мы обмениваемся.

Например, понаблюдав некоторое время за прожорливыми людьми, испытуемые с нормальным аппетитом старались есть больше обычного. Судя по всему, на инстинктивном уровне они принимали поведение окружающих за норму, которой следует соответствовать. Схожий эффект наблюдался в отношении роста агрессивности: чем чаще люди становились свидетелями открытых конфликтов, тем более меньше усилий они прилагали для контроля за собственным раздражением.

Ученые полагают, что ответственными за передачу состояний могут быть «зеркальные нейроны»: клетки мозга, которые побуждают нас автоматически копировать действия и эмоции окружающих. Однако гораздо интереснее тот факт, что эта теория может служить объяснением вирусного распространения коррупционного поведения в определенных сообществах и структурах.

Ну что ж, если тяга к коррупции, действительно, связана с психическими отклонениями, запугивать взяточников новыми карами — занятие довольно бесперспективное. Страх расплаты лишь усугубит комплексы такого человека, и компенсацией за новые мучения, единственной возможностью как-то справиться со стрессом останется лишь повышение дозы — увеличение объема или частоты истребований взяток.

Возможно, имеет смысл воспользоваться советом Эшли Вайнберг в отношении введения регулярной практики принудительной проверки психологического состояния политиков, чиновников и служащих других ответственных и коррупциоемких сфер деятельности.