«За отрядом Кутузова мародерских поступков очень много»
Виктор Хурсик включил в свою книгу свидетельства еще нескольких выживших жертв сожжения Дражно. Этих людей уже нет в живых.
Приводим отрывки из книги «Кровь и пепел Дражна».
Докладная записка начальника особого отдела НКВД Безуглова «О политико-моральном состоянии 2-й минской партизанской бригады»:
«…Возвращаясь обратно, заехали (партизаны. - Ред.) к Гуриновичу М., выдрали еще 7 семей пчел, сломали замок, влезли в хату, забрали все вещи, вплоть до чугуна, забрали также 4 овечки, 2 свиней и прочее.
Данным мародерским поступком возмущено все население и требует от командования защиты.
За отрядом Кутузова мародерских поступков очень много, поэтому требуется по данному вопросу принять меры в самом жестком порядке…»
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА
Рассказ свидетельницы сожжения Дражно Екатерины Гинтовт (жены Героя Советского Союза):
«В шестидесятых назначили нам нового начальника. Был он спокойный такой. Может, на второй или третий день его прихода между нами случился разговор.
- Где были в войну? - спросила я.
- На фронте и в партизанах.
- А где в партизанах? У нас же во время войны они убили многих, сожгли полдеревни.
Были в Стародорожском районе, в Дражно…
Я рассказала, что в Дражно у меня застрелили подругу, сожгли и убили других жителей.
Как я ему это сказала, смотрю - человеку на глазах стало плохо.
Не на бумаге буйствовал коммунистический партизанский террор, который стал для населения оккупированной области настоящим бедствием. Вот что писал во второй половине 1942 г. в донесении в политуправление Красной армии помощник командира 125-го партизанского отряда имени И.В.Сталина Никита Бурцев: «Большинство партизанских отрядов питаются, одеваются и вооружаются за счет местного населения, а не за счет добытого в боях с фашизмом. Население проявляет недовольство и говорит: „Немец обдирает, партизанам дай”. При заготовке продуктов и одежды со стороны отдельных партизанских отрядов проявляются элементы мародерства и хулиганства».
Следующее свидетельство не менее интересно — оно принадлежит партизану Рудько, воевавшему в бригаде Никитина: «На территории Западной Белоруссии (к которой также относилась и Барановичская области) сотни тысяч партизан (вероятно, данные преувеличены ). Это, главным образом, пленные и окруженцы, вооружены за счет лесов и местного населения (которое подобрало его на полях сражений в сентябре 1939 или в июне 1941 гг.). Оперируют в большинстве своем малочисленными группами в 20-40 человек, неплохо, особенно весной и в период, когда были еще гмины (волости), били немцев. Но это была голая стихия, это была месть пленного за все то, что он видел и испытал у немцев. Теперь же они почти все бездействуют — истощились запасы боеприпасов, ни с кем они не связаны, на 100% оторваны от советской действительности. Установки партии и правительства по вопросу партизанского движения не знают. Живя и бездействуя, они неизбежно превращаются в излишний баланс для крестьянства и восстанавливают крестьянство против партизан в целом. Значит, наносят вред партии и правительству, конкретно происходит это так: когда нет немцев, партизаны свободно расхаживают по деревне, никакой работы с крестьянами не ведут, берут у них коров, овец, хлеб и другие продукты. Когда же появляется карательный отряд, партизаны не сопротивляясь бегут, а крестьян бьют и палят за то, что содержали и кормили партизан. Крестьяне прямо говорят: „На какой черт мне такие партизаны, которые забирают последнее и не могут оборонить меня от немца. Не было бы вас, меня не бил бы и палил немец”. Это, во-первых. Во-вторых, крестьянина возмущает метод заготовки (так называемый бомбежки) продуктов, которая происходит следующим образом:
Отряд (группа) получает от командования соответствующую деревню — две. Выезжает ночью и подряд забирает в каждой хате все что найдет: сало, масло, сметану, хлеб и др. продукты. Отсюда крестьяне все поголовно прячут. Нередки случаи, когда наряду с продуктами такие „партизаны” обыскивают шкафы, сундуки и берут одежду и сапоги и даже предметы роскоши: одеколоны, часы и др. вещи. Забирают лошадей и повозки для отвоза продуктов, обещая их вернуть, но фактически редко их возвращают. Все это делается без учета социального и экономического положения семьи. Не случайно, когда приезжают партизаны в деревню, играющие во дворе дети, заметив их, бегут в дом и кричат: „Мама, партизаны едут”. И мама начинает прятать все, что имеет.
Все это происходит потому, что партизаны оперируют в лесах района, но сам район не контролируется, не удерживается и централизованных заготовок не ведут. Помещики и гмины (волости) разбиты, семьи полицейских в основном разгромлены, и крестьянство осталось как единственный источник для добывания продуктов».
Так описаны партизаны, которые не имели связи с Центром.
когератор (когератор) писал (а) в ответ на сообщение:
> Свідомий (Свидомый) писал (а) в ответ на сообщение:
>> При заготовке продуктов и одежды со стороны отдельных партизанских отрядов проявляются элементы мародерства и хулиганства». >> quoted2
>Так половина отрядов это были местные. Свои своих и грабили. quoted1
Ясное дело.
Но и «настоящие» красные партизаны вели себя не лучшим образом — например, партийный функционер Дубов так в июле 1943 г. описал положение в бригаде им. М.В.Фрунзе, насчитывавшей 650 бойцов. Нелепость его усугублялась тем, что эта бригада состояла преимущественно из молодых местных крестьян, насильно мобилизованных в ряды «народных мстителей»: «Командование бригады боевых задач перед отрядом не ставило, не проводило ни одной боевой операции. Обучением и сколачиванием бригады и отрядов не занималось. В бригаде и отрядах отсутствовала дисциплина, процветало пьянство, мародерство и незаконные расстрелы. Население отзывалось о Фрунзенской бригаде, как о мародерах и бандитах».
Врачи, находившиеся в партизанских отрядах, отмечали, что у партизан начинались заболевания из-за того, что в их рационе питания было слишком много мяса. При этом из-за хозяйничанья немцев и «народных мстителей» в ряде районов Западной Белоруссии оставалось по одной корове на 5-7 дворов и по одной лошади на 7-10 дворов.
Как показывают опубликованные в книге документы, Центральный штаб партизанского движения с 1943 г. пытался улучшить дисциплину в рядах «народных мстителей», прекратить повальное пьянство, как-то регламентировать партизанский террор и снизить интенсивность грабежей и вымогательств, а изнасилования местного населения вовсе пресечь. Партийное и чекистское начальство было также недовольно частыми случаями конфликтов между партизанами, перестрелками соседних отрядов, убийствами одними партизанами других. За подобные «проказы» в отрядах стали расстреливать, наказывать кратковременным заключением или обязывать к выполнению сложного задания. Но толку от таких приказов было мало, и случаи «морального разложения» фиксируются в массовом порядке среди белорусских советских партизан вплоть до лета 1944 года.
Принято считать, что основным занятием партизан была борьба с оккупантами. Однако приведенные в книге документы показывают, что дело обстояло далеко не так, по крайней мере в исследуемой области. Как пишет Мусял, «нападения партизан лавинообразно росли на протяжении 1942 года. Партизаны целенаправленно нападали на одиноких немецких солдат, полицейских и служащих оккупационной администрации, охранников, бургомистров, хозяйственных работников и других — всех, обвиненных в сотрудничестве с оккупантами; убивали их и грабили. Особенно доставалось имениям и сельхозпредприятиям. Партизаны нападали на них систематически, разрушали оборудование, сжигали здания и уничтожали зерно. Эти операции советские партизаны продолжили в 1943 г., так что до конца 1943 г. большинство сельхозпредприятий и усадеб было уничтожено... Партизаны Барановичского соединения вели большинство вооруженных акций против добровольческих и самооборонных отрядов, так же, как и против польских партизан из АК. К маю 1944 г. были уничтожены не меньше 19 из 26 находившихся в области вражеских пунктов обороны, которые были заняты представителями белорусской (а также – в меньшей степени – украинской, литовской и латышской. ) полиции (“самоховы” [“самообороны”]), “казаками” и “белополяками”. Эти акции, как правило, были связаны с репрессиями против гражданского населения».
Например, в боевом донесении № 070 штаба партизанской бригады «Вперед» об уничтожении гарнизона в деревне Люгомовичи 27 марта 1944 года, значилось: «Во время 3,5-часового боя по неполным данным было уничтожено до 250 немцев и полицейских и до 400 родственников полицейских...».
Если массовый террор против коллаборационистов и их родственников был инициативой как самих «народных мстителей», так и их руководства, то война советских партизан с Армией Крайовой была вызвана преимущественно приказами главы Центрального штаба партизанского движения Пантелеймона Пономаренко. Последний не мог не получить по этому поводу соответствующих санкций Сталина: решение о войне против антинацистских формирований, действующих по соглашениям с западными союзниками, было бы для одного Пономаренко слишком важным политическим шагом.
Командование АК и командиры боевых формирований первоначально хотели наладить с красными партизанами сотрудничество в борьбе с оккупантами. Однако ненависть главы ЦШПД и Сталина к «польским фашистам», как именовали бойцов АК советские пропагандисты, была столь велика, что летом 1943 г. последовал приказ — разложить польские отряды пропагандой. Позже, в ноябре 1943 г., директивы стали более жесткими: взять в плен и/или уничтожить командный состав АК, а рядовых бойцов либо разоружить, либо включить в советские отряды. Подобная операция была проведена, в частности, 4 декабря 1943 г., когда командование одного из отрядов АК пригласили на переговоры и арестовали, а после допроса командиров либо отправили в тюрьму, либо расстреляли. Из 310 человек, состоявших в этом польском отряде, во время «спецоперации» было разоружено 230, убито 10, ранено 8. Проводились и другие попытки подобных акций. Последовала вполне предсказуемая реакция: АК в Белоруссии почти полностью свернула бои против немцев и начала сражаться против красных партизан, часто вопреки приказам своего политического руководства, находившегося в Лондоне. Только в одной Барановичской области с мая 1943 до июля 1944 г. между отрядами АК и советскими партизанами прошло не меньше 230 боев и вооруженных столкновений.
Особенно досаждал красным отряд прапорщика Здислава Нуркевича. Командование бригады имени Жукова жаловалось в начале 1944 г.: «Банда Нуркевича наносит нам удары сильнее, чем немцы. Она безнаказанно действует в районе Столбцов и Ивенцев. Во время внезапных нападений на деревни она убивает и берет в плен [советских] партизан и связанных с ними людей».
О тайном приказе начать боевые действия против АК узнали как сами польские партизаны, так и немцы, с помощью пропаганды охотно подлившие масла в огонь. Поскольку война «народных мстителей» против АК велась по-советски, то есть в сочетании с террором против польского населения, то последнее начало вступать в коллаборационистскую полицию и организовывать группы местной самообороны. Более того, сами отряды АК в Белоруссии стали налаживать контакты с немцами в надежде получить от них оружие, а также поддержку в борьбе против красных. В конечном итоге отряды АК в Белоруссии были разгромлены НКВД и НКГБ в 1944-1945 гг. Причем контакты польских партизан с немцами были использованы в качестве одного из пропагандистских аргументов действий советской власти против Армии Крайовой.
Свідомий (Свидомый) писал (а) в ответ на сообщение:
> Правильно длал.И надо выносить мозг.Откуда ты знаешь кто куда поехал?Но ты не пошел заменить убиенного подельниками Мотороллу.Почему? quoted1
Ни почему. Я майку не рву, что пойду спасать. Я не чип и дейл которые спешат на помощь. Так пусть своим примером покажет как надо нэньку любить а не на диване сидя.