Как же случилось, что бедный «Times» поверил в «добрые намерения» России по отношению к Турции и в ее «антипатию» ко всякому расширению? Добрые намерения России по отношению к Турции! Уже Петр I помышлял возвыситься на развалинах Турции. Екатерина убеждала Австрию и уговаривала Францию принять участие в предполагавшемся разделе Турции и основании в Константинополе греческой империи во главе с ее внуком*, которому в расчете на такой исход дела дали соответствующее образование и даже соответствующее имя. Более умеренный Николай требует всего лишь признания его исключительным покровителем Турции. Человечество помнит, что Россия была покровительницей Польши, покровительницей Крыма, покровительницей Курляндии, покровительницей Грузии, Мингрелии, черкесских и кавказских племен. И вот теперь она в роли покровительницы Турции! Чтобы иллюстрировать «антипатию» России к расширению, я привожу несколько данных из множества фактов, касающихся территориальных приобретений России со времени Петра Великого.
Русские границы продвинулись:
По направлению к Берлину, Дрездену и Вене примерно на 700 миль
По направлению к Константинополю примерно на 500 »
По направлению к Стокгольму примерно на 630 »
По направлению к Тегерану примерно на 1 000 »
Приобретения, сделанные Россией за счет Швеции, охватывают большую территорию, чем оставшаяся часть этого королевства; в Польше ее приобретения почти равняются всей Австрийской империи; в Европейской Турции они превышают размеры Пруссии (без рейнских владений); в Азиатской Турции они так же велики, как вся собственно германская территория; в Персии они по своим размерам не уступают Англии; в Татарии их протяженность равна Европейской Турции, Греции, Италии и Испании, вместе взятым. Территориальные приобретения, сделанные Россией за последние шестьдесят лет, в своей совокупности равняются — по размерам и по значению — всей той империи, которой Россия обладала до этого в Европе.

....г-н Кобден опубликовал маленький анонимный памфлет, озаглавленный: «Россия; лекарство против русофобии. Написано манчестерским фабрикантом» . В этом памфлете доказывается, что «менее чем через двадцать лет эти взгляды (а именно, боязнь роста американского процветания, а вовсе не русской экспансии) будет разделять весь английский народ, и правительство страны будет вынуждено их признать». В этом же памфлете Кобден пишет: «Исследуя различные мотивы, руководствуясь которыми обсуждающие этот вопрос занимают враждебную позицию по отношению к русской нации, мы обнаружили с бесконечным удивлением и глубоким убеждением своей правоты, что столетие аристократического правления в Англии заразило все классы общества высокомерным и надменным духом их правителей. «Если бы с.-петербургское правительство было перенесено на берега Босфора, то на месте хижин, образующих сейчас турецкую столицу, менее чем через 20 лет вырос бы блестящим и богатый европейский город; здесь выросли бы великолепные здания, возникли бы ученые общества, процветали бы изящные искусства. Если бы русское правительство действительно достигло такой силы, оно прекратило бы войну с мечом в руках и начало бы борьбу против варварства, сооружая железные дороги, строя мосты, способствуя накоплению капиталов, росту городов и успехам цивилизации и свободы... Рабство, оскверняющее Константинополь, немедленно исчезло бы, а торговля и законы, защищающие жизнь и имущество заняли бы свое место».

Когда стало известно о недавней миссии графа Орлова к венскому кабинету, газета «Times» сообщила своим легковерным читателям, что Орлов — как раз тот человек, которого царь обычно использует для мирных поручений. Но мне, конечно, нет надобности напоминать вам, что этот самый Орлов явился весной 1833 г. в Константинополь, чтобы вырвать у Порты Ункяр-Искелесийский договор. Сейчас он добивается от венского кабинета разрешения послать русский корпус из Варшавы на дунайский театр военных действий через Венгрию. Первым результатом его пребывания в Вене можно считать то, что Австрия настоятельно требует от Порты смещения теперешних турецких командующих на Дунае — Селим-паши, Исмаил-паши и Омер-паши — как вероотступников и революционеров. Каждый, кто знаком с прошлой историей Турции, знает, что с самого начала существования Османского государства все его крупные генералы, адмиралы, дипломаты и министры всегда были вероотступниками-христианами: сербами, греками, албанцами и т. д. Почему не потребовать от России, чтобы она уволила те сорок или пятьдесят человек, которых она скупила во всех концах Европы и которые составляют весь ее основной капитал по части дипломатического искусства, политического разума и военных талантов? Тем временем Австрия собрала 80000 человек на турецких границах в Трансильвании и Венгрии и направила на соединение с ними чешский корпус численностью около 30000 человек. Прусское правительство, со своей стороны, будто бы отказалось выполнить волю царя, приказавшего Фридриху-Вильгельму IV послать армию в 100000 человек, чтобы оккупировать Польшу от имени России и в ее интересах и таким образом позволить находящимся там гарнизонам двинуться на юг для ведения военных действий в Дунайских княжествах.

«Выдвинутые Россией», — продолжал лорд Кларендон, — «новые предложения совершенно неприемлемы: их нельзя передать в Константинополь, а потому о них больше не приходится говорить. У меня нет оснований полагать, что по этому вопросу будут открыты новые переговоры. Что касается надежд на сохранение мира, то их у меня вообще нет».
В ответ на другой вопрос лорда Кланрикарда он заявил: «В субботу вечером меня посетил в министерстве иностранных дел барон Бруннов и вручил мне ноту, согласно которой полученный им от меня ответ на вопросы, поставленные им по указанию своего правительства, не позволяет ему продолжать дипломатические сношения, в связи с чем дипломатические сношения между Россией и Англией прерываются. Барон Бруннов простился со мной в субботу вечером, но тогда было уже поздно выехать из Лондона, и, по моим сведениям, он должен был уехать сегодня рано утром».
Г-н Киселев, как сообщает телеграф, вчера уехал из Парижа и отправился в Брюссель.......

Лорд Джон Рассел повторил в палате общин заявление, сделанное лордом Кларендоном в палате лордов, а лорд Пальмерстон сообщил, что «он намерен внести законопроект о сведении воедино законов о милиции — законопроект, в котором пред-лагается организовать отряды милиции для Шотландии и Ирландии, причем время набора должно быть определено голосованием палаты».
Английская армия будет немедленно увеличена на 11000 человек; кроме того, должны быть безотлагательно посажены на суда 1500 человек из береговой стражи в качестве резерва для вновь укомплектованных команд недавно подготовленных к плаванию судов. Издан королевский указ, запрещающий экспорт каких бы то ни было военных судов, военного имущества и боеприпасов в Россию. Военно-морские власти, осматривавшие частные верфи на Темзе, наложили арест на два строящиеся для России судна. В Копенгагене от имени английского правительства заключен контракт на поставку угля для пароходов, общая мощность которых составляет 11000 лошадиных сил. Адмирал сэр Чарлз Нейпир должен получить командование вновь организуемым балтийским флотом.
По сообщению официального органа «Wiener Zeitung», «правительство получило уведомление, согласно которому Россия прямо заявила четырем державам, что она считает себя свободной от данного ею в Ольмюце обещания оставаться в Дунайских княжествах в состоянии обороны».

Лондон, вторник, 28 марта 1854 г.
Наконец, война объявлена. Адрес королевы был вчера прочитан в обеих палатах: лордом Абердином — в палате лордов и лордом Дж. Расселом — в палате общин. В адресе говорится о мерах, которые будут приняты, «чтобы активно противодействовать посягательствам России на Турцию». Завтра «London Gazette» опубликует официальный текст объявления войны, а в пятницу парламент обсудит свой ответ на адрес королевы.
Одновременно с английской декларацией появилось аналогичное обращение Луи-Наполеона к сенату и Corps Legislatif*.
Объявление войны против России уже нельзя было больше откладывать, после того как капитан Блэквуд, который доставил царю англо-французский ultimati ssimum** , вернулся в прошлую субботу с ответом, что Россия вообще не намерена отвечать на этот документ.

.... сообщают, что 12 марта (1854) подписан договор о тройственном союзе между Францией, Англией и Турцией, но что, несмотря на личное обращение к нему султана, великий муфтий, которого поддерживает корпорация улемов, отказался дать свою фетву, санкционирующую постановления об изменении положения христиан в Турции; эти постановления якобы противоречат предписаниям корана.

Лондон, вторник, 4 апреля 1854 г.
Одной из особенностей английской трагедии, настолько оскорбительной для чувств француза, что Вольтер даже назвал Шекспира пьяным дикарем, является причудливая смесь возвышенного и низменного, страшного и смешного, героического и шутовского. Но нигде Шекспир не возлагает на шута задачу — произнести пролог к героической драме. Честь этого изобретения принадлежит коалиционному министерству. Милорд Абердин сыграл роль если не английского шута, то итальянского Панталоне. Поверхностному наблюдателю кажется, будто все великие исторические движения в конце концов оборачиваются фарсом или, по крайней мере, банальностью. Но начать с этого, вот черта, свойственная только трагедии, носящей название: война с Россией, пролог к которой был разыгран в пятницу вечером одновременно в обеих палатах парламента; там был обсужден и единогласно принят ответ министерства на королевский адрес, с таким расчетом, чтобы вчера после обеда ответ этот уже мог быть вручен королеве, восседающей на троне в Бакингемском дворце.
То, что произошло в палате лордов, можно объяснить очень кратко. Лорд Кларендон изложил правительственную точку зрения, лорд Дерби — точку зрения оппозиции. Один говорил, как человек, находящийся у власти, другой — как человек, отстраненный от власти.
Лорд Абердин, благородный граф, стоящий во главе правительства, этот «остроумный» поверенный царя, «милый, хороший, превосходный» Абердин Луи-Филиппа, «достойный уважения джентльмен» Пия IX, хотя и закончил свою проповедь обычными хныканиями о мире, но во время большей части своего выступления вызывал у лордов взрывы смеха, объявив войну не России, а лондонскому еженедельнику «Press». Лорд Малмсбери возразил благородному графу. Лорд Брум, эта «глупая старая баба», как его называл Уильям Коббет, сделал открытие, что предпринимаемая борьба «не из легких». Граф Грей, умудрившийся в свойственном ему христианском духе превратить британские колонии в самую печальную юдоль на свете, напомнил британскому народу, что тон и настроение дебатов о войне и чувство враждебности к царю и его казакам не соответствуют духу, с которым христианская нация должна начинать войну. Граф Хардуик высказал мнение, что средства, которыми располагает Англия, недостаточны для борьбы с русским флотом. Военная сила Англии в Балтийском море должна составлять не менее 20 хорошо укомплектованных и вооруженных линейных кораблей с дисциплинированной командой и не следует, как это сделали, вступать в бой с кучкой только что набранных людей, ибо такая толпа на линейном корабле во время боя хуже всякой другой толпы. Маркиз Ленсдаун встал на защиту правительства и выразил надежду, что война будет короткой и закончится победой, потому что (и это характерно для уровня понимания благородного лорда) «это — не династическая война, которая обычно влечет за собой важнейшие последствия и которую наиболее трудно закончить».
После этой приятной conversazione* , в которую каждый вставил свое словечко, адрес был принят nemine conеradiсente** .

Читатели, вероятно, помнят, что в 1827 г. послы России, Англии и Франции потребовали, чтобы Высокая Порта отозвала из Греции всех турок, независимо от того, живут они там постоянно или временно. Когда турки отказались выполнить это, их принудили к повиновению Наваринским сражением.