История татарского нашествия в современной ее передаче
изобилует не то чтобы мифами - просто-напросто значитель-
ными искажениями. Все вертится вокруг нескольких незатей-
ливых штампов, сплошь и рядом не имеющих ничего общего с
давней реальностью. Либо сводится к общим фразам, которые
создают впечатление, будто вторжение татар было неким не-
виданно жутким катаклизмом - прямо-таки в стиле голливуд-
ских боевиков о природных катастрофах, неким совершенно
небывалым прежде несчастьем, превосходящим все случавше-
еся ранее.
На самом деле (хотя кто-то, воспитанный на устоявшихся
штампах, может этому и не поверить) татарское нашествие
сплошь и рядом уступало по числу жертв и разрушений пре-
жним княжеским междоусобицам. Нравится это кому-то или нет,
но это суровый факт. Мы как-то подзабыли, что «литература
хоррора» - вовсе не изобретение двадцатого века. В Средневе-
ковье тоже прекрасно умели сочинять разнообразнейшие ужас-
тики, особенно когда на это имелся недвусмысленный соци-
альный заказ...
В последние годы не то чтобы началось некое «ревизионист-
ское» переписывание истории - всего-навсего ученые, не име-
ющие никакого отношения к «новой хронологии» и прочим ере-
сям, начали все же размышлять над скудными источниками.
К тому же в оборот вошли те источники, которые еще лет двад-
цать назад попросту не рассматривались - например, булгар-
ский летописный свод, откуда можно почерпнуть массу инте-
ресного и напрочь расходящегося с «канонической» версией.
Начнем с того, что подвергшаяся удару Батыя Южная Русь
чуть ли не пятьдесят лет до того, с последних лет XII века и до
вторжения татар, была охвачена непрерывными и кровопролит-
ными войнами князей. Они брали штурмом, сжигали и грабили
друг у друга стольные города, захватывали чужие «столы», под-
сылали убийц, преспокойно брали в заложники жен и детей со-
перников, сплошь и рядом нарушали честное слово («крестное
целование»)...
Между прочим, все это была, собственно, одна большая се-
мья - потомки по прямой линии Владимира Святого. Но когда
речь идет о власти, престоле и прочих благах земных, никакие
родственные отношения во внимание не принимаются - а пото-
му сплошь и рядом убивали, свергали, ослепляли и подсижива-
ли друг друга родные и двоюродные братья, дядья и племянни-
ки и прочая близкая родня. На дворе стоял классический феода-
лизм, и русские князья, в точности как их западноевропейские
братья по классу, дружно плевали на лирические мелочи вроде
кровного родства и клятвы на кресте...
И, главное, практически все русские летописи известны толь-
ко по «спискам» пятнадцатого-шестнадцатого столетия, то есть
были написаны не непосредственными очевидцами и участни-
ками событий, а жившими лет через двести-триста книжника-
ми, перед которыми стояла уже совершенно другая задача: со-
здать собирательный образ «злых татаровей», людоедов и супо-
статов, злейших врагов Святой Руси. Поскольку в те времена
политическая ситуация коренным образом изменилась: избавив-
шись от вассальных обязательств перед татарами, воюя со все-
ми без исключения ханствами, созданными после распада Золо-
той Орды, русские великие князья нуждались в идейном обо-
сновании своей политики и в идеологической обработке масс в
нужном направлении. Насущная политика требовала показывать
татар исключительно злобными демонами, не имевшими дру-
гой задачи, кроме как опустошить начисто русскую землю, да
так, чтобы она и не возродилась более. Давным-давно умершие
Батыевы татары стали демонами во плоти...
А вот в последние годы начали всплывать интереснейшие
факты. Выяснилось, например, что летописный рассказ о взя-
тии и разорении Батыем Суздаля составлен из фрагментов, за-
имствованных летописцами из рассказов о событиях, предшест-
вовавших татарскому нашествию - например, из описания раз-
грабления Киева половцами в 1203 году (половцы, замечу в скоб-
ках, не сами по себе окаянствовали, а были приглашены претен-
довавшим на Киев князем Рюриком Ростиславичем). Вообще
получается, что о татарском «разорении» повествуется общими
фразами, без претендующих на достоверность деталей...
Если мы возьмемся подробно изучать ситуацию вокруг Кие-
ва, то обнаружим, что события эти чертовски сложны и по закру-
ченности сюжета не уступают толстенному приключенческому
роману.
С 1235 по 1240 год Киев семь раз перехватывали друг у друга
русские князья - как легко догадаться, всякий раз с боем, с по-
жарами, разрушениями и грабежом (иного в Средневековье и
ожидать не следовало). Так что татары в конце концов штурмо-
вали уже в значительной степени разрушенный и обезлюдев-
ший город, жители которого, надо полагать, осатанели от по-
добной неустойчивости жизни и вряд ли горели желанием сто-
ять до последнего. Восемь нашествий за пять лет - это, знаете
ли, многовато...
События, непосредственно примыкающие к появлению Ба-
тыя, выглядят следующим образом.
Жил-поживал на свете крайне амбициозный и непоседливый
князь Михаил Черниговский. Княжил-то он в Чернигове, но,
вульгарно выражаясь, стремился прихватить все, что плохо ле-
жит. В 1238 году он ненадолго захватил Галич - но из очередно-
го похода вернулся тамошний законный князь Даниил Галиц-
кий и вышиб непрошеного гостя к чертовой матери обратно в
Чернигов.
В следующем году объявилась Батыева рать, к тому време-
ни вот уже два года нападавшая то на одно, то на другое кня-
жество (на что соседи не обращали особого внимания, про-
должая собачиться меж собой). Прослышав, что татары взяли
Владимир, великий князь Киевский Ярослав Всеволодович
решил не геройствовать и, прихватив немалую дань, отправился
в Булгар, где довольно быстро договорился с татарами, что те
признают его титул, а он согласен платить дань и сопротив-
ляться не намерен.
Вот только он и понятия не имел, что в Киеве уже сидит тот
самый Михаил - прослышав об отъезде Ярослава, он нагрянул
с дружиной, захватил «мать городов русских» и великим князем
непринужденно провозгласил себя. Увлеченный этой процеду-
рой, он совершенно не обращал внимания на то, что творится в
покинутом Чернигове - на который тем временем напали тата-
ры, разбили оставшегося «на хозяйстве» Михайлова двоюрод-
ного брата Мстислава и пограбили как следует.
Затем Менгу-хан, сын Угедэя и племянник Батыя, вышел к
Киеву. Подивившись красоте города (надо полагать, не дотла
все же его выжгли князья-претенденты), он стал выяснять, где
Ярослав.
История не сохранила подробностей состоявшегося разгово-
ра, но наверняка это выглядело примерно так:
- Ярослав! Эгей, Ярослав! - кричал хан Менгу, разъезжая у
городских ворот.
Тут на стене объявилась совершенно неизвестная ему фигу-
ра осанистого вида.
- А Ярослав где? - изумился Менгу.
- Я за него! - бодро ответствовал Михаил.
Так ли это происходило, в точности неизвестно. Фактом яв-
ляется то, что Менгу отправил в город послов, предложивших
сдаться добровольно. Как полагалось по европейской рыцарской
традиции, князь Михаил велел послов перебить. У Менгу было
мало войска, чтобы идти на штурм, и хан уехал восвояси, зая-
вив, что они еще непременно увидятся. Едва татары отступили
достаточно далеко, Михаил велел оседлать коней и что есть мочи
припустил в Венгрию вместе с сыном Ростиславом - без сомне-
ния, уже кое-что слышал об обычаях татар и боялся, что за по-
слов придется ответить.
Он так спешил унести ноги, что где-то меж Киевом и Венг-
рией потерял ближних бояр и собственную супругу - которую
тут же захватил Ярослав Всеволодович, уже прослышавший, как
Михаил вместо него распоряжается в Киеве. И томиться бы бед-
ной княгине в плену, не заступись за нее родной брат Даниил
Галицкий...

История интереснейшая, и о ней безусловно стоит упомянуть,
пусть даже чуточку отклонившись от главной темы.
Для этого надо вернуться к непоседливой парочке - Михаи-
лу Черниговскому и его сыну Ростиславу, которых мы оставили
в тот благостный момент, когда они помирились с Даниилом Га-
лицким и клятвенно пообещали никогда более против него не
злоумышлять...
Обманули, конечно, как среди рыцарей положено. Не про-
шло и пары годочков, и они вновь стали думать, как бы им при-
моститься на Галицком «столе». Папа Михаил, правда, от дел
отошел и смирнехонько сидел где-то в глуши, но Ростислав, взяв
в компанию изгнанного из Рязани князя Константина Владими-
ровича (того самого, что вместе с братцем Глебом перебил шес-
терых родственников), собрал войско и, воспользовавшись от-
сутствием Даниила, захватил Галич.
Даниил вернулся и вышиб обоих в два счета, хотел поймать и
повесить, но кони у них оказались быстрее. Ростислав по ста-
рой привычке помчался в Венгрию - и вновь попросил у тамош-
него короля Белы руку его дочери.
Хотя он вновь был бесприютным бродягой без всяких видов
на будущее, на сей раз король отчего-то согласился. Быть мо-
жет, ему показалось выгодным заиметь этакого вот зятя - тот
еще парнишечка, ни принципов, ни моральных устоев, одна
мечта - выбиться в люди. Палец в рот не суй - голову откусит.
В хозяйстве может и пригодиться, одним словом.
В общем, какими бы мотивами король Бела ни руководство-
вался, на этот раз он согласился отдать Ростиславу то ли ту же
самую, то ли другую дочку (их у него было несколько) и закатил
свадебный пир по всем правилам. Тут в Венгрии объявился Ми-
хаил и слезно попросил у сыночка подмогнуть венгерским вой-
ском, чтобы восстановиться на каком-нибудь «столе», пусть за-
валященьком.
Ростислав папе отказал - поскольку венгерское войско было
нужней ему самому. Он вторгся в Галицкое княжество - но был
разбит Даниилом. Вернулся к тестю, собрал новое войско, по-
звал еще и поляков, снова пошел на Даниила и снова был бит.
После этого Ростислав прекратил всякие попытки утвердиться
на Руси и стал мирно жить-поживать в Венгрии. Король-тесть
пожаловал ему достаточно высокий титул бана. Впоследствии
Ростислав выдал свою дочь за чешского короля, другую - за
болгарского царя Михаила Асеня, а своего сына женил на сест-
ре царя Марии. Вскоре, в полном соответствии с европейскими
нравами, царя Асеня убил его родной брат Коломан. Ростислав,
считая себя, очевидно, в Болгарии уже своим человеком, вторг-
ся туда с войском и провозгласил болгарским царем мужа ца-
ревны Марии, своего сына Михаила. И тот просидел на престо-
ле десять лет. Сам же Ростислав в конце концов умер своей смер-
тью, что для человека его положения и образа жизни было, в
общем, немалым достижением.
Его папенька, Михаил Всеволодович, кончил куда как пе-
чальнее. Оказавшись совершенно не у дел, он поехал в Орду
что-то выклянчивать, там его при достаточно туманных обсто-
ятельствах и прикончили русские. Впоследствии сочинили кра-
сивую сказочку, будто Михаила умучили «злые татаровья» за
отказ совершить языческий обряд - но все за то, что это «под-
суетился» старый недоброжелатель Михаила Ярослав Всево-
лодович, тот еще голубь мира и образец благородства. Как бы
там ни было, но Михаила в конце концов по каким-то полити-
ческим надобностям, уже при Иване Грозном, канонизирова-
ли, и останки его ныне покоятся в Архангельском соборе Мос-
ковского Кремля...
Где же Австрия, спросите вы? А сейчас...
После двух военных кампаний Ростислава против Галицкого
княжества Даниил Галицкий прибыл в Венгрию вести перего-
воры о мире. Удачно их завершив, он, как и Ростислав, вторично
попросил у Белы руки его второй дочери — не для себя, а для
сына Льва. На сей раз Бела и ему не отказал. Стали, как говорит-
ся, дружить домами. И однажды Роман, другой сын Даниила
Галицкого, при венгерском дворе познакомился с молодой кра-
савицей по имени Гертруда, вдовой маркграфа Баденского. Че-
рез два года они обвенчались. Приданое у означенной Гертруды
было примечательное - именно что Австрия. Потому что краса-
вица была дочерью покойного Фридриха I, герцога Австрийско-
Штирийского. Тогда еще Австрия была не империей, а доста-
точно скромным герцогством.
В том же году, когда Роман обвенчался с Гертрудой (история
умалчивает, по католическому обряду или по православному),
Даниил Галицкий получил от папы Римского титул «короля Рус-
ского». Нежданно-негаданно ставший не просто князем, а нату-
ральным европейским принцем, Роман моментально рискнул: а
чем он не герцог Австрийско-Штирийский? Жена на герцогство
имеет все права...
Загвоздка оказалась только в одном — у Фридриха было две
дочери, и вторая, будучи замужем за чешским королем Отока-
ром, вместе с муженьком полагала, что Австрия как раз ее при-
даное, а сестричка Гертруда - так, сбоку припека...
Ну, что тут прикажете делать? Воевать, конечно!
Быстренько сколотили коалицию: король Даниил Галицкий,
Бела IV и его зять, краковский князь Болеслав Стыдливый. В то
время Польша из королевства превратилась чуть ли не на две-
сти лет в скопище феодальных владений на манер русских кня-
жеств: король Болеслав III Кривоустый на смертном одре не
придумал ничего лучшего, кроме как поделить страну на уделы
меж сыновьями («старшим» как раз и считался Краковский, как
Киев в России).
Бравое воинство вторглось в Чехию, чтобы отбить у короля Ото-
кара охоту строить из себя австрийского самодержца. Однако Ото-
кар стал сопротивляться, и довольно успешно. Сначала разбил го-
стей в чистом поле, а потом несколько его городов отбили все по-
пытки взять их штурмом. Спалив и разорив с горя все, до чего смог-
ли дотянуться, галичане, ляхи и мадьяры из Чехии отступили.
Роман в этом увлекательном предприятии участия не прини-
мал - потому что сам оказался в осаде. Еще до начала войны он
с Гертрудой поселился в австрийском городе Нейбурге под Ве-
ной, куда тут же нагрянули чехи и взяли город в осаду.
Правда, ничего путного из этого не вышло — «стены замка
были крепки, бароны отважны». Нейбург был хорошо укреп-
ленной крепостью, и у чехов ничего не получилось. Тогда Ото-
кар отправил послов, которые от его имени передали Роману
следующее: мол, парень, мы ж с тобой свояки, на сестрах жена-
ты, какого черта нам воевать? Брось ты этого старого прохвоста
Белу, который тебя обязательно обманет, и поделим с тобой Ав-
стрию пополам. Папу Римского в свидетели беру!
Черт его знает, Отокара - всерьез он собирался поделить Ав-
стрию пополам или обманывал. Как бы там ни было, Роман его
не послушал, и зря. Насчет короля Белы Отокар оказался совер-
шенно прав - тот и в самом деле хотел заграбастать Австрию
исключительно себе, а потому войском Роману не помог. В кон-
це концов Гертруда уговорила мужа уехать, они каким-то обра-
зом пробрались через кольцо осаждающих и благополучно доб-
рались до Галича.
Через шесть лет Даниил Галицкий с венграми вновь вторгся
в Чехию - и Отокар его вновь разбил. После этого ни король
Русский, ни его сын не предпринимали больше попыток запо-
лучить Австрию. Правда, и Отокар ею владел не так уж долго:
нагрянул Рудольф, германский король и герцог Габсбургский,
которому Австрия тоже чрезвычайно нравилась. В одном из сра-
жений Отокар погиб, а Рудольф основал Габсбургскую динас-
тию, просуществовавшую аж до 1918 года.
Вот такие головокружительные курбеты случались с людь-
ми, странами и династиями в феодальные времена...
Нужно еще упомянуть, что Даниил Галицкий и его потомки
оказались первой и единственной на Руси королевской семьей.
И очень скоро королевство перестало существовать: Даниил, как
было принято в то интересное время, поделил его меж четырь-
мя сыновьями, которые, таким образом, стали уже не королями,
а черт-те чем. Их преемники привели Галичину к окончательно-
му краху, и лет через сто после смерти Даниила ее захватил ли-
товский князь Миндовг, который решил, что в сложившихся ис-
торических условиях Галичина тяготеет как раз к Литве, а не к
Венгрии, как отчего-то полагают мадьяры. Войск у него оказа-
лось поболее, чем у мадьяр, а потому быстро выяснилось, что
Галичина точно тяготеет именно что к Литве...
А еще через несколько столетий - история любит иногда за-
мысловатые шутки! - Галиция после веселого раздела Речи По-
сполитой попала под власть той самой Австрии, которую сама
когда-то пыталась заполучить...
Обозревая деятельность первого и единственного русского ко-
роля Даниила Галицкого, приходишь к выводу, что ничем особен-
ным он себя не проявил, потому что никаких особенных сверше-
ний, поднимавших бы его над неким «средним княжеским уров-
нем», не добился. Всю жизнь занимался двумя забавами: актив-
нейшим участием в междоусобных войнах на Руси и вмешатель-
ством в западноевропейские дела, и то, и другое - без серьезных
достижений. С татарами он отнюдь не горел желанием затевать
«священную войну» за идеалы. Одну-единственную кампанию он
все же провел - правда, не против самих татар, а опустошил земли
тех самых болховских князей, татарских союзников. Татары за своих
вассалов вступились, послали к Даниилу гонцов с требованием
определиться: враг он им или друг. Даниил быстренько, согласно
татарскому ультиматуму, уничтожил укрепления вокруг своих го-
родов - а потом на всякий случай долго отсиживался в Польше и
Венгрии, выясняя, не серчают ли на него ордынцы.
Его сын Лев Даниилович тоже стал королем, но как бы не
вполне настоящим, поскольку «королевствовал» не самодержав-
но, а совместно с двумя братьями. По примеру отца он тоже
пытался прихватить еще какой-нибудь соседний престол: пред-
лагал свою кандидатуру в великие князья литовские - но литов-
цы о нем и слышать не захотели; вторгся в Польшу, чтобы за-
нять опустевший престол Краковского удела, но поляки его раз-
били наголову.
В общем, династия Данииловичей получилась какая-то чу-
точку опереточная - а впрочем, и не получилось нормальной
династии, очень быстро перестала существовать...