) в ответ на сообщение:
кто для тя не твои?

P. S. Справочно: В 1937 -38 гг. из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) репрессиям подверглись 98 человек. Из 15 членов первого советского правительства 10 человек были объявлены врагами народа и репрессированы.
http://bibliotekar.ru/sovetskaya-rossiya/47.htm...

souser писал(а) в ответ на сообщение:

ФАКТ ЛУЧШЕЙ ЖИЗНИ БОЛЬШИНСТВА ПРОСТЫХ ПРИ ГИТЛЕРЕ ОЧЕВИДЕН

А ВОТ ТЫ ПРИХВОСТЕЬ ОККУПАНТА РУСИ СТАЛИНА
С НИМ ВОЕВАЛ ПРОСТОЙ НАРОД В 30г И ПО ГЛУПОСТИ В 41г

предатель ты русского народа (сталина народ не выбирал)
gall22 писал(а) в ответ на сообщение:

ПОЧИТАЙ НА ДОСУГЕ , И НЕ ЛГИ (чем ещё ты поясниш провал 41г???)
БЕГСТВО СОВЕТСКОЙ АРМИИ В 1941г (причины)


М. Солонин "Мозгоимение. Фальшивая история Великой войны ". ( http://lib.rus.ec/b/153588 )
"Сталин не смог предугадать, предусмотреть, поверить в то, что его огромная, оснащенная лучшим в мире вооружением армия — это всего лишь вооруженная толпа будущих дезертиров и военнопленных. Он не подумал о том, что тысячи танков и самолетов, десятки тысяч орудий, миллионы винтовок будут брошены на обочинах дорог панически бегущими толпами бывших красноармейцев. Но не будем слишком строго судить товарища Сталина за эту ошибку. Ведь вы, уважаемый читатель, даже сегодня, даже «задним умом», даже после всего, что было рассекречено и опубликовано в последние годы, что было рассказано немногими дожившими до эпохи свободы слова и печати очевидцами событий, не хотите поверить и признать этот реально состоявшийся ФАКТ. Стоит ли удивляться тому, что Сталин не смог сделать столь ошеломляющий прогноз?"

=======================

14 – 21 июня 1941 г. органами НКВД во внутренние районы СССР было депортировано из Литвы 17 501 человек из числа «неблагонадежных».
22 июня 1941 г. в 29-м Литовском территориальном стрелковом корпусе РККА начались убийства командиров (не литовцев) и массовое дезертирство – из 16 000 с частями Красной армии отступили 2000 человек. На всей территории Литвы началось восстание во главе с членами Фронта литовских активистов. Повстанцы (около 100 000 человек), сформировавшие отряды самообороны, заняли оставленные советскими войсками населенные пункты, в том числе Каунас.
23 июня вооруженные формирования Фронта литовских активистов, завязав бои с отступавшими частями Красной армии, заняли Вильнюс и объявили по Каунасскому радио о создании Временного правительства Литвы. Премьер-министром нового правительства стал преподаватель Каунасского университета Юозас Амбразявичюс (Juozas Ambrazevičius). На местах возникли параллельные властные структуры – администрации Временного правительства Литвы и германские военные комендатуры.
июня германские войска вошли в Каунас и в Вильнюс. Глава Фронта литовских активистов Казис Шкирпа был арестован в Берлине гестапо. В тот же день литовские повстанцы во главе с членами Фронта литовских активистов устроили трёхдневный еврейский погром в Каунасе, в результате которого погибли 4000 человек.

http://www.runivers.ru/doc/d2.php?SECTION_ID=91...
---------------------------------------- ---------------
http://corporatelie.livejournal.com/2307.html
Первая Мировая Война.(сравнение с ВОВ)

Из встречавшихся мне оценок( к.и.н.Алексанрдов К.М).-

Количество плененных офицеров русской армии в ПМВ на всех фронтах- 13-14 тысяч человек, в том числе несколько десятков генералов и куда большее число полковников и подполковников, не говоря уже о штабс-капитанах, капитанах и поручиках.

Несмотря на все усилия австро-венгерского командования и соответствующие вербовочные мероприятия среди пленных чинов Российской Императорской армии, противнику удалось сформировать лишь отдельную стрелецкую бригаду «CП4» (около 7 тыс. человек). При этом многие «сичевики» происходили из Галиции и не имели российского подданства.

Все. Итак, не было зафиксировано ни одного случая, когда пленный офицер среднего или высшего комсостава Российской императорской армии переходил на сторону противника, не говоря уже о том, чтобы создавать добровольческие части из российских военнопленных.

Вторая Мировая Война.

Спустя всего 25 лет, с 13 ноября 1941 г. по 1 мая 1944 г., согласно распоряжению ОКХ (Oberkommando des Heeres - Главное командование Сухопутными Силами Германии), освобождению из плена подверглись 535523 советских военнопленных, подавляющее большинство которых (ие менее 80-85%) освобождалось для несения службы в составе Восточных войск Вермахта.

Итоговая цифра так называемых “восточных добровольцев”(по С.И.Дробязко Г. Мамулиа, О. В. Романько ) с учетом естественных погрешностей будет колебаться в пределах 1 млн. 300 тыс. - 1 млн. 500 тыс. человек. Данная цифра эквивалентна численности ДВУХ-ТРЕХ АРМЕЙСКИХ ГРУПП Вермахта.

Граждане СССР составили примерно 6-&% от суммарных людских ресурсов, использованных противником на военной службе. Это БЕСПРЕЦЕДЕНТНОЕ для отечественной исторической традиции явление.( данные по Александров К. М. Армия генерала Власова 1944-1945. — М.: Яуза, Эксмо, 2006)

В начале апреля 1945 г. в Вооруженных силах Комитета освобождения народов России проходили службу: 1 генерал-лейтенант Красной армии, 5 генерал-майоров, 2 комбрига, 29 полковников, 1 бригадный комиссар, 1 капитан I ранга ВМФ СССР, 19 подполковников, 41 майор, 5 военинженеров II ранга и др. вплоть до куда более многочисленных капитанов и лейтенантов.

Факт службы более 100 представителей старшего и высшего командно-начальствующего состава ВС СССР и тысяч младшего офицерского состава в войсках, создававшихся на стороне противника при огромном количестве пленных, как в первую так и во вторую войны, заставляет задуматься о беспрецедентном характере подобных событий для отечественной военной истории.

Итог: Нарушение присяги таким огромным количеством офицеров(включая высший и средний) комсостав и солдат при ПОЛНОМ отсутствии сходных примеров в истории ПМВ при соизмеримом количестве пленных и составу плененных воинских чинов заставляет cделать следующий вывод,- коллаборационизм в годы ВОВ имел социальную основу и являлся беспрецедентным по своему характеру,- ни в войны 1812г, ни в Крымскую войну, ни в Русско-турецкую и Русско-японскую войну, ни даже в поражающую по масштабам плененных солдат и офицеров ПМВ(вполне сравнимую по этому критерию с ВОВ) русская армия не знала коллаборационизма офицерства в таких масштабов, какой случился в 1941-1945гг. во время Великой Отечественной Войны.

Почему? На этот вопрос можно долго искать ответ. Мне кажется,- просто потому что гражданская война еще тогда не закончилась
---------------------------------------- --------------------------------------------------------------- ---
А.И. Солженицин «Архипелага ГУЛАГ».


И далее,

«Сопротивление отдельных застав, частей и гарнизонов не могло скрыть от командования совершенно невероятное поведение армии. Такого история войн еще не знала.

Полтора миллиона человек перешли к немцам с оружием в руках. Некоторые целыми соединениями, под звуки дивизионных оркестров.

Два миллиона человек сдались в плен, бросив оружие. (Под словом «оружие» подразумевается не только винтовка или пистолет, но все до танка и самолета включительно.)

500 тысяч человек были захвачены в плен при различных обстоятельствах.

1 миллион человек откровенно дезертировали (из них 65?`354 человека было выловлено, 10200 —расстреляно, остальные исчезли без следа).

800 тысяч человек были убиты и ранены.

Примерно миллион человек рассеялся по лесам»8.

Разумеется, причина всех этих поражений кроется исключительно в нежелании армии воевать за людоедский сталинский режим.

«Когда началась советско-германская война — через 10 лет после душегубской коллективизации, через 8 лет после великого украинского мора (шесть миллионов мертвых и даже не замечены соседнею Европой), через 4 года после бесовского разгула НКВД, через год после кандальных законов о производстве, и все это — при 15-миллионных лагерях в стране и при ясной памяти еще всего пожилого населения о дореволюционной жизни, — естественным движением народа было — вздохнуть и освободиться, естественным чувством — отвращение к своей власти. И не «застиг врасплох» и не «численное превосходство авиации и танков» (кстати, всеми численными превосходствами обладало РККА) так легко замыкало катастрофические котлы — по 300 тысяч (Белосток, Смоленск) и по 650 тысяч вооруженных мужчин (Брянск, Киев), разваливало целые фронты и гнало в такой стремительный и глубокий откат армий, какого не знала Россия за все 1000 лет, да наверно и ни одна страна, ни в одной войне, — а мгновенный паралич ничтожной власти, от которой отшатнулись подданные как от виснущего трупа»9.

«Находясь в полной уверенности, что проводимые с 1917 г. воспитательные мероприятия с русским народом, главным из которых было постоянно проводимое массовое истребление этого народа, окончательно превратили его в оболваненную, бессловесную массу, годную только для перемолки в лагерную, а теперь и окопную пыль, товарищ Сталин был потрясен тем сюрпризом, что ему преподнесла любимая армия.

Извращенная психология, культивируемая в коммунистическом антимире, заставила и самого вождя поверить, что красноармейцы и командиры (среди которых практически не найти человека, у кого бы не был расстрелян, замучен, раскулачен, сослан, арестован или бесследно исчез кто-нибудь из родных, близких или друзей) настолько растеряли все нормальные человеческие чувства и эмоции, настолько мутировали на страшном пути от обычного человека к человеку советскому, что не имеют уже никаких других желаний, кроме как идти в поход, чтобы завоевать для преступного режима мировое господство.

К великой чести русского народа надо сказать, что этого не произошло. События лета 1941 г. можно без всяких преувеличений назвать стихийным восстанием армии против сталинской деспотии»10.


«С утра 22 июня сталинская номенклатура оказалась даже не между двух, а меж трех огней.

С запада наступали гитлеровцы, своих намерений по отношению к коммунистам не скрывавшие.

С востока, из Кремля и с Лубянки, летели приказы, одинрасстрелънее другого. Самый многочисленный враг был рядом — и та безрассудная решимость, с которой большевики когда-то сожгли все мосты между собой и обманутым, замордованным народом, обернулась теперь против них. Вот и пришлось их женам хватать горшок с фикусом и в панике бежать, куда глаза глядят.

Последствия массового бегства руководителей оказались фатальными. Любая система выходит из строя после разрушения центра управления. Любая армия временно (а то и навсегда) теряет боеспособность в случае потери командиров. Но у нас-то была не «любая», а очень даже специфическая система: система, скрепленная террором и террором управляемая.
Вместе со сбежавшим начальством ушел страх — и Красная Армия, великая и ужасная, стала стремительно и неудержимо разваливаться.

Как бочка, с которой сбили обручи».
======================================== ======================
http://igor155.livejournal.com/1319.html
Много лет прошло со дня окончания Великой Отечественной войны. Сделано много фильмов на тему войны, написана масса мемуаров, книг и статей. Тем не менее, до сих пор мало чего известно про катастрофический разгром Красной армии в 1941...1942 гг. Это как табу: никто не хочет вспоминать неприятное. А зря, ведь на ошибках учатся...


Вот фрагмент горьких воспоминаний танкиста И.В.Маслова:
"...Выписался из госпиталя в первой декаде мая. Вернулся на Тамань, переправился через залив в Керчь, и пошел к фронту искать свой танковый батальон. А там уже… наши драпают, «в полный рост». Обстановка ужасная. Кругом повальное бегство, горящие машины. Паника… Немцы прорвали оборону на участке 44-ой Армии, а потом… и соседние части были выбиты с позиций.
Батальоны со «славянским костяком» еще держались, а остальные…. Было очень много ненадежных частей сформированных из среднеазиатских нацменов, кавказцев и крымских татар. Эти части бежали первыми.
Проглотит такой «воин» кусок мыла, или стрельнет себе в руку, и его сразу десять односельчан волокут на плащпалатке в тыл, с визгами, стонами и криками…
Я не хочу никого оскорбить по национальному признаку, но так было в эти дни в Крыму. В деревнях заселенных крымскими татарами нам никто двери не открывал и даже воды попить не давали…

Я метался вдоль линии фронта и пытался найти свой батальон, но все мои усилия были тщетными. Нарвался на заградотряд. Командир «заградотрядовцев» остановил отступающих в панике красноармейцев и приказал – «Занять оборону!». Я подошел к нему - «Товарищ командир, я кадровый танкист, дайте мне танк. Я же с винтовки в жизни всего пару раз стрелял». Он ответил: «Танкист? Отойди в сторону, останешься с нами».

Несколько дней я провел в этом «заградотряде». И то, что мне довелось увидеть и испытать за эти дни я вам не хочу рассказывать даже сейчас, хоть и прошло уже 65 лет с того страшного мая сорок второго. Сил нет передать, что там творилось… Слов не подобрать… Это действительно была катастрофа. Трагедия…

Я даже видел генерала, который в полном одиночестве сам строил себе плот на крымском берегу… А как происходила переправа через залив… Под непрерывным минометным обстрелом и непрекращающейся бомбежкой с воздуха солдаты пытались на плотах, на автомобильных покрышках и просто вплавь переправиться на восточный берег. Течение сильное, почти всех утаскивало в море. Там такое творилось… Все спасались, кто как может. Не было даже намека на организованную эвакуацию войск на таманский берег"...

Цитата из докладной записки на имя члена Военного совета Северо-Западного фронта (события происходят в июне 1941 года):
"...командир 5-го танкового полка Посенчук рассказывал о бое за Остров. Из его рассказа следует, что сил у немцев на Островском направлении очень мало и что захват города нашими частями сорвался только лишь потому, что с поля боя постыдно дезертировала 111-я стрелковая дивизия, ее командиры бежали первыми, споров петлицы и сняв знаки различия..."

Ужасны потери за шесть месяцев и девять дней 1941 года.
Безвозвратные и санитарные потери - 4 млн. 473,8 тыс.человек.
Из них:
попало в плен и пропало без вести - 2 млн. 335,5 тыс. чел. (52,2 % общих потерь);
убито и умерло на этапах санитарной эвакуации - 465,4 тыс. чел.;
умерло от ран в госпиталях - 101,5 тыс. чел.;
умерло от болезней, погибло в результате происшествий - 235,3 тыс. чел.;
ранено, контужено - 1 256,4 тыс. чел.;
заболело - 66,1 тыс. чел.,
обморожено - 13,6 тыс. чел.

Генерал-полковник Г. Ф. Кривошеев: "Всего за годы войны Красная Армия потеряла разгромленными и уничтоженными 297 дивизий (215 стрелковых, 45 кавалерийских, 12 моторизованных и 25 танковых) и 85 бригад (51 стрелковую, 2 воздушно-десантных, 6 мотострелковых, 2 механизированных и 24 танковых).
Больше всего соединений потеряно в 1941 г.: 177 дивизий и 18 бригад, 55 % от всех потерь или почти 109 % от имевшихся соединений в действующей армии на 22 июня 1941 г.). При этом, самые ощутимые потери в начале войны понесли танковые и механизированные войска. Более трети моторизованных и танковых дивизий были разгромлены противником, а оставшиеся переформированы в танковые бригады и стрелковые дивизии. К середине сентября 1941 г. были расформированы также все механизированные корпуса. К осени 1941 г. Красная Армия фактически лишилась своей ударной и маневренной силы - танковых и механизированных войск."

Перед войной Красная армия имела 25 621 танков, из них 19 997 исправных.
==========================
ВОТ ОНА ПРИЧИНА ИСТИНА ПОРАЖЕНИЙ СТАЛИНА

ВОТ ОНА ВОЙНА ПО СТАЛИНУ

http://www.belousenko.com/books/nikulin/nikulin...


Николай Николаевич

НИКУЛИН


ВОСПОМИНАНИЯ

О ВОЙНЕ
Печатается по решению Редакционно-издательского совета

Государственного Эрмитажа

Идея серии - Г. В. Вилинбахов, М. С. Глинка, М. Б. Пиотровский

2-е издание. СПб. Издательство Гос. Эрмитажа

2008 г.
..............
олодным солдатам, правда, было не
до баб, но начальство добивалось своего любыми средствами, от грубого нажима до самых изысканных ухаживаний. Среди множества кавалеров были удальцы на любой вкус: и спеть, и сплясать, и красно поговорить, а для образованных — почитать Блока или Лермонтова... И ехали девушки домой с прибавлением семейства. Кажется, это называлось на языке военных канцелярий «уехать по приказу 009». В нашей части из пятидесяти прибывших в 1942 году к концу войны осталось только два солдата прекрасного пола. Но «уехать по приказу 009» — это самый лучший выход. Бывало хуже. Мне рассказывали, как некий полковник Волков выстраивал женское пополнение и, проходя вдоль строя, отбирал приглянувшихся ему красоток. Такие становились его ППЖ*, а если сопротивлялись — на губу, в холодную землянку, на хлеб и воду! Потом крошка шла по рукам, доставалась разным помам и замам. В лучших азиатских традициях!

В армейской жизни под Погостьем сложился между тем своеобразный ритм. Ночью подходило пополнение: пятьсот — тысяча — две-три тысячи человек**. То моряки, то маршевые роты из Сибири, то блокадники (их переправляли по замерзшему Ладожскому озеру). Утром, после редкой артподготовки, они шли в атаку и оставались лежать перед железнодорожной насыпью. Двигались в атаку черепашьим шагом, пробивая в глубоком снегу траншею, да и сил было мало, особенно у ленинградцев. Снег стоял выше пояса, убитые не падали, застревали в сугробах. Трупы засыпало свежим снежком, а на другой день была новая атака, новые трупы, и за зиму образовались наслоения мертвецов, которые только весною обнажились от снега, — скрюченные, перекореженные, разорванные, раздавленные тела. Целые штабеля.

О неудачах под Погостьем, об их причинах, о несогласованности, неразберихе, плохом планировании, плохой разведке, отсутствии взаимодействия частей и родов войск кое-что говорилось в нашей печати, в мемуарах и специальных статьях. Погостьинские бои были в какой-то мере типичны для всего русско-немецкого фронта 1942 года. Везде происходило нечто подобное, везде — и на Севере, и на Юге, и подо Ржевом, и под Старой Руссой — были свои Погостья...

В начале войны немецкие армии вошли на нашу территорию, как раскаленный нож в масло. Чтобы затормозить их движение не нашлось другого средства, как залить кровью лезвие этого ножа. Постепенно он начал ржаветь и тупеть и двигался все медленней. А кровь лилась и лилась. Так сгорело ленинградское ополчение. Двести тысяч лучших, цвет города. Но

__________________

* Полевая передвижная жена. Аббревиатура ППЖ имела в солдатском лексиконе и другое значение. Так называли голодные и истощенные солдаты пустую, водянистую похлебку: «Прощай, половая жизнь».

** Недавно ветеран тылового формировочного подразделения сообщил мне, что в среднем они ежедневно формировали маршевую роту в 1500 солдат. К тому же, пополнения в Погостье поступали из нескольких запасных полков.

38


вот нож остановился. Был он, однако, еще прочен, назад его подвинуть почти не удавалось. И весь 1942 год лилась и лилась кровь, все же помаленьку подтачивая это страшное лезвие. Так ковалась наша будущая победа.

Кадровая армия погибла на границе. У новых формирований оружия было в обрез, боеприпасов и того меньше. Опытных командиров — наперечет. Шли в бой необученные новобранцы...

— Атаковать! — звонит Хозяин из Кремля.

— Атаковать! — телефонирует генерал из теплого кабинета.

— Атаковать! — приказывает полковник из прочной землянки.

И встает сотня Иванов, и бредет по глубокому снегу под перекрестные трассы немецких пулеметов. А немцы в теплых дзотах, сытые и пьяные, наглые, все предусмотрели, все рассчитали, все пристреляли и бьют, бьют, как в тире. Однако и вражеским солдатам было не так легко. Недавно один немецкий ветеран рассказал мне о том, что среди пулеметчиков их полка были случаи помешательства: не так просто убивать людей ряд за рядом — а они все идут и идут, и нет им конца.

Полковник знает, что атака бесполезна, что будут лишь новые трупы. Уже в некоторых дивизиях остались лишь штабы и три-четыре десятка людей. Были случаи, когда дивизия, начиная сражение, имела 6-7 тысяч штыков, а в конце операции ее потери составляли 10-12 тысяч — за счет постоянных пополнений! А людей все время не хватало! Оперативная карта Погостья усыпана номерами частей, а солдат в них нет. Но полковник выполняет приказ и гонит людей в атаку. Если у него болит душа и есть совесть, он сам участвует в бою и гибнет. Происходит своеобразный естественный отбор. Слабонервные и чувствительные не выживают. Остаются жестокие, сильные личности, способные воевать в сложившихся условиях. Им известен один только способ войны — давить массой тел. Кто-нибудь да убьет немца. И медленно, но верно кадровые немецкие дивизии тают.

Хорошо, если полковник попытается продумать и подготовить атаку, проверить, сделано ли все возможное. А часто он просто бездарен, ленив, пьян. Часто ему не хочется покидать теплое укрытие и лезть под пули... Часто артиллерийский офицер выявил цели недостаточно, и, чтобы не рисковать, стреляет издали по площадям, хорошо, если не по своим, хотя и такое случалось нередко... Бывает, что снабженец запил и веселится с бабами в ближайшей деревне, а снаряды и еда не подвезены... Или майор сбился с пути и по компасу вывел свой батальон совсем не туда, куда надо... Путаница, неразбериха, недоделки, очковтирательство, невыполнение долга, так свойственные нам в мирной жизни, на войне проявляются ярче, чем где-либо. И за все одна плата — кровь. Иваны идут в атаку и гибнут, а сидящий в укрытии все гонит и гонит их. Удивительно различаются психология человека, идущего на штурм, и того, кто наблюдает за атакой — когда самому не надо умирать, все кажется просто: вперед и вперед!

39


Однажды ночью я замещал телефониста у аппарата. Тогдашняя связь была примитивна и разговоры по всем линиям слышались во всех точках, я узнал как разговаривает наш командующий И. И. Федюнинский с командирами дивизий: «Вашу мать! Вперед!!! Не продвинешься — расстреляю! Вашу мать! Атаковать! Вашу мать!»... Года два назад престарелый Иван Иванович, добрый дедушка, рассказал по телевизору октябрятам о войне совсем в других тонах...

Говоря языком притчи, происходило следующее: в доме зачлись клопы и хозяин велел жителям сжечь дом и гореть самим вместе с клопами. Кто-то останется и все отстроит заново... Иначе мы не умели и не могли. Я где-то читал, что английская разведка готовит своих агентов десятилетиями. Их учат в лучших колледжах, создают атлетов, интеллектуалов способных на все знатоков своего дела. Затем такие агенты вершат глобальные дела. В азиатских странах задание дается тысяче или десяти тысячам кое-как, наскоро натасканных людей в расчете на то, что даже если почти все провалятся и будут уничтожены, хоть один выполнит свою миссию. Ни времени, ни средств на подготовку, ни опытных учителей здесь нет. Все делается второпях — раньше не успели, не подумали или даже делали немало, но не так. Все совершается самотеком, по интуиции, массой, числом. Вот этим вторым способом мы и воевали. В 1942 году альтернативы не было. Мудрый Хозяин в Кремле все прекрасно понимал, знал и, подавляя всех железной волей, командовал одно: «Атаковать!» И мы атаковали, атаковали, атаковали... И горы трупов у Погостий, Невских пятачков, безымянных высот росли, росли, росли. Так готовилась будущая победа.

Если бы немцы заполнили наши штабы шпионами, а войска диверсантами, если бы было массовое предательство и враги разработали бы детальный план развала нашей армии, они не достигли бы того эффекта, который был результатом идиотизма, тупости, безответственности начальства и беспомощной покорности солдат. Я видел это в Погостье, а это, как оказалось, было везде.

На войне особенно отчетливо проявилась подлость большевистского строя. Как в мирное время проводились аресты и казни самых работящих, честных, интеллигентных, активных и разумных людей, так и на фронте происходило то же самое, но в еще более открытой, омерзительной форме. Приведу пример. Из высших сфер поступает приказ: взять высоту. Полк штурмует ее неделю за неделей, теряя множество людей в день. Пополнения идут беспрерывно, в людях дефицита нет. Но среди них опухшие дистрофики из Ленинграда, которым только что врачи приписали постельный режим и усиленное питание на три недели. Среди них младенцы 1926 года рождения, то есть четырнадцатилетние, не подлежащие призыву в армию... «Вперрред!!!», и все. Наконец какой-то солдат или лейтенант, командир взвода, или капитан, командир роты (что реже), видя это вопиющее безобразие, восклицает: «Нельзя же гробить людей!

42


Там же, на высоте, бетонный дот! А у нас лишь 76-миллиметровая пушчонка! Она его не пробьет!»... Сразу же подключается политрук, СМЕРШ* и трибунал. Один из стукачей, которых полно в каждом подразделении, свидетельствует: «Да, в присутствии солдат усомнился в нашей победе». Тотчас же заполняют уже готовый бланк, куда надо только вписать фамилию, и готово: «Расстрелять перед строем!» или «Отправить в штрафную роту!», что то же самое. Так гибли самые честные, чувствовавшие свою ответственность перед обществом, люди. А остальные — «Вперрред, в атаку!» «Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики!» А немцы врылись в землю, создав целый лабиринт траншей и укрытий. Поди их достань! Шло глупое, бессмысленное убийство наших солдат. Надо думать, эта селекция русского народа — бомба замедленного действия: она взорвется через несколько поколений, в XXI или XXII веке, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобн ых.
========================
Нельзя игнорировать такой факт – на стороне Германии сражались почти 220 тысяч украинцев. Кроме СС «Галичина» это были различные подразделения, так например, в составе «помощников люфтваффе» ("СС-гельфер") только в июле 1944 года было 7700 украинцев. К концу войны 272 немецкие батареи ПВО имели персонал из числа украинцев. Весной 1945-го численность украинского вспомогательного персонала ВВС и ПВО достигала 10 тысяч человек (в том числе 1200 девушек). Многие из них «переквалифицировались» в фаустпатронщики - истребители танков; эти молодые украинцы участвовали в уличных боях в Берлине, сопротивляясь до последнего.

Украинцы служили и в составе других частей Вермахта. Более 700 солдат служили в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», 1000 солдат - в танковой дивизии СС «Фрундберг». Так же, многие украинские военнослужащие воевали в 22-й дивизии Кейтеля, 9-й танковой дивизии СС "Хоенштауфен", бригаде «Нора» и других подразделениях.

В немецких юношеских формированиях СС насчитывалось более 60 тысяч молодых людей, из которых 10 тысяч составляли украинцы из Галиции. То есть, каждый шестой молодой член СС Германии был украинцем. А была еще и УПА, которая занимала свое особое место в мировой войне.

Такое огромное количество украинцев, сражавшихся на стороне вермахта, не позволяет классифицировать их как отдельных «предателей и отщепенцев». Фактически речь идет о гражданской войне между украинцами. Своего рода разделение на «белых» и «красных». Гражданская война многомиллионного народа в условиях отсутствия собственного государства.
===============
http://scilib.narod.ru/Avia/Work/index.html
БЕГСТВО СОВЕТСКИХ ЛЁТЧИКОВ

Во-первых, эта тактика долгое время отличалась пассивностью. В 1941 г. советские истребители вообще сплошь и рядом уклонялись от вступления в бой — даже если это не диктовалось характером выполняемой ими боевой задачи. Читателю, воспитанному на советской военно-исторической и мемуарной литературе, просто невозможно поверить в это — ведь лейтмотивом любой работы, посвященной советским летчикам Великой Отечественной, было всяческое подчеркивание их беззаветной отваги и стремления бить врага {82} везде и в любой обстановке! Однако по многочисленным свидетельствам немецких летчиков-фронтовиков, обобщенным В. Швабедиссеном, в 1941-м «характерными чертами среднего советского пилота выступали склонность к осторожности и пассивности вместо упорства и стойкости [...]». Так, «все сообщения командиров немецких бомбардировочных подразделений свидетельствуют, что в 1941 г. советские истребители не представляли угрозы соединениям немецких бомбардировщиков и часто избегали боя с последними»45. В частности, Й. Йодике, командовавший тогда отрядом Ju88 в 3-й бомбардировочной эскадре на центральном участке фронта, вспоминал, что «до осени 1941 г. его подразделение или не сталкивалось с советскими истребителями, или те просто не атаковали». X. фон Райзен, летавший на Ju88 в составе 30-й бомбардировочной эскадры в Заполярье, «несколько раз чуть ли не сталкивался с русскими истребителями, а они даже не открывали огня»46. О точно таком же случае сообщает и отечественный мемуарист, чьи воспоминания вышли уже в постсоветское, бесцензурное время, — О.Д. Казачковский, служивший в начале войны младшим лейтенантом в 641-м артиллерийском полку РГК. «Наши истребители устаревшей конструкции И-16 [...], как встревоженный рой, взвиваются вверх, — описывает он налет немецких бомбардировщиков на железнодорожную станцию Кишинев в конце июня 1941 г. — Однако вместо того, чтобы нападать, просто кружатся в воздухе, стараясь держаться подальше от немцев. [...] Отбомбившись, немецкие самолеты спокойно, без потерь улетают. И потом все в том же роде»47... Бывший командующий ВВС Северного (с 23 августа 1941 г. — Ленинградский) фронта А.А. Новиков в своих воспоминаниях не уставал прославлять «фантастическую стойкость духа советских летчиков», сражавшихся под его началом в 1941 г. Однако, по сообщениям пилотов оперировавшей на ленинградском направлении 54-й истребительной эскадры люфтваффе, советские «ястребки» довольно часто уклонялись тогда от схваток с немецкими истребителями48... {83}

В других случаях краснозвездные истребители «не проявляли необходимого упорства» в атаке — это отмечали, например, А. Блазиг, возглавлявший в 1941-м IV (пикировочную) группу 1-й учебной эскадры в Заполярье, барон Х.-Х. фон Бойст, командовавший тогда III группой 27-й бомбардировочной эскадры на юге Украины, в Молдавии и Крыму, и М. фон Коссарт, водивший в бой звено Ju88 в 1-й бомбардировочной эскадре в Прибалтике и под Ленинградом49 (кстати, по уверениям А.А. Новикова, «ленинградские летчики делали все, чтобы ослабить удары вражеской авиации»50...).

В 1942–1943 гг., отмечали немецкие авиаторы, «русские стали более агрессивными». Однако наряду с «агрессивностью, самоуверенностью, упорством в проведении воздушного боя, частым самопожертвованием и игнорированием опасности» многие советские летчики-истребители демонстрировали подчас не самые лучшие качества: «невысокую храбрость, откровенную трусость и отсутствие инициативы»51. Так, на Ленинградском фронте, по свидетельству бывшего офицера 1-й бомбардировочной эскадры люфтваффе фон Ризена, немецкие бомбардировщики еще в 1943 г. «практически безнаказанно выполняли свои задания, несмотря на присутствие советских истребителей»52. Некоторые немецкие летчики, пишет В. Швабедиссен, «на основе своего личного опыта утверждают, что многие русские пилоты [-истребители в 1942–1943 гг. — А.С.] [...] принимали бой только по принуждению, а при обнаружении немецких истребителей или малейшей угрозе быть атакованными бежали из района боя»53. По-прежнему не отличались упорством — хотя и стали несравненно более частыми, чем в 1941-м, — атаки на строй немецких бомбардировщиков, а еще весной–летом 1942-го — и на пикировщики Ju8754.


Случаи, когда советские летчики-истребители проявляли «пассивность и безынициативность в атаке» и «вступали в бой только при численном превосходстве», немцами фиксировались даже в 1944–1945 гг.57. Немецкие отчеты, относящиеся к этому периоду, «снова и снова, — как указывает {85} В. Швабедиссен, — отмечают осторожность советских летчиков-истребителей при атаках на немецкие бомбардировщики»58. А знаменитый ас штурмовой авиации люфтваффе Х.-У. Рудель свидетельствует, что еще в начале 1944-го они вели себя пассивно при встречах с пикирующими бомбардировщиками Ju87. Как явствует из его воспоминаний, так было, например, в марте 1944 г., когда «ястребки» 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта не сумели помешать пикировщикам III группы 2-й штурмовой эскадры бомбить переправу через Днестр у Ямполя. «[...] Мы давно знали о недостаточно высоком боевом духе советских истребителей, — комментирует Рудель. — Лишь немногие отборные подразделения были исключением из этого правила»59. А повествуя о схватке с Ла-5 из 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта в районе Кишинев–Дубоссары в мае 1944-го, он особо отмечает: «Иваны готовы драться, что случается с ними весьма нечасто»60. То, что это не преувеличение мемуариста, подтверждает Ф. Зейффардт, летавший в 1944-м на штурмовике FW190F: «Мы также встречались с русскими истребителями, но они большей частью избегали нас, так что проблем с ними у нас не было»61...