Привычка — это свойственная всем без исключения людям форма поведения, которая не требует от человека больших волевых и умственных усилий. Мы все к чему-нибудь в своей жизни привыкаем и затем привычки становятся частью нашей натуры и в определенной степени начинают нами управлять. В этом есть свои плюсы и свои минусы, которые нужно правильно оценивать, чтобы с одной стороны, не быть рабом своих привычек и не закрываться от всего нового, а с другой, делать для себя привычными такие дела, которые не имеет смысла выполнять с помощью волевых усилий. Также всегда надо помнить о том, что многие из наших привычек могут быть навязаны нам другими людьми и поэтому следуя этим привычкам, мы будем действовать не столько в своих, сколько в их интересах. О том, как правильно относиться к своим привычкам и при необходимости отказываться от них, я и расскажу вам в этой ста

Во всем виноват дофамин: книга Марка Льюиса «Биология желания. Зависимость — не болезнь»

Алкоголь, секс, соцсети. Наркотики, шопинг, пироженки. Мультики, спорт, онлайн-игры. Мозг готов пристраститься к чему угодно, а нам надо понять, как это происходит, чтобы не стать зависимыми.

В книге «Биология желания: Зависимость — не болезнь» Марк Льюис, американский нейробиолог с увлекательной биографией, объясняет, почему все виды зависимости — это в первую очередь привычки нашего мозга, которые мы разучились контролировать.
________________
Марк Льюис
Десять лет принимал наркотики, из-за чего в конце концов был исключён из аспирантуры, уволен с работы и осуждён на условный срок. Преодолел зависимость, доучился, стал профессором. Описал собственный опыт зависимости с позиций нейробиологии, теперь описывает чужой.
________________

Спорная диагностика

Благодаря открытиям медицины, мы в большинстве своём перестали думать о зависимых как просто о безответственных аморалах, безвольных тюфяках или поддавшихся страстям грешниках. Мы знаем, что длительное употребление наркотиков или алкоголя приводит к необратимым изменениям мозга. Слышали даже, что аналогичные изменения происходят при нехимических видах зависимости: от игр, еды, интернета, шоппинга. И готовы на вопрос о том, что такое зависимость, ответить — это болезнь.

У такого взгляда на зависимость есть немало плюсов. Самый главный — признав зависимость болезнью, мы гарантируем, что у зависимых будет право на помощь, поддержку и лечение. Кроме того, так легче добиться проведения новых исследований этого заболевания, разработки более совершенных лекарств. А на последних можно ещё и нехило заработать.

Есть, однако, очень серьёзный минус — признание себя беспомощной жертвой болезни мешает реабилитации пациента.

«Большинство выздоровевших зависимых, с которыми я разговаривал, предпочитали считать себя свободными от зависимости — не излечившимися, не в ремиссии. Преодолев свою зависимость за счёт серьёзных усилий, интенсивного самоанализа, смелости и способности заново открыть для себя жизненные перспективы, <…> они считают, что выросли над собой и стали сильнее»
— Марк Льюис

Льюис предлагает другой взгляд на зависимость, который сконцентрирован не на том, как зависимость поражает мозг, а, наоборот, на том, как мозг эту зависимость формирует.

Ужасы привычки

Самое прекрасное свойство нашего мозга — он пластичен, легко адаптируется к трудностям и изменяется, чтобы научить нас с ними справляться. Без постоянных и существенных изменений на клеточном уровне мозг функционировать не может. Эта изменчивость — причина, по которой человечество столь много достигло, она же — причина многих бед.

Первородный грех, о котором вы наверняка слышали, если и существует, то вот где — в нашем ко всему привыкающем мозгу.
Большинство изменений происходят в двух структурах мозга, которые покрыты сетью так называемых «программируемых» клеток. Это кора больших полушарий и лимбическая система (миндалина, гиппокамп и полосатое тело).

«Хотя исходно нейроны в мозге у всех людей расположены одинаково, связи между ними — синапсы, исчисляемые триллионами, — сконструированы так, что могут меняться радикальным образом. Эти изменения идут всю жизнь, являясь реакцией на наш опыт. И каждая волна синаптических изменений влияет на то, как мы воспринимаем окружающий мир»
— Марк Льюис

Чтобы как-то сжиться с этими постоянными изменениями, мы вырабатываем «привычки». Речь идёт не только о каких-то вредных пристрастиях — в форме таких привычек усваиваются и культурные нормы, например правила поведения или сексуальные стереотипы; и даже черты характера, например подозрительность.

«Но когда эти паттерны поведения многократно активируются, формирующие нейронные пути начинают укрепляться, их детали прорабатываются и стабилизируются и, наконец, высекаются из камня (или хотя бы из плоти)», — пишет Льюис.

Именно так и формируется наша личность. Зависимость, по Льюису, — это такой же паттерн, заученный мозгом до мучительной привязанности. С каждым разом эта привычка укрепляется в нас всё больше, отказаться от неё становится всё сложнее. Дело не в слабой воле — просто мозг уже знает, как быстрее и эффективнее получить желаемое.

В этом главное отличие подобного взгляда от теории зависимости-болезни. Изменения, происходящие в мозгу при формировании зависимости, вызваны не объектом вашего желания, это плод собственно работы мозга.

Что значит «желать»?

Всё, что делает человек, преследует какую-то цель. Даже ничегонеделание — оно нужно для отдыха. Должностная обязанность формировать мотивацию в мозгу лежит на полосатом теле. Оно — центр контроля наших действий, и оно же сообщает нам о том, что цель достигнута. Например, вы получили удовольствие. Или расстроились.

Полосатое тело, пишет Льюис, постоянно учится на собственном опыте: запоминает, что вам понравилось и как вы этого достигли. И предлагает повторить — «переводит прошлые удовольствия в актуальные желания». Оно посылает сигналы, намёки — напоминает о вкусном пирожном, приятном сексе, расслаблении за компьютером после рабочего дня. Или о ещё более сильных стимулах, таких как наркотик.

Эти сигналы поступают с помощью дофамина — нейромедиатора, который направляется к полосатому телу из центра мозга. Дофамин стимулирует центр удовольствия, и чем его больше, тем сильнее тяга к объекту желания. Но почему от этой тяги так сложно избавиться, почему нельзя просто переключиться с неё на что-то другое? Здесь есть две проблемы. Первая — сиюминутная привлекательность объекта желания, при которой другие цели обесцениваются.

«Одна из главных функций дофамина — помочь мозгу выделить доступные цели. Ближайшие цели — это доступные цели, и нейронные сети полосатого тела растут с притоком дофамина, когда такая цель объявляется и кричит: вот она я! Волна дофамина развеивает привлекательность прочих целей»
— Марк Льюис

Проблема вторая — зависимость нарушает работу механизмов когнитивного контроля. Поначалу контролирующие функции находятся у префронтальной коры — она управляет нашими рассуждениями и интуицией, помогает приспособить опыт к новым реалиям. На ранних стадиях зависимости она находится в согласии с полосатым телом и посылает такие сигналы: «Мне это нравится, я получаю от этого удовольствие и буду продолжать, мне просто нужно себя контролировать». При развитии зависимости происходит рассогласование между этими двумя отделами мозга.

«Привычки освобождаются от контроля со стороны вышестоящего органа, поскольку полосатое тело больше не просит содействия и перестаёт посылать просьбы об участии префронтальной коры в принятии решений», — пишет Льюис.

Это приводит к автоматизации действий зависимого, направленных только и исключительно на достижение желаемого. То, что когда-то было импульсивным и приятным, стало компульсивным, навязчивым и болезненно необходимым. Тут уже не идёт речь о получении удовольствия — мозг делает всё для того, чтобы нужный паттерн просто был реализован, любой ценой и как можно быстрее.

Не заставлять, а мотивировать

В заключении книги Льюис размышляет о том, как наилучшим образом способствовать преодолению зависимости. Он выступает против принуждения, насилия и унифицирующих лечебных практик, при которых пациент должен просто строго следовать предписаниям врачей, а его мотивация и индивидуальные характеристики в расчёт не берутся.

По мнению Льюиса, в первую очередь зависимому нужно помочь сформировать образ будущего без зависимости и всячески этот образ поддерживать. Психотерапия или медитация, дружеские разговоры или собрания анонимных шопоголиков, длительный отпуск или временная изоляция — эффективность помощи больше зависит не от её характера, а от того времени, когда её предлагают. Максимально эффективно помочь можно, уловив тот момент, когда зависимый сам проявляет желание освободиться. Когда легче всего убедить человека в том, что зависимость — это не жуткое чудище, которое всё время нужно держать на цепи, а преодолеваемая стадия личностного развития, после перехода с которой будет только лучше.

Я работал одно время в связке с девчонкой очень плотно, по сути она ходила за мной и подбирала все, что я терял, повышали меня, я тащил за собой ее. Она была и есть без сомнения большая умница. Но давило на нас жестко то, что вся компания была уверена в том, что мы начинаем трахаться сразу же как только закрывается дверь кабинета. Совместные командировки добавляли масла в огонь.