мурат (09031974) писал(а) в ответ на сообщение:

quoted1

Совок-б/у (Alxan) писал(а) в ответ на сообщение:
- не реализовано;
- не реализовано;
- не реализовано;

Репрессии в РККА 1937—1938 — масштабные политические репрессии («чистки») в отношении командного и начальствующего состава РККА и РКВМФ, которые выделяются исследователями как одно из проявлений, составная часть политики «Большого террора» в СССР, явившейся, в свою очередь, прямым следствием культа личности Сталина.
В своих воспоминаниях Маршал Советского Союза А. И. Ерёменко так охарактеризовал репрессии в РККА:
Товарищ Сталин значительно повинен в истреблении военных кадров перед войной, что отразилось на боеспособности армии.
Маршал Советского Союза А. М. Василевский полагал, что репрессии 1937 года сыграли значительную роль в истории СССР:
Без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошёл.
(Репрессии в РККА 1937—1938...)

В этот день ровно 95 лет назад - в 1918 году - Совет народный комиссаров принял постановление "О красном терроре". Подробности в программе Андрея Светенко на радио "Вести ФМ".Показательно, что постановление подписали отнюдь не первые лица Советской республики: нарком юстиции Курский, нарком внутренних дел Петровский и управделами Совнаркома Бонч-Бруевич. А между тем этот документ фактически легализовал на практике террор как оружие в борьбе за власть, узаконил его на государственном уровне. И в этом принципиальное отличие террора от имени власти от террористических методов - покушений, взрывов, диверсий - в исполнении тех, кто к власти стремится. В нашей истории это были народовольцы, социалисты, эсеры и, кстати говоря, гораздо в меньшей степени по сравнению с ними, большевики. Но после захвата власти в октябре 1917 террор становятся для большевиков последней ставкой в борьбе за удержание этой самой власти.

Что он в этом смысле из себя представлял? Это как раз не покушения, не взрывы и диверсии, а "превентивное изолирование классовых врагов в концентрационных лагерях и расстрел всех лиц, прикосновенных к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам". То есть - взятие заложников, меры устрашения. Так ведет себя оккупационная армия на территории захваченной страны, борясь с партизанским движением.

Как и эсеры, широко практиковавшие террор, большевики имели свою боевую организацию (известна под названиями «Боевая техническая группа», «Техническая группа при ЦК», «Военно-техническая группа»). В условиях соперничества в экстремистской революционной деятельности с партией эсеров, «славившихся» деятельностью своей Боевой организации, после некоторых колебаний (его видение вопроса много раз менялось в зависимости от текущей конъюнктуры) лидер большевиков Ленин выработал свою позицию в отношении террора.

Как отмечает исследователь проблемы революционного терроризма американский историк Анна Гейфман, ленинские протесты против терроризма, сформулированные до 1905 года и направленные против эсеров, находятся в резком противоречии с ленинской же практической политикой, выработанной им после начала русской революции «в свете новых задач дня» в интересах своей партии. Ленин призывал к «наиболее радикальным средствам и мерам как к наиболее целесообразным», для чего, цитирует документы Анна Гейфман, лидер большевиков предлагал создавать «отряды революционной армии… всяких размеров, начиная с двух-трёх человек, [которые] должны вооружаться сами, кто чем может (ружьё, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога…)», и делает вывод, что эти отряды большевиков по сути ничем не отличались от террористических «боевых бригад» воинственных эсеров.

Последователи лидера большевиков не заставили себя долго ждать, так в Екатеринбурге, по некоторым свидетельствам, члены боевого отряда большевиков под руководством Я. Свердлова «постоянно терроризировали сторонников „чёрной сотни“, убивая их при каждой возможности».

Как свидетельствует одна из ближайших коллег Ленина, Елена Стасова, лидер большевиков, сформулировав свою новую тактику, стал настаивать на немедленном приведении её в жизнь и превратился в «ярого сторонника террора». Наибольшую озабоченность террором в этот период проявляли большевики, чей лидер Ленин 25 октября 1906 года писал, что большевики вовсе не возражают против политических убийств, только индивидуальный террор должен сочетаться с массовыми движениями.

Анализируя террористическую деятельность большевиков в годы первой русской революции, Гейфман приходит к выводу, что для большевиков террор оказался эффективным и часто используемым на разных уровнях революционной иерархии инструментом.

Кроме лиц, специализирующихся на политических убийствах во имя революции, в каждой из социал-демократических организаций существовали люди, занимавшиеся вооружёнными грабежами, вымогательствами и конфискацией частной и государственной собственности. Официально лидерами социал-демократических организаций такие действия никогда не поощрялись, за исключением большевиков, чей лидер Ленин публично объявил грабёж допустимым средством революционной борьбы. Большевики были единственной социал-демократической организацией в России, прибегавшей к экспроприациям (т. н. «эксам») организованно и систематически.